Алексей Волков - «Царство свободы» на крови. «Кончилось ваше время!»

Или не прилетят? Только утром произошел воздушный бой, во время которого поляки потеряли два самолета. Вдруг урок пойдет впрок и в следующий вылет они поведут себя осторожнее?

Какими же будут войны через десяток лет, когда число самолетов во всех странах увеличится?

Для наземной войны местность была весьма удобной. Многочисленные холмы позволяли скрытно перемещаться и небольшим отрядам, и целым подразделениям. Кротов рысью проехал почти к самому командному пункту и спешился лишь у основания холма. Дальше пришлось идти пешком, прежде — по склону, затем — по ходу сообщения.

— Доложите обстановку! — Наблюдавший через амбразуру Махин по званию был точно таким же полковником, как Кротов, но последний был на три года старше по производству. Вдобавок есть еще служебная разница между командиром полка и представителем Ставки.

— Скверная обстановка. Отходить надо, — несколько нервно отозвался Махин.

Он был не в курсе планов командования, как и все, кто в данный момент оборонял город. Дело военного человека — выполнять текущий приказ. Знать, что последует за этим и зачем он отдан, солдату и офицеру ни к чему. Мало ли какие повороты преподнесет капризная военная судьба! Успех операции обеспечивается внезапностью. Утечка информации при этом недопустима.

— Куда отходить? Мы почти у Смоленска! — резко выдохнул Кротов.

Командира полка он недолюбливал. Сразу после Февральской революции Махин вступил в партию эсеров, а уж по убеждениям или карьерным соображениям, с точки зрения Кротова, разницы не было. Поступок, недостойный кадрового офицера, и нет смысла доискиваться до его причин.

Но в проблемах армейских эсеры не разбирались, саму армию воспринимали как скопище реакционеров, внимания ей не уделяли, и карьеры Махин так и не сделал. А потом и сами эсеры в Московской республике стали сходить на нет, как перед тем пропали с политического небосклона кадеты и октябристы. Какие шансы стать генералом, будучи представителем уходящей в оппозицию партии?

— Но держаться невозможно! Против меня минимум три полка. Плюс большая артиллерийская группировка, кавалерия… В ротах осталось меньше половины первоначального состава. Все мои резервы — знаменный взвод. Еще немного, и противник прорвет боевые порядки. А это уже разгром. Лучше оттянуться самим.

— С приказом ознакомлены? Ни шагу назад! Вот и выполняйте!

Глаза Кротова были красны от недосыпания. Какой сегодня день непрерывных боев? Кажется, одиннадцатый. Еще хорошо, что борода дает возможность не бриться. Командир обязан подавать пример. Даже сейчас напоминанием о былых временах служила шашка. Та, которую сейчас никто не носил.

— Есть! — сработал армейский рефлекс. Рука сама вскинулась к козырьку фуражки.

Широкая амбразура давала великолепный обзор. Впереди лежало то и дело разрываемое снарядами поле, линии траншей с остатками проволочных заграждений перед ними, цепи неприятельской пехоты вдали…

— Я подтягиваю сюда батальон из Седьмой дивизии, — сообщил Кротов. — На тот самый случай. Для скорости пехота посажена на подводы. Смоленск надо удержать любой ценой. У соседей положение не легче, однако они не жалуются.

Снаряд упал прямо перед амбразурой. Кротов чуть помотал головой. Вроде пронесло. Даже контузии не заработал.

Махин тем временем что-то орал по телефону. Потом опустил трубку. Вид у командира полка был обескураженный.

— Второй батальон отходит. Командир убит, офицеры почти все вышли из строя…

— Остановить! — резко приказал Кротов. Тон был таким, что не выполнишь приказ, и хоть стреляйся. Махин дернулся, затем выскочил прочь.

В проходе он столкнулся с бегущим сюда ординарцем.

— Гражданин полковник! Батальон подошел!

— Командира ко мне!

В ожидании Кротов еще раз внимательно оглядел поле боя. Пехотные цепи приблизились, на левом фланге вообще подошли едва не вплотную к окопам, и было видно, как обороняющиеся солдаты поодиночке и мелкими группами оставляют укрытия, откатываются в тыл.

Но не только это. Вдалеке явно обозначилась неприятельская кавалерия. Очевидно, поляки решили, что прорыв удастся с минуты на минуту и уже готовились преследовать удирающего противника.

Самое лучшее преследование — это рубка пехоты. Догоняешь и обрушиваешь на спину саблю. Мечта…

— По вашему приказанию…

— Да ладно тебе! — оборвал доклад Кротов. — Давай сюда. Видишь ложбинку? Подтягиваешь батальон и немедленно атакуешь. Сейчас договорюсь с артиллеристами. Они дадут несколько залпов. Ты обязан отбросить поляков прочь. Понимаешь, Чижевский? Этот день мы обязаны простоять. Выдюжишь? Ляхи, по показаниям пленных, сюда все резервы стянули.

Просьба начальника важнее приказа.

— Все, что в моих силах… — Былой сослуживец тоже внимательно осмотрел виднеющуюся панораму.

— На кавалерию не смотри. Ее я возьму на себя, — понял ход мысли Чижевского Кротов. — Твоя задача — пехоту отбросить.

— Разрешите выполнять?

— С богом! — Кротов перекрестил капитана.

Как же медленно работает машина армейской бюрократии! Когда представление на подполковника ушло, а приказа о производстве до сих пор нет!

— Артиллерии усилить огонь! Эскадрон выдвигайте сюда.

Картина на поле менялась. Кто-то останавливал бегущих. Часть солдат возвращалась в окопы, часть стреляла с места. Но вот с фланга показались солдаты Чижевского, и сквозь взрывы и стрельбу долетело слабое от расстояние знаменитое русское «Ура!».

Пора! Кротов выбежал наружу, торопливо спустился по обратному скату, где уже застыл резервный эскадрон.

— Шашки к бою!

Он заранее прикинул выход эскадрона на рубеж атаки.

Эх, давно не доводилось мчаться на врага! Пусть не дело командира, да только иногда бывает без личного участия не обойтись.

Колонна по три прорысила одним оврагом, другим… Все. Эх, наша славная молодость!

— Эскадрон! — Кротов привстал на стременах, подтянутый, стройный, будто и впрямь помолодевший. — В атаку! Марш-марш!

Польские уланы были близко. Они заметили несущихся на них кавалеристов, изменили направление и теперь шли навстречу.

Ну что ж, посмотрим, кто кого.

Ночь была короткой. Кажется, не так давно стемнело, а краешек горизонта уже стал светлеть, намекая на грядущую зарю.

Кротов ожесточенно потер глаза. Вылитое ведро холодной воды почти не прибавило бодрости. Но полковник верил: все решится именно сегодня, и потому предпочел подняться пораньше.

Собственно, лег он каких-то пару часов назад, да и то из-за усталости не сразу сумел уснуть. Перед глазами непрерывно мелькали всадники, свои и чужие, и требовалось разобраться, кто из них кто. Чужих успеть рубануть, отбить ответные удары, да еще все время прикидывать, чья берет и не надо ли отдать необходимые команды? Потом картины схватки неожиданно сменились видением выразительных девичьих глаз. «Как она там?» — мелькнула мысль, и полковник наконец скользнул в сон без сновидений.