«Уортхоги» полого снижались, скользя к облачному покрову, повисшему всего в полукилометре над землей. Джонсон протянул руку к левому нижнему углу приборной доски, щелкнув тумблером бортового оружия. В верхней части пульта зарделась лампа готовности. Положив руку на ручку управления и привычно нащупав пушечную гашетку, он коротко бросил в эфир условную команду.
Времени было не больше, чем на один-два захода. Штурмовики шли колонной: три пары впереди и три – позади. Так, чтобы прикрыть выходящих из пике товарищей огнем. Сверху их прикрывала четверка Ф-16. Джонсон бросил короткий взгляд влево: его ведомый, лейтенант Уилкинс, держал строй словно привязанный.
– Папа Танго, я Дельта-1. Выходите прямо на цель. Ориентир – двуглавый холм, – раздался в наушниках голос авианаводчика с переднего края.
– Понял вас, Дельта-1. Отряд Танго, пора. Бить пятисекундными очередями. Ракетами – по обстановке, – прокричал в микрофон командир эскадрильи. Пошли, парни!
Штурмовик перешел в стремительное пике. и Джонсон почувствовал, как стремительно легчает его тело в тяжелом летном скафандре, его голова в массивном шлеме. На лобовом стекле ровно светил индикатор показаний приборов, неоновые концентрические круги прицела. Двигатели пронзительно засвистели турбинами, набирая обороты…
Первые бледно-красные трассеры вспороли облачный покров. Наводчики «тунгусок» били вслепую, по радарным прицелам. Что-то вспыхнуло справа.
– Командир, они подрезали Роберта! – раздался истошный вопль по радио. Но Джонсон, сцепив зубы. уже бросил свой А-10 в туманную массу облаков. «Минус один…» – вспыхнуло в мозгу.
Пикируя под углом в тридцать градусов, серо-голубой штурмовик Джонсона с намалеванной на носу черной кабаньей мордой стремительно пробивал облака, и белесая их муть озарялась грозными вспышками.
Они кончились внезапно, и машина в мгновение ока пронзила последние туманные лохмотья нижней кромки. И тут жизнь капитана понеслась в бешеном темпе, когда секунды, казалось, растягиваются на часы.
Внизу по темно-коричневой земле ползли грязно-зеленые жуки, выплевывая вспышки пламени из своих хоботков, русская танковая дивизия. Справа вспухал клуб огня и дыма от сбитого «уортхога» лейтенанта Симпсона. А небо вмиг расцветилось паутиной трасс!
Русские открыли ураганный огонь. Били с башен танков 12,7-миллиметровые пулеметы НСВТ – мощные «утесы» пульсировали яркими молниями. Заходились очередями дивизионы стремительно затормозивших «тунгусок», выбрасывая по бокам от массивных башен языки отработанных пороховых газов, и потоки стрелянных гильз, звеня, заструились на землю. Ввысь взлетели длинные «иглы» бледно-красного пламени. Из БТРов сыпанули в стороны штатные стрелки ПЗРК «игла», становясь на одно колено и направляя раструбы оружия к низким небесам. Ударили первые фонтаны раскаленных газов из ракетных сопел…
Джонсон, стиснув зубы, вел штурмовик через рои огненных искр. Пулеметная очередь задела крыло, вырвав клок толстого дюраля. Капитан ловил в круги прицела стремительно налетающий на него танк с командирской антенной и фигуркой человека, припавшего к яростно пульсирующему вспышками пулемету. Рука судорожно нажала на спуск противотанковых ракет. Они начали срываться с подкрыльевых пилонов, машина задрожала от очередей тридцатимиллиметровой пушки.
Джонсон и Уилкинс атаковали два танковых взвода – шесть машин, не заметив стоящую за ними «тунгуску». Ее очереди ударили в нос ведомого, вмиг снеся остекление кабины и взлохматив титановые бронелисты. Уилкинс не успел даже крикнуть, – тридцатимиллиметровый снаряд разорвал его туловище, отбросив на искореженную бронеспинку кресла кровавые ошметки внутренностей. Сбитый «уортхог», развалившись надвое, горящими обломками полетел к земле – по мертвой баллистической траектории. Русская установка выстрелила двумя ракетами сразу.
Джонсону повезло: чья-то ракета справа поразила «тунгуску» раньше, нежели ее оператор успел удержать отметку прицела на силуэте А-10 капитана. Джонсон вытягивал ручку управления на себя, выводя самолет из пике. Двигатели натужно выли – надо было снова уходить за облака. Где-то под хвостом оглушительно бахнуло, и ударная волна сотрясла фюзеляж. То ли это сдетонировал боезапас пораженного русского Т-72, то ли метрах в пятнадцати разорвалась ракета русской «осы»…
Тело налилось свинцовой тяжестью перегрузки, черты лица пилота перекосились. Мозг, словно отделившийся от тела, пронзался токами бессвязных радиопереговоров и всплесками электромагнитных помех.
