— Хорошо, действуйте, я к вам с Мозгом на поддержку.
Навесив немецкий пулемет на Павлова, нацепив на себя и на него «лохматку» спустились по веревке и поползли в сторону немецкой автоколонны. Снайпера уже начали работу и чуть впереди и в стороне раздавались неторопливые хлопки ВССок.
Когда впереди не осталось часовых, короткими перебежками лохматые тени начали приближаться к стоящим автомобилям. Павлов сместился ближе к лесу и, примостившись в воронке, взял на прицел пулемета зенитную батарею. В случае особого шума в первую очередь сюрпризов можно ожидать оттуда и получить в упор очередь из автоматической зенитной пушки как-то не хотелось.
— Мозг, ты и за лесом поглядывай, если увидишь там шевеление, сразу давай знать. Как бы нам немецкие спецы из леса в спину не дали.
Когда с часовыми у автоколонны было поконченно, Артемьев и Карев, одевшие заранее немецкую форму скинули с себя «лохматки», нацепили на головы каски и уже открыто пошли к автомобилям, накрутив на трофейные пистолеты длинные самодельные глушители, которые на заказ сделал Петрович в своей мастерской. Снайпера контролировали подходы к автоколонне и уже тщательно следили за часовыми рядом стоящей батареи. Я перебежками приблизился к автомобилям, стараясь держаться в тени и сопровождал наших чистильщиков. Все были уверены, что просто так уничтожить сорок человек, и не устроить шума, практически невозможно. Поэтому, пока Санька и Егор, забравшись в кузов крайней машины, работали там ножами, я с таким же бесшумным оружием прикрывал их. Несколько тихих вздохов, хрипов, тихий хлопок, и из тентованного кузова осторожно выпрыгивают две фигуры. Дальше в таком порядке к следующей машине. Загвоздка возникла на третьей, когда из нее вылез солдат и пошел в сторону по нужде. Не увидев часовых, он с удивлением закрутил головой, тут же вдалеке тихо кашлянула ВСС, и солдат как подкошенный упал на землю. Пришлось срочно его оттаскивать к зачищенным машинам. В таком порядке мы еще провозились около часа, методично уничтожая спавших немцев. Когда последнее, что мы не сработали, осталась палатка командира, снайперы уже сместились за автоколонну, приблизившись к позиции батареи ПВО. Проблема в данной ситуации была в том, что теперь нам противостояли не тыловики, привыкшие смотреть на войну с расстояния пяти километров от передовой, а настоящие солдаты, уже воюющие не один год, и то, что это артиллеристы, ничего не значило. Любая тревога и они в течение нескольких секунд занимаю оборону и, используя свое численное превосходство, запросто нас раскатывают на этом поле.
На мне было принятие решения о дальнейших действиях. Можно было с помощью Павлова навести огонь артиллерии и накрыть позиции ПВО-шников, но тогда у нас не будет времени спокойно вытащить захваченные припасы и оборудование да и вероятность попасть под «дружественный» огонь велика. Да и вдалеке виднелись позиции гаубичной батареи, которая могла развернуться и отработать по нам даже на такой дистанции.
— Снайпера, на вас ПВОшники. Как только Бычок с напарником сработают палатку, валите всех часовых.
Я опять был на подстраховке и контролировал ситуацию вокруг, но в палатке не все прошло так гладко. Видимо услышали подходивших людей и всполошились. Пришлось в срочном порядке принимать меры. Тихо захлопали пистолеты, в палатке вскрикнули, кто-то попытался крикнуть, так на полуслове и замолк.
Но стоявшие рядом ПВОшники всполошились, поэтому снайперы без команды открыли огонь. Опять тихое хлопанье винтовок. Уже не скрываясь, я, Санька и Егор несемся в сторону расчехленных зенитных автоматов, старясь заходить с фланга, чтоб не перекрывать сектора обстрела снайперам. Когда мы подбежали, часовые попытавшиеся поднять тревогу уже были уничтожены, но немцы начали просыпаться, и пытались выяснить обстановку. Тут же раздавались гортанные команды и топот ног. Пару раз хлопнула ракетница, выпустив яркие шары, заливающие мертвым белым светом все вокруг. В такой ситуации уже было не до сантиментов, длинной очередью из ПП-2000 с тактическим глушителем я прошелся по группе из шести человек, которые расхватав винтовки и щелкая затворами, двигались в нашу сторону.
Рядом захлопали пистолеты моих спутников. На этом тишина разорвалась особенно громкими выстрелами винтовок и взрывами гранат, которыми нам пришлось закидывать противника. Темные силуэты в приборах ночного видения, крики немцев, свист пуль над головами, все это слилось в какую-то гротескную картину, которая воспринималась как-то фрагментарно. Вот в памяти отложилась картинка: несколько человек попытались развернуть автоматическую пушку. Вот они уже неподвижно лежать расстрелянные снайперами возле темного силуэта орудия. Это мелькание картинок внезапно прекратилось, и я себя ощутил лежащим возле трупа и лихорадочно меняющим магазин автомата.
Картина боя уже изменилась. Самые умные из артиллеристов, поняв, что к пушкам им не пробиться, залегли среди машин и открыли огонь из винтовок.
Но их количество быстро сокращалось. Осветительных ракет они не пускали и абсолютно не видели противника, а на каждый их выстрел сразу реагировали безжалостные и бесшумные стрелки. Пару раз тявкнул пулемет Павлова, но получив команду прекратить, он замолк.
Лежа возле станины пушки и стреляя в сторону машин, где залегли человек пять немцев, все что осталось от зенитной полуроты, срочно связался по радио с Зелоевым.
Переключив радиостанцию на нужный канал вызвал и сразу получил ответ, дал команду на открытие огня.
— Земля, я Феникс, срочно огонь по передовым позициям противника, через пять минут корректировщик даст наводку по другим целям.
Вернувшись обратно на общую волну, вызвал Павлова.
— Мозг, это Феникс, переключайся на пятый канал, там артиллеристы, скорректируй огонь вон по той батарее вдали, а то нам тут всем весело придется, после того как пристреляются.
— Понял.
Когда мы разобрались с оставшимися немцами, о тишине уже не было и слова. В стороне позиций советских войск грохотала канонада, в нашу сторону направлялись несколько грузовиков с пехотой и на другом конце поля разворачивали несколько противотанковых пушек, которые мы не рассмотрели в темноте. Надо было либо уходить и бросать трофеи, либо вступать в бой и вызывать средства усиления.
— База, это Феникс, обе коробки в поле, как поняли, прием.
— Вас понял. Сейчас будет.
Буквально через секунд тридцать, по появившимся из ниоткуда сходням, скатился БТР и, взревев двигателем, рванул в нашу сторону.
Бронетранспортер проехал чуть вперед и остановился, загородив нас от приближающихся грузовиков с пехотой противника.
