Он опять хохотнул.
— Хорошо, Александр Павлович. Мы с вами друг друга поняли.
На этом разговор был закончен. После ухода цесаревича в комнате снова нарисовался капитан Вашкевич, который подчеркнуто уважительно сказал:
— Господин полковник, хочу вас поздравить с новым назначением и просить не держать зла за то, что в последнее время мне пришлось быть не столько боевым товарищем, а вашим тюремщиком.
Я отмахнулся.
— Не бери в голову. Там ситуация слишком серьезная и императору нужно было подстраховаться.
* * *
Ольга Андреевна Черторыжская в роскошном вечернем платье величаво обходила большой, освещаемый множеством свечей зал, в котором проходил один из популярнейших светских приемов Санкт-Петербурга. Даже признанные звезды столичного света считали большой удачей попасть именно на прием к графине Черторыжской, которая слыла весьма влиятельной особой. Она могла соблаговолить поспособствовать с удачной партией для дочки или племянницы, похлопотать о должности, решить в нужном направлении судебную тяжбу и много других проблем, которые либо решались очень большими деньгами, что не всегда гарантировало конечный результат, либо серьезными связями. Но если за дело бралась Ольга Андреевна, то результат гарантировался одной только ее репутацией. Что она за это имела, никто не знал, а те, кому была оказана помощь, наотрез отказывались обсуждать подобные вопросы.
При всем при этом графиня умело вносила элемент интриги на своих приемах, приглашая каких-нибудь знаменитостей. Как правило, на ее приглашения мало кто отвечал отказом, это значило поставить на своей карьере или личной жизни большой и жирный крест. Сегодня гостем восхитительной Ольги Андреевны должен быть знаменитый и легендарный полковник Осташев, герой, освободивший захваченных подлыми поляками наследника с семьей. До сих пор обстоятельства тех дней оставались тайной, будоражащей весь столичный бомонд, все только знали, что лично полковник брал штурмом Зубовский флигель и своим телом прикрывал наследника, когда тот выносил на руках свою беременную супругу. За это капитан Осташев впоследствии был произведен в полковники и назначен фактическим начальником нового Седьмого отделения личной канцелярии ЕИВ. Такие карьерные взлеты были редки и, соответственно, вызывали зависть и нездоровый интерес, а тут на столичном небосводе зажглась новая звездочка императорского фаворита.
На фоне новых польских волнений, переходящих в вооруженные столкновения с правительственными войсками, история захвата и освобождения наследника обрастала новыми невероятными подробностями. И мало кто знал, что именно сама графиня Черторыжская мастерски подогревала нездоровый интерес к личности сына генерала Осташева, вбрасывая новые и новые слухи, которые находили благодарную почву. История уничтожения банды грабителей в Тульской губернии тоже не прошла незамеченной.
Всеми возможными способами она пыталась напомнить строптивому полковнику, который мастерски избегал петербургского высшего общества, о его обещании посетить с визитом графиню, и вот наконец-то это свершилось: мажордом, открыв двери, ведущие в главный зал, торжественным и зычным голосом произнес:
— Полковник граф Осташев Александр Павлович.
Графиня, как самонаводящаяся ракета, рванула с места навстречу со знаменитостью, показывая всем, что и тут у нее самые сильные позиции. Приблизившись и разглядев, что гость одет в новенький парадный мундир полковника инфантерии, мило улыбнулась и буквально промурлыкала, пытаясь вложить в свой голос максимум дружелюбия, участия и чего-то такого, что вызывало у сильных мужчин дрожь возбуждения:
— Здравствуйте, граф. Наконец-то вы нашли время исполнить ваше обещание и посетить наше скромное общество.
Еще раз улыбнувшись, она пробежала взглядом по фигуре полковника. Главное было сделано — она выполнила обещание, данное очень серьезным людям, которым она была многим обязана, и буквально вытащила Осташева на прием. Теперь осталось его представить англичанину, который прибыл специально, чтобы переговорить со строптивым полковником, а срочность и серьезность этого события была такова, что Ольга Андреевна сама терялась в догадках. Что-то было в этом человеке не так, и это она заметила еще тогда, на дороге, когда они гнались за беглым преступником. Вся женская интуиция и великолепное знание мужчин, которых у нее было немалое количество, подсказывали, что этот экземпляр совершенно из другого разряда.
Взяв за руку графа Осташева и краешком взгляда наблюдая за его поведением, графиня подводила его к гостям, представляла, сама шутила и улыбалась, но при этом на сердце у нее было неспокойно. Кружа с гостем по залу, она медленно приближалась к человеку, которому нужно было организовать встречу с полковником. Держа его за руку, Ольга Андреевна чувствовала напряженность. Несколько раз заглянув ему в глаза, за маской солдафона, которому крупно повезло в жизни оказаться в нужном месте в нужное время, отпускающему туповатые шутки и с невероятным самомнением выслушивающего комплименты от разодетой публики, она почувствовала хищника, упоенного кровью жертвы, который снова идет по следу. Она содрогнулась от этого сравнения и была удостоена участливым взглядом своего спутника, который совершенно другим голосом, полным участия, поинтересовался:
— Вам холодно?
— Немного, но не беспокойтесь, Александр Павлович, это всего лишь сквозняк.
После нескольких минут пустопорожней болтовни они наконец-то приблизились к цели, ради которой и был затеян весь это прием.
— Александр Павлович, позвольте представить вам сэра Малькольма Уэйда, который, будучи в Санкт-Петербурге, узнав о вашем героическом поступке, хотел лично выказать свое восхищение.
И пробормотав что-то про гостей, быстро испарилась, оставив гостя наедине с высоким подтянутым рыжеволосым англичанином, при этом тревожно глянув в лицо графа Осташева.
За этой парочкой сейчас исподволь наблюдали множество людей, и среди них был немец, помощник посланника Пруссии в России, который с еще большим интересом наблюдал за этой парой, и в зависимости от результата разговора он должен был начать действовать.
Полковник Осташев и англичанин слишком долго, чтоб это могло считаться приличным, сверлили друг друга взглядами, и после этого русский офицер медленно и с расстановкой произнес:
— Ну, здравствуй, Враг…
С момента памятного разговора с наследником прошли три дня, и мы с Любкиным, Рыжковым и капитаном Вашкевичем все это время в прямом смысле пахали не покладая рук, создавая некий прототип спецслужб будущего. Несколько офицеров Третьего отделения, которые и до этого задействовались в наших операциях по борьбе с казнокрадством и саботажем работ в области военно-промышленного комплекса, были окончательно переведены в мое подчинение. Их было шесть человек, но они уже неплохо научились подкладывать подслушивающие устройства, проводить сбор доказательной базы для судебного преследования фигурантов, следить, не привлекая внимания. В перспективе я их готовил на должности старших оперуполномоченных по нескольким направлениям, с последующим расширением небольших групп в полнокровные отделы. Тут были и два силовика, склонные к быстрым и эффективным действиям, и специалист по наружке, талантливый любитель радиотехнической разведки, аналитик и финансист. Сейчас, по прошествии времени и при должном финансировании, это уже была полнокровная опергруппа, способная решать серьезные задачи, правда в рамках этого времени, но тем не менее результаты были налицо. За три дня работы нам удалось нарыть намного больше, чем всему Третьему отделению генерала Дубельта, вместе взятому.
