Густая еще листва дробила солнечные лучи. Аш глубоко вздохнула, только теперь почувствовав, как кружила голову слепящая жара, и посмотрела вперед, туда, где в золотистой тени у входа в тяжелое каменное здание уже ждали ее офицеры: Флора, Анжелотти, Годфри и Роберт. Она чуть кивнула, и почувствовала, как отпустило их напряжение.
Аш подошла. Флора пристроилась рядом, с другой стороны Годфри. Анжелотти поклонился и вместе с Робертом Ансельмом посторонился, давая ей пройти. Аш задумчиво посмотрела через плечо на этих двоих.
У входа уже стояли жрецы. Аш сцепила руки с Годфри и Флорианом. Понимая, что внизу места на всех не хватит, латники и стрелки преклонили колени на ковре из листьев: чумазые лица в пятнах солнечного света, просочившегося сквозь зелень. Они сняли шлемы и шляпы, но говорили в полный голос и пересмеивались без опаски. К ним вышел младший из жрецов Митры, служба здесь должна была пройти так же, как и внизу.
Не размыкая рук они спустились по ступеням, сменив аромат сухого леса на сырой запах подземелья.
— Ну? Что там при дворе? Будет герцог драться?
— Слухи, — отозвался Годфри. — Наверняка не берусь сказать. Конечно, ему не удастся закрыть глаза на войско, расположившееся меньше чем в сорока милях, но… Невероятно! — вырвалось у него. — У него в библиотеке не меньше трехсот томов!
— О, ты все о книгах… — Аш оперлась на руку Годфри.
Лестница кончилась. Они стояли в храме. Косые лучи прорывались сверху, заливая пол потоком света и теней. Римская мозаика из крошечных нежно-окрашенных квадратиков складывалась в фигуры Апрельских Дождевиц и Гордых Охотников.
— Какое мне дело, сколько там книжек у этого герцога, Годфри?
— Да, конечно… тебе сейчас не до того. — Он склонил голову, пряча в бороде улыбку. — Но какие у него Псалтыри! Одна, несомненно, иллюстрирована Роджером ван дер Вейдом! И полное собрание «Chanson du Geste» note 77, детка — Тристан, Артур. Жак де Лальян…
— Да ну? Неужели?
— Ужели! — хихикнув, передразнил Годфри.
— Вот чем плоха война, — с сожалением вздохнула Аш, преклоняя колени перед огромным алтарем Быка.
— А? Какое отношение к войне имеет Лальян? — удивился Годфри. — Господи, детка, он уж лет тридцать как помер.
— Да нет, — Аш дружески пихнула священника в бок. Жрец на алтаре усмирил ее строгим взглядом. note 78 Аш перешла на шепот, поняв, что ее все еще заносит после восторженной встречи в отряде. Сверху слышалась неутихающая болтовня. — Я хотела сказать, чем плоха война, это как он кончил. Вот смотри: идеальный рыцарь, не пропустил ни одного турнира, участвовал в каждой заслуживающей упоминания битве… даже взаправду разбил свой шатер у брода и преломлял копье с каждым проезжим note 79 — а чем кончил?
Годфри порылся в памяти:
— Кажется, убит при осаде Гента?
— Ага. Пушечным ядром.
По кругу пошла чаша с кровью. Аш отпила, склонила голову и формально произнесла:
— Возношу благодарение за исцеление от ран и посвящаю свою жизнь продолжающейся битве Света против Тьмы. — Дымящаяся чаша перешла к следующему, и она снова зашептала: — Вот я о чем, Годфри. Все добродетели рыцарской войны, а толку? Какой-то засранец-пушкарь одним выстрелом сшиб ему голову нафиг!
Годфри протянул ей широкую руку и помог подняться на ноги. Аш не ломалась — помощь пришлась кстати.
— Я, вообще-то, всегда знала, что война — грязное дело, и больше ничего, — сухо добавила она. — Годфри, почему Роберт и Анжелотти меня избегают?
— Что ты говоришь? Подумать только!
Аш поджала губы. Благословение шло к концу; она дождалась, пока стихло пение одетых в белое с зеленым мальчиков, и пошла вверх, к свету, вслед за командирами копий. Сколько же людей в ярких одеждах и блестящих латах вышло вместе с ней под своды леса, отмахиваясь от надоедливой мошкары, и каждый ждет от нее хоть одного ободряющего слова!
— Кони совсем застоялись! — это отрядный коновал.
— Было двадцать свиных туш, и девяти как не бывало, — жалуется Уот Родвэй.
— Стрелки Хью то и дело задирают моих! — негодует светловолосый старшина алебардщиков. «Каррачи, — вспомнила Аш, — экий сегодня рьяный!»
Эвен Хью бранится:
— Бухалы чертова итальянца пристают к моим парням! Рядом женщина из аркебузиров:
— …А у меня чуть не весь порох остался в Базеле! Аш встала как вкопанная посреди тропы.
— Подождите.
Бертран, ее паж, подал бархатную шляпку. Впереди послышалось фырканье лошадей. На поляне за темными стволами конюхи держат под уздцы боевых коней.
— Все потом, — приказала Аш.
В тени на опушке группа латников. Знамя обвисло, но — Аш присмотрелась: желто-белые квадраты, пересеченные белой решеткой, мулетта note 80 и… то ли кресты, то ли кинжалы. Одеты все в белое с багровым.
Под мышку просунулась рука, вытолкнула ее из толпы солдат и оттянула на несколько ярдов. Не глядя на нее, Роберт Ансельм пробубнил:
— Я подыскал нам контракт. Вон он. Познакомься со своим новым нанимателем.
— С новым?.. — Аш вросла в землю. Не с ее весом было останавливать мощного воина, но Роберт Ансельм сам выпустил ее руку и упал перед ней на одно колено.
И второй зашуршал коленями по сухим листьям. Генри Брандт. Тут же оказался и Антонио Анжелотти. Аш посмотрела на склоненные макушки своих ближайших помощников и уперла руки в боки.
— Новый, простите, кто? С каких это пор?
Ансельм с Анжелотти переглянулись.
— Уже два дня, — решился Роберт.
— Новый наниматель, — открыл рот Генри Брандт. — Не так легко получить в Дижоне кредит. Цены взлетели до небес, как всегда перед войной. А на то, что осталось после Фридриха, отряд не прокормишь. Это ведь одних лошадей сотен шестнадцать!
«Сколько же нам пришлось побросать в Базеле? Дерьмо».
Аш взглянула на круглую рожу Брандта. Он все еще берег правый бок, и стоять на коленях ему было нелегко.
— Да поднимись ты, балбес. Хочешь сказать, ни один торговец не желал открывать кредит на провиант, пока отряд не подпишет контракт по всем правилам?
Генри кивнул, поднимаясь на ноги.
«Вот теперь самое время выплыть новости о нашем последнем контракте — с визиготами… Этот наниматель, кто бы он ни был, времени не теряет».
Аш стукнула носком сапога в мягкий ковер листьев:
— Роберт.
Перед ней на коленях стояли двое мужчин. Как они не похожи! Ансельм все в том же заношенном синем камзоле, небрит. И Анжелотти, с ниспадающим на плечи золотым водопадом волос, в безупречно-белой рубахе из тончайшего полотна со стянутым шнурком воротом. Только глаза бегают одинаково.
— Ты велела мне, чтоб я вел отряд, — Роберт передернул плечами, — Нам нужны были деньги! И контракт хороший.
