– Уходим! – прохрипел Халид. – Отдыхаем до первой звезды!
– Может, наши еще раньше свеев побьют? – загадал Ошкуй.
– Побить-то побьют… А свеи в крепости укроются.
– Тут-то мы их и возьмем! – кровожадно заключил Сулев.
Глава 37. Рюрик наносит удар
В проводники Олегу дали седого, но бодрого и крепкого старичка-ижора по кличке Урий. Имени своего Урий не открыл, да и к чему оно Олегу? Шли быстро, часто переходя на бег, но Урий не сдавал, пер себе и пер. Хотя, если честно, то пер не он, а Олег. Ломился через кусты, что твой лось. А вот Урия и вовсе слышно не было. Идет по валежнику – не хрустнет у него ничего. По листьям топает – ни шелеста, ни шороха. Леший он, а не урий…
Тропа то взбиралась на обрыв, то спадала к самому берегу, уводила в лес, растворялась в траве, но Урий находил ее тут же – то валун приметный углядит, то сосну изгибистую. Внезапно Олег расслышал резкие, дребезжащие звуки, несущиеся из леса, и остановился. Урий тоже замер, а после расслабился, улыбнулся и поманил Олега за собой.
Крадучись, он вышел на край большой поляны, посреди которой росла ель. Ветер ли изломил дерево или время, а только рухнула елка, оставив по себе шипастый обрубок. Возле елки сидел на заднице медведь и с интересом музицировал – дернет когтями дранку и слушает. Наслаждается.
– «Медвежье кантеле», – улыбнулся Урий. – Мишка любит!
Медведь недовольно обернулся, увидал людей и заворчал.
– Помешали ему! – усмехнулся Олег.
Косолапый поднялся – зад в сухой траве – и трусцой убежал в лес.
– А вот это уже не мишка… – прислушался Урий.
Олег напряг слух. Издалека докатились звуки неясные, смутные, но явно человеческой природы – лязгал и скрежетал металл.
– Война идет! – посуровел Урий.
– Вперед! – скомандовал Олег.
Чем ближе становилась Альдейга, тем явнее прорезались звуки битвы, делились и множились, приобретали оттенки. Олег с Урием вышли к курганам, и тут же из травы поднялись трое молодых карел весьма сурового вида, вскинули луки и натянули тетивы.
– Не стреляйте! – поднял руки Урий. – Свои!
Олег вышел вперед и сказал:
– Я – Олег, сын Романа! Вы кто?
– Мы? – прокряхтел один из карел, держа лук внатяжку. – В дозоре мы!
– От кого?
– От Хакона конунга! – доложил карел и рассердился: – Ты кто таков, чтобы нас спрашивать?
– Я был послан конунгом, – твердо ответил Сухов, – и ответ держать буду перед ним! Ведите меня к Хакону!
Карелы, сблизив головы, посовещались и отрядили двоих с Олегом, оставив Урия под охраной третьего стража.
Карелы, часто поглядывая на незнакомца, повели его, по дуге обходя Альдейгу, ставшую театром военных действий. Наконец они достигли леска возле западной окраины города. Лесок этот кишел пешими и конными, копейщиками и лучниками, здоровыми и ранеными.
Навстречу Олегу с радостными криками выскочила Чара.
– А Пончик? – вскричала она.
– Живой, живой Пончик! – поспешил заверить Сухов. – Конунг где?
– Здесь он! Дана его перевязывает.
– Ранен? – нахмурился Олег.
– Пустяки… – послышался густой баритон, и из шалаша, ставшего «лазеретом», выбрался Хакон конунг. Левая рука его была на перевязи. – Что скажешь?
Олег выпрямился, еле задавив в себе желание отдать честь, и отрапортовал:
– Конунг, твое задание мы выполнили! Рюрик со сборной дружиной прибыл и ждет твоих приказаний. С ним двадцать больших сотен.
