Схема выглядит несколько комично. Но примерно такую дислокацию предполагали идеологические каноны, выродившиеся в пустую схоластику. С тех же пор, а особенно в период перестройки, много писали о том, что Сталин уничтожил ленинскую гвардию из зависти, ревности и жажды власти. Как будто один человек способен властвовать над огромной страной.
Лев Толстой, обдумывая причины войн и революций, сделал вывод: «Движение народов производят не власть, не умственная деятельность, даже не соединение того и другого… но деятельность всех людей, принимающих участие в событии». И еще: «Для историка признание свободы людей как силы, могущей влиять на исторические события… есть то же, что для астрономии признание свободной силы движения небесных тел».
Конечно, порой в горах один скатившийся камень вызывает камнепад, а от громкого звука может сорваться снежная лавина, сметая все на своем пути. Но для подобных катастроф требуется предварительно целый комплекс явлений, начиная с того незапамятного момента, когда началось воздымание гор (не от «столкновения плит», как предполагает популярная ныне гипотеза, а от сложных и не вполне понятных процессов геодинамики, определяемых сочетанием внешних и внутренних сил Земли).
О какой-то мифической ленинской гвардии не приходится всерьез рассуждать уже потому, что ее не существовало. Как ни относиться к большевикам и их руководителям, надо признать, что это были своеобразные и очень разные люди со своими взглядами на жизнь, революцию, партию, государственную власть. Троцкий только в середине 1917 года примкнул к большевикам и всегда имел претензии на собственное лидерство. Свердлов, достаточно загадочная фигура, проявил себя как талантливый организатор времен Октябрьского переворота и военного коммунизма, нередко отдававший преступные приказы. Но в Совет народных комиссаров, возглавляемый Лениным, он не вошел. Правда, стал председателем ВЦИК.
Достаточно странно, даже подозрительно вел себя Свердлов во время покушения на Владимира Ильича, поспешив занять его кабинет и приказав быстро казнить Каплан в Кремле (!) и зачем-то сжечь ее труп.
Наиболее чудовищным распоряжением Свердлова была директива Оргбюро ЦК за его подписью от 24 января 1919 года. Там приказывалось: «Произвести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно, провести беспощадный массовый террор ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с советской властью». Конечно, шла жестокая Гражданская война, где с обеих сторон были «перегибы». Хотя в данном случае террор предполагал усиление междоусобицы, увеличение жертв среди мирного населения.
Это была его личная инициатива. Поэтому в день смерти Свердлова, 16 марта того же года, Пленум ЦК партии данную директиву отменил. К тому времени Гражданская война на юге России вспыхнула с новой силой.
Можно ли относить к ленинской гвардии видных лидеров большевиков Зиновьева и Каменева? Они выступили против предложения вождя о вооруженном перевороте, даже во всеуслышание заявили об этом. В своем мнимом «Завещании» (о нем речь впереди) Владимир Ильич дал характеристику ближайшим соратникам, из которых только Сталин представлен как «твердокаменный» ленинец, да и то с оговоркой.
В том-то и заключалась сложность положения Ленина как вождя (а после него — Сталина), что не было у него никакой гвардии, безоговорочно его поддерживающей. Добиваясь своих целей, он лавировал, убеждал, порой грозил отставкой. Только в конце 1930-х годов Сталину удалось создать социалистическую монархию на основе народной демократии после жестокой внутрипартийной борьбы.
Последствия Октября сказываются до сих пор и будут так или иначе влиять на историю России в будущем. Это надо понять и признать, а потому не вносить в историософию нечистую политическую струю или оценивать прошлое с позиций прокурора или адвоката. Исторические события надо не судить, а осмысливать.
Трагедия вождяНе дай мне Бог сойти с ума.
Нет, легче посох и сума;
Нет, легче труд и глад.
Трудно не согласиться с этими словами Пушкина. Именно такая судьба ожидала Владимира Ильича Ленина. Он — один из наиболее трагических персонажей истории. Его посмертное непомерное восхваление многие годы мешало это осознать со всей определенностью.
Учение Маркса, дополненное Лениным (марксизм-ленинизм), в Советском Союзе идеологическими работниками выставлялось как атеистическое Священное писание. Лев Троцкий провозгласил: «Маркс — пророк со скрижалями, а Ленин — величайший выполнитель заветов, научающий не пролетарскую аристократию, как Маркс, а классы, народы на опыте, в тягчайшей обстановке…»
В таком отношении к партийным вождям нет ничего удивительного. Ведь атеизм — религиозная концепция, основанная на предположении, что Бога нет. Такой тезис столь же недоказуем, как и противоположный. Поэтому «научного атеизма» быть не может: научное учение отличается от религиозного или философского тем, что его можно подтвердить или опровергнуть на основе фактов, а не только рассуждений (философия) и тем более веры (религия).
Ученый, анархист князь Петр Кропоткин писал: «Каждый революционер мечтает о диктатуре… Все мечтают о революции как о возможности легального уничтожения своих врагов при помощи революционных трибуналов… Все мечтают о завоевании власти, о создании всесильного, всемогущего, всеведущего государства, обращающегося с народом, как с подчиненным и подвластным, управляя им при помощи тысяч и миллионов чиновников… Наконец, все мечтают о том, чтобы ограничить проявления инициативы личности и самого народа… Вот тайная мечта 99 процентов из тех, кто называют себя революционерами».
Вряд ли в точности так мечтал Ильич. Но почти все, что здесь упомянуто, ему вольно или невольно пришлось осуществить с невероятным напряжением духовных и физических сил.
Ведя тайную революционную деятельность, он даже во время ссылки в Шушенском (Южная Сибирь) и в эмиграции имел возможность жить как интеллигентный небогатый буржуа. Покушений на него тогда не было. (Кропоткин едва не умер в каземате Петропавловской крепости, бежал, рискуя жизнью, сидел во французской тюрьме, был приговорен к смерти «Священной дружиной» российских монархистов…) Даже Октябрьский переворот прошел для Ленина без особенных эксцессов.
Взять власть в раздираемой противоречиями стране оказалось неожиданно легко и просто. Никто не сражался за нее всерьез. Это могло бы озадачить вождя. Пожалуй, он не предполагал, какие тяжелейшие испытания придется перенести уже в ближайшем будущем.