– Цель поражена!
– О, Боже…
– Пушки их не берут!
– Джон, ракета на хвосте!
– Танго – папа… А-а-а!
Передовая пятерка штурмовиков обрушила на землю град огня И пучки ракетных молний. Взлетели на воздух одна «тунгуска» и три танка. Над русскими машинами вспухали в воздухе ярко-белые дымовые клубы: машины стреляли маскирующими снарядами «штора», сбивая с толку головки самонаведения американских «мейвериков». Очереди мотор-пушек терзали землю, рикошетировали от лобовой брони танков. То тут, то там взрывались навешенные на русские машины ящички реактивной брони, отбрасывая взрывами ракеты врага. Ракета «осы» взорвалась под брюхом одного из атакующих, пронзив осколками фюзеляж и двигатели. Летчик в панике катапультировался почти у самой земли, парашют беспомощно трепыхнулся, – и человек с размаху грянулся оземь, вмиг став кровавым мешком с переломанными костями. Неуправляемый самолет упал чуть дальше, взметнувшись вверх грязно-желтой вспышкой взрыва.
Штурмовик Роберта Джексона настигла «игла», ударившая в левый двигатель. Секунд десять он лихорадочно сопротивлялся, выстреливая тучи дипольных отражателей и врубив на полную мощность генератор радиопомех. Но головка наведения ракеты оказалось неумолимой. Джексон, сохраняя хладнокровие, отключил подожженный мотор, рванул рукоять пеногасителя. Он заложил вираж, пытаясь уйти в сторону. В ушах звучал голос ведомого:
– Жмись к земле, Робби!
Но его самолет уже был в прицеле второй мчащейся «иглы». Она грохнула у левой плоскости, заставив сдетонировать невыпущенный «мейверик». Штурмовик исчез в огромном огненном шаре…
Вторую волну «уортхогов» встретили из всех стволов. Один самолет был сразу же сбит «осой». Другой потянул в сторону, подожженный очередью «тунгуски». Им удалось зажечь два танка и одну установку «оса». И снова навстречу американцам рванулись «иглы», оставляя за собой тонкие белые шлейфы отработанных газов.
– Проклятье, меня поймала ракета, поймала! – раздался вопль сквозь треск помех. С грохотом «игла» разорвала двигатель у третьего штурмовика, и он судорожно завилял в воздухе. Привлеченная жарко полыхающим пламенем, в него через две секунды угодила вторая ракета, и машина камнем полетела вниз…
Джонсон отчаянно наводил порядок за облаками:
– Сбор! Сбор! Идем назад, парни. Еще один заход делаем фронтом.
– Командир, у меня нет больше патронов, и гидравлика отказывает!
– Не ври!
– Танго-папа, я Фолкон-1. Поддержать огнем? – раздался голос командира группы Ф-16.
– Валяйте…
Он уже выстроил своих пилотов для второй атаки, когда наискось из-за облаков вырвались большие ракеты. Одна, вторая, третья… Русские дали залп из тяжелых установок «бук». Самолеты бросились врассыпную, отчаянно петляя. В воздухе полыхнули ослепительные вспышки: А-10 и Ф-16 превратились в круговерти из горящего топлива, раскаленных газов, кусков металла и человечьего мяса. А в двадцати километрах позади русской дивизии уже развертывалась для атаки эскадрилья МиГов-29. Американцы были обречены. Вперед – верная гибель от русских истребителей, назад – под бешеный огонь мобильной ПВО.
Русский генерал вызвал фронтовую авиацию. И теперь она, победоносно ревя, шла навстречу новой волне американских истребителей, штурмовиков и вертолетов «апач». На полевых аэродромах прогревали моторы русские штурмовики Су-25 и бомбардировщики Су-24, готовясь нанести удар по переднему краю немецко-американской обороны. Уже поднялся в воздух и полк фронтовых бомберов, летающих броненосцев Су-34. Ревели газотурбинные двигатели русских броневертолетов, тяжело нагруженных смертоносным крылатым металлом, – они пойдут вослед за ураганным налетом имперской авиации…
Джонсон вел свой подраненный самолет, швыряя его влево и вправо, вверх и вниз, пытаясь уцелеть в этой пляске сумасшедшего. А за ним уже гнались две ракеты, выпущенные из русской «осы»…
8
Именно так развертывалось бы наше наступление в Европе, пойди события по сценарию «Красного шторма» – войны, где противники не решаются применить ядерное оружие. Лавина из почти двадцати тысяч русских танков сметала все на своем пути. В одной только Советской группе войск в Германии было три общевойсковые армии и две танковые.
