Едва только молодые супруги расслабленно улеглись почти без сил, послышался стук в дверь. Громкий, настойчиво-нервный.
– Кого еще черт принес? – недовольно буркнул Магнус.
Княжна поспешно накинула рубашку:
– Может быть – царь? Проведать пришел.
– Маша, Магнус! Откройте же скорее, прошу…
– Нет, это не царь… это же братец мой, Вася!
Спрыгнув с кровати, девушка босиком подбежала к двери, отодвинула засов.
– Бегите! – с порога воскликнул князь. – Бегите, как можно скорее – уже прямо сейчас. Бегите в Ливонию, в Данию, туда, где вас не достанут.
– Да что? Что случилось-то? – недоуменно перебил король.
– Вас завтра казнят! Тебя и Машу, – Василий устало опустился на лавку и жадно глотнул квасу из стоявшей на подоконнике крынки. – Тебе, король, отрубят голову за измену, а Машу…
– Ну! Говори! – нервно выкрикнула княжна.
– А тебя, сестрица, сожгут за колдовство. За то, что пыталась извести государя.
– Черт! Братец, отвернись… – со всем проворством девушка бросилась одеваться. – Черт! Черт! Черт! Это Щелкаловы все… они, они воду мутят. Интересно, откуда узнали-то?
– Ох, Марьюшка, мало ли соглядатаев вокруг?
– Сыроядец чертов! – застегивая сарафан, выругалась Маша. – Это я не про тебя, братец. Надо же, как подгадал время! Свадьбу устроил, чтобы потом – казнить.
Натянув штаны и сорочку, Арцыбашев уселся на ложе и очумело помотал головой:
– Ничего не понимаю! Что, государь нас казнить хочет? С чего?
Князь усмехнулся:
– Доносов на вас обоих немеряно! Хорошо, кто-то из щелкаловских именитых людей тебя, король, жалует. Предупредил, записку подбросил.
– Так, может, навет?
– Никакой не навет! – поднялся с лавки Василий. – Щелкаловы в Новгороде, оба. И Андрей, и Василий. Василий – Разбойного приказу глава. В Новгород приехали, а на свадьбу не заглянули. Для чего их Иван позвал? Палачи с ними, каты умелые, Малюты Скуратова люди, да-а… Правда ли, что убили Малюту?
– Убили, – Магнус рассеянно кивнул. – У крепости Пайде, недавно совсем. Так что ж нам теперь делать-то?
– Я ж говорю – бежать! Как бы только поздно уже не было, – подойдя к дверям, князь обернулся на пороге. – Пора мне. Боюсь, не увидал бы кто. А вы спасайтеся!
– Ох, Вася… – княжна бросилась брату на шею. – Видать, не суждено нам больше увидеться… А может, и ты с нами, а?
– Нет. У меня другие планы. Прощайте! Ежели спасетесь – церковь справную на свои деньги поставлю. Здесь, в новгородской земле.
Странная была картина: по Софийскому двору, таясь меж многочисленными церквами и часовнями, пробирались двое – одетый, словно испанский гранд, Арцыбашев – ливонский король, и венчанная его супруга, юная красавица княжна в сарафане и в накинутом на плечи летнике из тончайшего алтабаса.
За дальним лесом, за болотами, уже алело рассветом небо, полная луна из золотой стала серебряной, и так же, угасая, вспыхнули серебром звезды.
– Со стены по вожжам спустимся, – встав возле Собора, на ходу придумывал Лёня. – Вожжи вот только где взять?
Маша хмыкнула:
– Так в людской же! Я проберусь незаметно…
Король не успел удержать, даже слова не молвил, как его супруга рванула по задворкам обратно. Немного постояв, Арцыбашев решил все же идти туда же – да княжна уже появилась: довольная, с вожжами в руках.
Вожжи спрятали под летник и, уже не таясь, зашагали к ближайшей угловой башне, откуда был выход на стены Детинца-кремля.
– Открывай! – не громко, но и не очень тихо приказал Магнус.
Часовой – вооруженный бердышом и саблею ратник в пластинчатом с кольчугой доспехе бахтерце – подозрительно прищурился, но увидав пред собой обласканных самим государем жениха с невестою, вытянулся и со всей поспешностью распахнул решетку.
– Не спится вот, – поднимаясь, пояснила княжна. – Хотим красотами новгородскими полюбоваться. Чай, землицу эту государь нам подарить обещал!
– Да-а, – ратник довольно осклабился. – Места тут красны. Особливо когда солнышко встанет… недолго уж ждати.
Молодые супруги вышли на галерею и, пройдя с полсотни шагов, остановились примерно посередине прясла. Кирпичные стены новгородского кремля, выстроенные по московским лекалам, были не столь уж и высоки, однако Леонид все же засомневался:
– Ты сможешь спуститься-то?
– Спрашиваешь! – обиделась Маша. – Знаешь, как я в детстве по деревьям лазила? Как кошка, вот!
Король быстро привязал вожжи к деревянному стропилу, поддерживающему крышу галереи, и кивнул:
– Ну, давай первой тогда. Пока не рассвело.
Поплевав на руки, княжна схватилась за вожжи и довольно ловко ухнула вниз. Дернула – мол, все в порядке. Арцыбашев проворно спустился следом:
– У нас очень мало времени, милая. Побег обнаружат уже очень скоро… Нам нужны ямщики или лошади – добраться до Нарвы.
– Так, может, лучше на карбасе – по Волхову да по морю.
– Можно и так. Только искать нас везде будут, погоню по всем путям пустят.
Казалось, прямо над головами беглецов вдруг грохнул колокол. Ударили где-то в Детинце, тревожно и быстро. Звон подхватили басовитые колокола Софийского собора, с другой стороны реки, словно в ответ, заблаговестил Никольский.
– К заутрене, верно, – прошептала Маша. – Хотя вроде и рановато еще.
– В самый раз, – внимательно оглядываясь по сторонам, Магнус нехорошо улыбнулся. И все ж не удержался, пошутил: – Ты спрашиваешь, по ком звонит колокол? Он звонит по нам.
– Думаешь…
– Думаю! Даже уверен. Тайно мы теперь вряд ли уйдем – все пристани, все постоялые дворы, ямские станции нам закрыты. Сунемся – повяжут!
– Так что же делать?
Арцыбашев твердо сжал губы, лицо его, еще столь недавно расслабленное и вполне довольное жизнью, теперь выражало решимость. В конце концов, если не вышло убраться отсюда тайно, значит, надобно прорываться явно. Несмотря ни на что!
– За мной, Маша. Бежим!
На улицы уже вываливал народ. Шли на работу артельщики, поспешали к кузницам мастеровые, и рыбаки-лодочники важно несли на плечах весла. Большинство, впрочем, недоуменно переглядывалось:
– Что случилось-то, православные? К заутрене эдак не бьют, а к обедне вроде рано ишшо!
– Пожар, что ль?
– Окстись, ончутко! На пожар-то рази такой звон?!
– Сам ты ончутко! А на пожар, я знаю – набат. Так и на татарское нападенье.
– Эва. Вон, вон – биричи! К мосту поскакали! Идемте-ко, православные, туда. Там все и узнаем.
Любопытный народ толпой повалил к мосту через Волхов, куда только что проскакали царские глашатаи-биричи. Верхом на вороных конях, в красных кафтанах – приметные. Вот уже и запела труба…
Беглецы ничего этого не видели, со всех ног поспешая к старинной церкви Козьмы и Демьяна. Не в храм шли – на приказной двор, расположенный невдалеке, рядом.
