знакомый мне дух старика подплыл ко мне. — Ты переломил ход предначертанного будущего. И мы благодарны тебе за это.
В недоумении я уставился на старика.
— Что-то случилось, когда я прыгнул за ним. Это… Это оно?
Дух молча кивнул. Стоявшая рядом с ним полупрозрачная женщина в богатом национальном наряде приблизилась ко мне.
— Ты сломал сценарий кровной мести, Никола. Сотню лет два сильных рода убивали друг друга и лили кровь, истощая себя. В итоге одни почти исчезли, а другие лишились силы. Все это — наказание за пролитую кровь, предательства и вероломные убийства. И так должно было продолжаться до полного уничтожения обоих родов, ибо оба были слишком осквернены. Но твой поступок сейчас все изменил.
— Потому что я спас принца.
— Потому что ты сделал это искренне. От души. Потому что ты не мог иначе. Именно поэтому был призван твой дух. Только такой мог сломать сценарий.
Забавно. А ведь я в тот момент действительно не рассуждал о том, что спасал Карагеоргиевича. Ведь стоило мне дать ему погибнуть — и путь к короне Сербии стал бы проще. Но я спасал невинную душу. И плевать, что она была из рода, что некогда уничтожила мой.
— Значит, теперь…
— Ты сделал самое важное, — прервал меня «дед». — Ты сделал первый шаг к очистке рода. Теперь вся родовая сила по праву твоя, ибо она отныне будет работать правильно. Но ты должен установить связь с родовыми местами. Так сила начнет преумножаться и обновляться. Но сейчас возрадуйся, ибо ты сделал самый важный шаг. Ты прошел главное испытание. И показал, что достоин наследовать.
* * *
Я вынырнул из родового пространства так же внезапно, как меня туда затянуло. Пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать наваждение.
— Как официальный представитель Российской империи и обладающий дипломатическими полномочиями…
Я улыбнулся, услышав голос Столыпина. Более того, атташе нагнал пафоса, притащив пару человек из посольства, чтобы придать мне большего политического веса.
— Андрей, все в порядке. Меня не съели. Любезные сотрудники королевской службы безопасности очень хорошо со мной обращались и даже оказали несчастному Ливену первую помощь. Правда, потом все равно исцелять пришлось мне.
— И все же я настаиваю на соблюдении…
Было забавно слушать их разборки, сидя в уютном кабинете одного из корпусов королевского дворца. В соседнем помещении, насколько я знал, тихо пускал слюни неудавшийся детоубийца Ланге. Под той же наркотой, какой его сообщники прежде накачивали своих жертв. Бумеранг долетел, однако. Мне доставило особенное удовольствие наблюдать за тем, как врачи пустили ему по вене его же оружие.
А сейчас я наслаждался чашкой горячего кофе в присутствии начальника охраны королевского дворца, с которым вовсю спорил Столыпин.
— Вы не имеете права удерживать моего соотечественника без предъявления обвинений, — Столыпин грохнул на стол начальника здоровенный том и пролистал до нужной страницы. — Статья двадцать восьмая кодекса…
Шеф охраны устало покачал головой и уставился на разъяренного Столыпина.
— Никто не собирается предъявлять обвинения вашему соотечественнику. Зато у меня есть настойчивая просьба от самого короля о разговоре с князем Бринским. Кроме того, если вы утверждаете, что напавший на принца человек является международным преступником, я предлагаю нам обсудить его дальнейшую судьбу с шефом полиции…
— Но мне нужны гарантии, что князь…
Нас прервали. Это был не вежливый стук в дверь — нет, ее едва не вынесли с петель личные гвардейцы короля Петара.
— Господа! — один из них уставился прямиком на меня. — Его королевское величество желает видеть князя Бринского и атташе Столыпина в своем кабинете. Немедленно.
Я пожал плечами.
— Ну, сейчас все и решим.
Пока нас вели в другой корпус, я шикнул на Столыпина.
«Андрей, зачем вы устроили весь этот концерт? Понятно же, что больших проблем не будет. Я спас кронпринца».
«Вы себя рассекретили, Николай! Применили свою особую силу так открыто, что любой, кто хоть немного знаком с Благодатью, поймет, что вы пользовались не ею! Вы хоть понимаете, чем это для вас может обернуться⁈ Быть может, вас бросят в темницу как угрозу действующей власти!»
«Не стоит быть столь категоричным. Времена изменились. Клановые войны стали несколько гуманнее».
«Не на Балканах», — отрезал Столыпин. — «Поверьте, я давно здесь работаю».
«Даже на Балканах, Андрей. Кроме того, случилось кое-что важное, когда я спас принца. Нечто по-настоящему важное. И это способно изменить все. У меня есть козырный туз в рукаве».
«Вы меня в могилу сведете, Николай…»
На этот раз король решил принять нас без особых церемоний. Наоборот, эта часть дворца больше походила на пространство для личного пользования, куда редко допускались чужие люди. Тем было интереснее.
Карагеоргиевичи, как и прочие сербские аристократы, предпочитали вести довольно скромный образ жизни. Здесь не было такого количества позолоты, драгоценностей и прочей дороговизны. Эта половина дворца была обставлена скромно, но со вкусом.
Перед входом в кабинет нас проинструктировали — на каком расстоянии держаться, как стоять, как обращаться и прочее. Я слушал вполуха. В отличие от Столыпина.
Когда двери кабинета распахнулись, мы оказались в просторной комнате, совмещавшей в себе одновременно кабинет, библиотеку и небольшую гостиную. Король Петар восседал за массивным столом у окна, и ему подавал документы секретарь. Не сразу я заметил кронпринца — Александр пил чай в другой половине кабинета, устроившись на диване в окружении матери и сестер. Я сразу приметил Катарину — старшую, которая была так красива в театре.
Вся семья в сборе, надо же.
Я учтиво поклонился, когда о нас объявили.
— Князь Николай! — Александр вырвался из объятий обеспокоенной королевы и бросился ко мне. — Я так хотел поблагодарить вас лично за свое спасение…
Король отпустил секретаря, велел охране выйти и направился к нам.
— Господа, от всей души приветствую вас в своем доме! Прошу, выпейте же с нами чаю.
«Вот видите, Андрей, все не так трагично».
