Катуков кивнул головой, получив подтверждение своим мыслям, и сел на место. Он и сам понимал, что без взятия Силезии и Чехии на юге, и Восточной Померании на севере наступление на Центральном участке фронта лишено всякого смысла. Хотя, если ему не помогут ударом из Румынии, он вряд ли сможет сломить сопротивление немцев в центре Европы. Впрочем, опыт прошедших боeв давал надежду, что командование продумало эти вопросы.
Радовало и то, что армию не стали собирать из новых частей, а оставили в ней уже спаянные боем корпуса Механизированной группы Центрального фронта. Жуков и Рокоссовский, согласившиеся с предложением Ставки создать такое объединение в полосе своего фронта, не прогадали. Несомненно, танковые армии будут создавать и на других фронтах, где заново, а где объединяя уже существующие танковые и механизированные корпуса. Но их армия Первая, ей и все лавры, и все шишки, пока будут обкатывать процесс формирования. Основные способы применения уже практически отработаны за прошедшие недели, когда его танковые бригады резали корпуса немцев на отдельные части, а бригады механизированных корпусов вгрызались в оторванные дивизии и полки противника. Перебрасывая артиллерию, командиры корпусов парировали ответные контрудары немцев. Уже на десятый день вместо частей противника стала образовываться "каша" из обрывков полков и дивизий, командиры которых зачастую не знали даже, что происходит в их собственных батальонах и ротах. К середине второй недели такой "кинжальной" обработки немецких дивизий большая часть из них превратилась в толпу потенциальных военнопленных, солдаты которых готовы были поднять руки при первой возможности, лишь бы избежать продолжения этого ада.
Катуков вспомнил, как на десятый день к нему привели на допрос оборванного и обожженного немецкого полковника. Его полк, накапливавшийся для атаки на большой лесной поляне, попал под удар дивизиона реактивных миномeтов. Двух залпов этих "чудовищ", как называли их немцы, оказалось достаточно, чтобы похоронить большую часть полка на поляне, превратившейся в огненную ловушку. Но даже те, кто сумел вырваться с неe, попали в полосу сильнейшего пожара - горели лес, трава, земля и даже железо оружия.
- Я солдат, я не боюсь смерти. - Кричал оглохший и наполовину ослепший офицер. - Но я не могу умереть, не увидев ЭТО. Покажите мне ЭТО "чудовище" и можете сразу расстреливать.
Полковника вместе с остатками его полка, а осталось их так мало, что едва хватило на две сводные роты, отправили в тыл. К другим таким же потерянным воякам, которые никак не могли понять, почему их разгромили всего за несколько дней. Их прошедших всю Европу!
Не меньшее впечатление на противника оказали штурмовики. Если в первые дни расчeты зенитных орудий ещe пытались вести по ним огонь, то после основательного знакомства с данной техникой все солдаты противника разбегались с дороги, стоило только над ней показаться хотя бы паре Илов. Расчeты зениток, те, кто к тому времени ещe был жив, бежали вместе со всеми. И даже танкисты выскакивали из танков и спасались под прикрытием кустарника и деревьев, убедившись, что бомбы, да и снаряды, этих летающих монстров легко пробивают верхнюю броню танков. Приданная Механизированной группе Штурмовая авиадивизия полностью выполнила поставленную перед ней задачу - к исходу первой недели по дорогам рисковали двигаться только откровенные самоубийцы. Все остальные переместились под полог леса, но и там их отыскивали смешные и неуклюжие "рус-фанер" разведывательных эскадрилий. Неутомимые У-2 отыскивали противника в любой чаще и тогда по скоплению противника наносили удар реактивные установки, оставляя после себя обгорелые головeшки деревьев и человеческих тел. Катуков осмотрел одно из таких мест и потом в течение всего дня, преследуемый тошнотворным запахом, не смог проглотить ничего, кроме стакана холодного чая. Может быть, и прав был тот из древних, кто изрек что "труп врага пахнет хорошо". Но он не был на месте этого грандиозного кладбища.
Авиация была одной из основных составляющих победы. Основательно потрепав за первую неделю соединения четвeртого и второго воздушных флотов немцев, не ожидавших от советской авиации такого "хамского" сопротивления, авиадивизии третьей воздушной армии Центрального фронта прочно завоевали господство в воздухе. С начала второй недели они буквально "ходили по головам" немецких войск, не давая тем ни минуты покоя. И даже ночью те же самые смешные У-2 засыпали немцев мелкими осколочными бомбами, с дьявольской точностью укладывая их прямо в разожжeнные костры.
Но нужно отдать врагу должное. Немцы серьeзный и опасный противник, к которому нужно относиться с осторожностью, даже когда он прижат к стенке.
В Румынии румынские войска начали разбегаться чуть ли не на второй день такой обработки, бросая оружие и технику. Сдавались в плен целыми батальонами и полками. Был даже анекдотичный случай, когда рота тридцатьчетвeрок шестого танкового корпуса привела в плен целую дивизию во главе с генералом. Причем шествовали румыны с развeрнутыми знамeнами парадным строем и под духовой оркестр. По последним слухам румынские дивизии даже перестали распускать, просто развели в места постоянной дислокации и поселили по казармам.
Немцы же сопротивлялись отчаянно, что в Румынии, что здесь. Этих удалось сломать только к исходу второй недели, перебив более половины личного состава их войск. И то, организованная сдача происходила только по приказу командования.
Наибольшим же шоком, конечно, для немцев явилось появление на фронте тяжeлых и средних русских танков. Немецкие танкисты сходили с ума пытаясь подбить тяжeлые КВ, всаживая в них раз за разом бронебойные болванки, ясно видя четкие трассеры попаданий, они с ужасом наблюдали как те продолжают двигаться, отхаркиваясь своим огнeм от немецких панцеров, как от назойливых насекомых. Как юркие тридцатьчетвeрки раскатывали в блин их противотанковые пушки, с недосягаемой, даже для пушек Т-4, дистанции расстреливали панцеры, не неся при этом никаких потерь.
Когда же на поле боя показывались русские самоходки, в панцерах оставались только те танкисты, кто решил закончить свою жизнь самым достойным образом, сгорев в танке. Все остальные, кому ещe не надоела эта глупая штука под названием жизнь, немедленно выскакивали из башен и разбегались в разные стороны. А что ещe прикажете делать, встретившись с противником, который за километр прошибает тебя насквозь, как русские СУ-85, или обыкновенным фугасным снарядом отрывает башню танка, как тяжелые СУ-152.
Именно благодаря техническому превосходству, Катуков сумел уничтожить гораздо более многочисленного противника. Имея в своей группе тысячу машин, Клейст ничего не сумел противопоставить его танковому корпусу с чуть более чем двумястами танками. Правда в каждом механизированном корпусе были также полки КВ по сорок машин, да батальоны тридцатьчетвeрок по двадцать машин, но всe же главной ударной силой был его корпус. Конечно было в их механизированной группе и почти три с половиной сотни БТ, но в открытых столкновениях с немецкими панцерами их старались не применять, только из засад. Впрочем, быстро прикинув соотношение машин, Катуков всe же признал что Механизированная группа имела почти столько же танков, около восьмисот против тысячи, но сильно проигрывала в численности пехоты. И только быстрое маневрирование подразделениями позволяло создавать иллюзию превосходства, в которую немцы поверили и, в конце концов, проиграли.
