Кого-то в России и окрестностях держало «чувство долга», как Берестина и Воронцова, кто-то просто не успел наиграться в «большую политику» и не хотел расстаться с внезапно свалившимся на голову «статусом», как Лариса… В общем, не важно, но тот раз меня не поддержал никто, кроме Ирины с Анной да леди Спенсер, которая подарила мне королевскую яхту и более всего на свете желала помахать нам платочком с берега, после чего надолго забыть о нашем существовании.
За прошедшие годы случилось много всякого, водоворот каждый раз неожиданных, но вытекающих одно из другого событий завертел каждого из нас так, что удивляюсь, как вообще действующие лица ухитрились вынырнуть, поодиночке и все вместе.
И вот теперь, на новом совершенно витке, когда все мы стали совсем другими людьми, но каждый – по-разному, я собрался повторить свое предложение.
Предварительный расклад, на который мы с Шульгиным ориентировались, затевая встречу, у нас получался такой: наши с Сашкой женщины поддержат нас по-любому. Да и Олег с Ларисой теперь были на нашей стороне, что радовало.
Воронцов – особая статья. В переделках последних времен он участвовал мало, избрав свою нишу и уютно в ней устроившись. С Натальей ему было хорошо, пароход оставался в его полном распоряжении, да и в Форте Росс он главенствовал, как старморнач [61] и командир над портом. В отличие от нас он был человек спокойный, выдержанный, все свои былые комплексы и неотреагированные эмоции сумел свернуть. По его меркам, иных райских кущ, помимо уже достигнутых, искать было бы глупо.
Наше предложение, как мне казалось, он должен принять без возражений и протестов, просто потому, что для него ничего существенно не менялось, наоборот, роль его значительно возрастала. Кое-что поймет сам, остальное я объясню позже. Значит, еще плюс два в нашу пользу.
С Берестиным тоже согласовано. Ему именно сейчас терять совершенно нечего. Он навоевался, достиг возможных пределов карьерного взлета, ни в двадцать пятом, ни в две тысячи пятом ничего ему не светит. Новопомазанный Государь Император Олег, безусловно, благодарен ему за спасение Трона и Державы, но официальный пост ни в коем случае не предложит. Своих генералов хватает. А вот начать очередной раз с нуля и вновь достичь вершины в совершенно новом качестве ему определенно по душе.
Сильвия, сколь бы независимой персоной себя ни считала, узнав о последних событиях, просто обязана нас поддержать, ибо лучше многих других должна представлять возможные перспективы. Общие и свои личные. Негативные и позитивные. Однако в истории с Дайяной она повела себя… не совсем по-нашему.
Мне казалось немаловажным и то, что наш план позволит ей вернуться во времена своей молодости, где по исходной легенде она числилась этакой «Наследницей из Калькутты», девушкой хорошего старинного рода, возвратившейся в Англию из колоний. Вот пусть и попробует прожить этот вариант еще раз, не отягощенная обязанностями инопланетной резидентки. А Алексея лордом, членом палаты пэров назначит, если обратной дороги не будет.
Кирсанову и Басманову возвращение на рубеж веков тоже, несомненно, должно показаться привлекательным. Для них девяносто девятый – время осмысленного детства. Первому тогда было уже двенадцать, второму семь. Есть что вспомнить. А кроме того, при вербовке в наш отряд рейнджеров им первоначально предлагалась именно служба, условно говоря, в «иностранном легионе», личной гвардии авантюристов, созидающих собственное феодальное княжество в африканских дебрях. Подписку давали? Вот теперь пусть исполняют.
Анна и Владимир Белли тогда пребывали в пеленках, но все же.
Есть такое понятие – «тяга времени». Не путать с «одержимостью временем», описанной Азимовым. «Тяга» – это совсем другое. Человека мыслящего и чувствующего – когда сознательно, когда и нет – особым образом манит аура тех лет, когда он был ребенком, пусть эти времена объективно были не столь уж благополучны. Какую-то щемящую тоску (у меня лично) вызывают кинофильмы, журналы, газеты начала пятидесятых годов. Как-то в музее увидел экспозицию: «Типичный интерьер городской квартиры послевоенных лет». Так поверите – оторваться не мог, настолько здорово музейщики подобрали реквизит. Наверняка по собственным воспоминаниям. Хотелось перешагнуть ограждение и перетрогать все своими руками. Пусть и было все там, по нынешним меркам, примитивно, бедненько, а вот поди ж ты…
Одним словом, с этой публикой у меня сложностей не предвиделось.
Сложностей я поначалу ждал от разговора с Ларисой, девушкой крайне «своеобычной», как одно время принято было выражаться. Что она авантюристка и готова к самым неожиданным эскападам – известно с самого начала. То есть вопрос только в том, попадет ли ей очередная вожжа под хвост или нет. Но она, на удивление, приняла нашу идею мгновенно и почти с восторгом. Так что теперь можно использовать ее для работы среди другого «женского персонала», и не только женского, если потребуется. А уж как она сможет развернуться в том обществе, куда нам предстоит попасть! Заведомо воображаю, какая может получиться тема для небольшого романа.
Игорь Ростокин тоже относится к неопределенным величинам. Прежде всего, мы до сих пор не знаем, что он собой представляет в нынешний момент. Сколько памяти он сохранил из «ловушечного» периода, не всажена ли ему специальная, подлежащая активизации в нужный момент подпрограмма? Насколько его личные планы совпадут с нашими? Это тогда, в своей реальности, ему без моей с Ириной помощи и поддержки не удалось бы элементарно выжить, а теперь он фигура самостоятельная, и с амбициями.
Вот вроде и вся диспозиция, не такая сложная, но требующая филигранной работы, одними декларациями и угрозами вражеского вторжения тут не отделаешься. Пожалуй, всю дипломатию нужно построить «от противного». Никому ничего не навязывать и никого не вербовать. Даже подчеркнуть, где в лоб, где «из-за угла», что из поля зрения неприятеля безусловно необходимо вывести только восьмерых: меня, Сашку, Олега, Берестина с Воронцовым, Ирину, Сильвию и Наталью. Каждый из этой команды наверняка несет на себе определенную «черную метку». Причем разного диапазона и мощности – за неимением другого термина.
Все остальные в принципе могут не беспокоиться. Мы просто отберем у них все технические устройства, выходящие своими характеристиками за норму для двадцать пятого года, и пусть себе живут, «не высовываясь». Если же и эти предосторожности окажутся недостаточными или дуггуры вторгнутся в наш мир согласно собственным стратегическим конструктам, «неспровоцированно», тогда те, кому повезет, укроются в Замке. Где мы когда-нибудь встретимся.