Хакон расплылся в довольной улыбке:
– А почему Асмуд сам не явился?
– Сгинул Асмуд, – глухо сказал Олег. – Положил многих на Дине и сам смерть принял… А Крут в землях пруссов погиб.
Хакон посуровел и умолк. Молчал и Олег, вспоминая погибших друзей. Наконец конунг встрепенулся:
– Передай Рюрику – пускай реку перекроет выше и ниже Альдейги! Там же пусть и высаживается! На севере командует Шаев, на юге – Лидул. А теперь поспеши к рейксу – пора кончать со свеями!
– Бегу! – бросил Олег.
– Стой! – усмехнулся Хакон. – Бегун… Коня моего возьми!
Олег спорить не стал. Влез в седло и поскакал. Мимо храма Велеса, мимо курганов и сопок, мимо поляны с «медвежьим кантеле»… Олег едва не пролетел и мимо стоянки варягов, но вовремя заметил за деревцами изящные силуэты лодий. Конь вынес его на узкий бережок, к которому приткнулись десятки кораблей, и Олег спрыгнул на песок. Варяги не ставили шатров и не разводили костров, они ждали приказа выступать. Рюрик, завидев Олега, мигом слетел с лодьи на песок.
– Ну, что? – крикнул он.
– Бьются наши! – ответил Олег. – И тебя ждут!
Наскоро передав слова Хакона конунга, Сухов принял из рук Пончика ковшик с квасом и осушил его.
– Ну?! – нетерпеливо выдохнул лекарь.
– Жива твоя Чара! – поспешил его успокоить Олег. – Жива и здорова. Скоро свидитесь – имей терпение!
Пончик радостно улыбнулся.
– По лодьям! – гаркнул Рюрик. – Гуннар, поведешь своих на юг! Остальные со мной! Ударим с севера! Вперед!
Сотни мечей и топоров вскинулись над головами, сотни глоток извергли ярое:
– Ран! Ран!
* * *
Паруса скатали и сунули в кожаные чехлы. Над водой заскользили весла. Их ладное движение не отражалось в замутненной воде. Гребцы не успели еще притомиться, а уж и курганы показались, вздыбились зелеными горбами. У этого места лодьи разделились: половина погребла далее к югу, на соединение с тысячей Лидула конунга, а сотни Рюрика приготовились к высадке.
– Поворот! – разнеслось над рекой.
Весла справа замерли, а те, что с левых бортов, загребли, разворачивая лодьи к берегу.
– Ходу!
Лодьи с разлету, скрежеща килями по мелкому дну, втесались в берег.
– Вперед!
Варяги, йомсвикинги, пруссы, галаты – все, кто пошел в поход за Рюриком, – ринулись к носам лодий, запрыгали кто на берег, кто в мелкую воду. В левых руках щиты, в правых – копья, мечи, топоры… Хоть сейчас в бой!
– Разобрались по десяткам! Полусотникам и сотникам вести! Па-ашли!
Олег с завистью проводил глазами гридней, трусцой удалявшихся на передовую. Нет того десятка, в котором он состоял бы, – статусом не вышел. Кто таков Олег Вещий? Ополченец. Как ни крути, как ни верти – боец второго сорта… Хилвуд вроде благоволит ему, да и Рюрик ласков, но что с того? Ежели он, Олег, в засаду попадет или, там, в полон угодит, гридь не кинется его выручать. Своего выручить – закон, своего гридь никогда и нигде не бросит. Пусть даже десятки лягут костьми, чтобы спасти одного, но выручат. В гриди главенствует простой закон: «Все за одного, один за всех!» – и нет у него исключений. Но Олег – чужой, этот закон на него не распространяется…
Сухов насупился. Подождав, пока гридь пройдет мимо, он пристроился к толпе ополченцев, не имевших ни малейшего понятия о строе. Все перли, как им моглось и хотелось. Ополченцы переговаривались:
