А вечерний Рим гулял, веселился, праздновал свободу от тирании дуче. Песни, крики, шум - вот еще маленькая группа людей движется по улице, крича во все горло: "Граждане! Проснитесь, Муссолини арестован, смерть Муссолини, долой фашизм!" Окна домов внезапно ярко освещаются, двери распахиваются, и все в крайнем волнении торопятся на улицу, чтобы обняться и обменяться новостями - группы превращаются в толпы ликующего народа, они срывают портреты Муссолини и всю фашистскую символику на улицах и в помещениях, ломают и жгут любое упоминание о диктатуре фашизма. Помещения фашистской партии разгромлены, а на тех, кто сохранил на отвороте пиджака фашистский значок, немедленно набрасываются с криком: "Долой этого клопа!" Однако же никого не бьют до смерти - а отпускают помятым. Никто из видных представителей павшего режима не пострадал в этот вечер и ночь от народного гнева. Рим праздновал и веселился - как умеет гулять лишь Рим. Кто бывал в этом городе, тот поймет.
И все ждали, что будет завтра! Ходили упорные слухи, что король выступит перед народом и подробно скажет о том, какой будет новая жизнь. Но уже было ясно, что там будет больше свободы - уже было объявлено о свободе слова, собраний, из тюрем спешно выпускались коммунисты и прочие левые. Так что Рим веселился - в уверенности, что это лишь начало, что завтра будет лучше, и для Италии завершится наконец эта война.
Тем более что с русскими нам делить нечего - ну, а англичане... А что англичане - их нет нигде поблизости! Наши храбрые парни воюют где-то далеко в Африке, взяв с британцев достаточную плату за позор Триаполитании сорокового года, так что будет хорошим решением вернуть их домой, заодно подписав с Англией достойный мир. И настанет жизнь, как прежде, может быть, и не слишком сытая, как всегда бывает в первые годы мира - но по крайней мере, никого не убьют и не искалечат. Наконец-то мир - и у победившей стороны не будет к нам претензий, ведь сумела же Италия в ту войну разорвать Тройственный Пакт с Германией, ну в этот раз немного затянули...
А на веселую и беззаботную толпу смотрели эсэсовцы с танковой брони. Немецкие танки появились на улицах Рима еще двадцатого, сначала "тигры" дивизии "фельхернхалле", затем бронетехника 92-го полка. И уже вечером вокруг Ватикана встало оцепление - Достлер, даже не получив на то приказ Вольфа, озаботился, чтобы никто не сумел убежать. Всех впускали беспрепятственно, выпускали лишь после проверки документов. И вместо музыки и смеха палатинские гвардейцы слышали с площади лающие немецкие команды и топот подкованных сапог.
- Ну, что ты думаешь про все это? - спросил в казарме свежепроизведенный взводный-палатинец, в прошлом - лейтенант королевской армии, участник одиннадцатого сражения у Изонцо и битвы у Капоретто, у своего сержанта, в миру - аналитика крупной торговой компании.
- Ничего хорошего, командир, - ответил тот. - Все это сильно смахивает на пир во время чумы.
- Они не решатся, - произнес лейтенант, - не посмеют. Сколько раз уже нас "предупреждали", и что?
- А что, в те разы немцы выдвигали сюда свои войска? - ответил сержант. - Мой отец рассказывал про какого-то своего друга-еврея, уехавшего в Германию в девятьсот двенадцатом, потому что "это та страна, где к нашему народу относятся лучше, чем где бы то ни было". Теперь же слухи, что "Гитлер решил отправить Церковь вслед за евреями" не стихают, как обычно бывает с пустой болтовней, а растут. Что очень тревожно.
- Немцам приходит конец, - заметил лейтенант. - Русские за год с небольшим прошли от своего Сталинграда на Волге - боже, как это по карте далеко отсюда! - до Одера! И весь вермахт, а заодно наши, французы, румыны, венгры, оказались лишь смазкой для их "парового катка". Мой брат был в России и писал, что творили там немцы. А так как русские не прощают зверств в отношении своих, то думаю, на мир с Гитлером они не пойдут. И такими темпами они будут на Рейне уже к лету.
- Тем более что русская веревка этому бешеному ефрейтору уже обещана, - сказал еще один солдат-палатинец из числа внимательно слушавших разговор. - Разве вы не знаете эту историю? Передавали по Би-Би-Си. Когда русские на Севере устроили бойню немецкому флоту, потопили линкор "Тирпиц", а адмирала Шнивинда во главе колонны пленных провели по улице Мурманска, взбешенный Гитлер объявил всех русских моряков своими личными врагами, которых в плен брать нельзя. И журналист Би-Би-Си сумел на каком-то приеме в Москве у адмирала Головко, командующего их Северным флотом, в присутствии Сталина спросить, что он думает по этому поводу? Так русский адмирал в ответ объявил Гитлера врагом всего русского флота и пообещал после поимки утопить в выгребной яме, "дерьмо к дерьму". На что Сталин поправил, что идея хорошая, но Гитлер - враг всего русского народа, а не только флотских, так что его следует повесить после публичного процесса, чтобы никому впредь не хотелось развязать мировую войну.
- Может, Гитлера и повесят, но это не поможет нам, - мрачно сказал сержант-аналитик. - Похоже, что этот бешеный решил под занавес хлопнуть дверью. Ты же видел русский фильм "Обыкновенный фашизм"?
- Я и "Индиану Джонса" видел, - отозвался лейтенант. - Нашим швейцарским соратникам прислали из Женевы, причем уже переведенный на итальянский. Вот только сейчас нам "Брестскую крепость" лучше вспомнить.
- Так ведь это было! - сказал еще кто-то. - И надпись на камне, двадцатого июля. Они там месяц в окружении держались!
- Так то русские, - сказал лейтенант. - Они этих эсэсовцев сейчас на завтрак кушают, целыми дивизиями. Как только до Волги допустили?
- Брестская крепость, - ответил сержант, - драться они и в начале могли, умения не хватало. После научились, и полетели от немцев клочья. Но даже и простое желание драться - это тоже очень много.
- Да ладно, может, и не будет ничего, - сказал еще кто-то. - Договорятся немцы с папой. Или нам, как это раньше бывало, "почетная капитуляция", крепость оставляем, и на выход, со знаменами, и на свободу, не в плен.
- Ты сам в это веришь? - спросил сержант. - Это когда в эту войну такое было? Для немцев же, кто не ариец, тот вообще не человек. Ты знаешь, что этот же Достлер во Франции творил? А ведь не эсэсовец, генерал вермахта. И солдаты у него такие же. Так что, руки подняв, не спасешься. Сдохнешь в газовой камере - нет, лучше уж с собой немцев прихватить, и то как-то легче!
- В Садах минометы ставят, - сказал только что вошедший солдат. - Вот, значит, что за ящики мы полдня разгружали с армейских складов. Новенькие, в смазке. А мы боеприпасы таскали - вам тут хорошо, за немцами бдить, а всех свободных погнали работать. И еще батальонный просил передать - кто с фаустпатронами знаком, к нему, в расчеты противотанкистов. Во Дворце, в Капелле, в Библиотеке, в музеях суета какая-то, но нас не допускают, там святые отцы сами. А швейцарцы в Садах на старой стене пулеметы поставили, крупнокалиберные браунинги М2. Даже пару зениток откуда-то притащили. Зелень вытоптали, кусты поломали. Кажется, даже окопы роют. Это что ж такое творится?
