– Ваша светлость, вам не спится?
– Нет. Я решил перед сном подышать свежим воздухом и обдумать делам минувших дней.
– О да! Дела колоссальные.
– В самом деле? Почему ты так считаешь?
– Вы смогли сделать просто поразительную вещь – заставить людей считать за благо сдаться вам на милость без боя. По всей Аттике ходят слухи, что вы сам Арес, вернувшийся на землю, дабы проучить ослабших духом людей.
– Так они же христиане! Какой еще Арес?
– Кто вам такую глупость сказал? Посещение церкви и крещение еще не делает из них христиан. Во всей Римской империи, что стоит под рукой Константинополя, от силы сотая часть может считаться настоящими христианами, так как искренне придерживаются известных убеждений. К несчастью это самая недееспособная часть жителей империи.
– Это-то, как раз, очень закономерно. Было бы странно, если бы они были самыми дееспособными.
– И все-таки люди верно подмечают…
– Что именно?
– Вы отличаетесь от нас, от нас всех. Вы очень странный… человек. Как будто один из нас, но при этом очень далекий.
– С чего ты это взял?
– Вера мой господин, ваша вера позволяет мне так думать.
– И какая она у меня? – Эрик улыбнулся.
– Я затрудняюсь сказать. Мои наблюдения говорят о том, что у вас ее вообще нет. Вы как будто вообще не воспринимаете веру и богов серьезно. Для вас они выдумка, сказка.
– Ты наблюдательный мужчина. А как ты сам это оцениваешь?
– Это очень опасно ваша светлость. Уже сейчас о вас ходят слухи, о том, что вы спустившийся на землю древний Бог. Я затрудняюсь сказать, во что это выльется позже. Но одно совершенно ясно – серьезный конфликт с папой римским неизбежен. Я понимаю, что для вас отлучение от церкви просто слова, но люди, которые вокруг вас обладают большей верой, а потому могут оказаться под впечатлением этого акта.
– Они же отлично знают, что я убью любого, кто пойдет против меня.
– А если они начнут уходить, а не выступать против вас?
– Маловероятно. Со мной они получают слишком много, чтобы из-за такой глупости, как вера упустить свою выгоду. Им даже восставать против меня не выгодно, так как мой талант и мой успех дает им сытную жизнь. Что их ждет при ином раскладе никому не известно.
– Вы так уверены в себе?
– Я в себе уверен абсолютно, иначе я бы не был тем, кем стал. Воевал бы в лучшем случае где-нибудь в Антиохи с турками и арабами рядовым рыцарем. Нет, дорогой друг, чтобы вести людей за собой, уверенно вести, прицельно, нельзя сомневаться в себе. В тебе не должно быть ни капли сомнения.
– И люди вознесут тебя до небес, считая не человеком… – задумчиво продолжил фразу Феодор.
– Стальные люди… да, пожалуй ты прав, именно такими и были те, кто создавал римскую империю.
– Я тут прошелся агентами по окрестностям Фив, знаете, это поразительно. Вы приказали убить каждого десятого в том ополчении, а народ благодарен вам и считает очень добрым правителем.
– Любопытно… Это почему?
– Потому что вы могли убить всех, но сжалились и вернули большую часть живыми и здоровыми домой.
– Это просто замечательный народ, что понимает простые вещи. Куда хуже, если бы он розовыми соплями изошел.
– Чем, простите?
– Ну, стал причитать, что какой-то кровавый тиран убил невинных вооруженных людей на поле боя. Ведь они все погибли на поле боя.
– Вы очень странный человек.
– Это нормально. Это правильно. Но я вынужден прервать наш разговор, вон посыльный бежит, похоже, что-то приключилось.
После пары фраз подошедшему дружиннику Эрик отправился в его сопровождении к воротам. Там его ждали группа горожан, постовые дружинники, Валентино и какой-то мужик со связанными руками. После небольшого расспроса он велел принести его кошелек и вручил каждому горожанину по серебряному боспорскому денарию, поблагодарив за бдительность и разумность. Оказывается, этот мужичок, которого они приволокли, занимался подрывной деятельностью и смущал умы простых людей тем, что рассказывал про князя небылицы. Например, он объяснял казнь на поле перед Фивами массовым жертвоприношением древнему богу Аресу, которому, дескать, поклоняется Эрик. В общем, привели этого неудачливого агитатора в маленькую, темную комнату, где и заперли. Через пару дней Деметра решила разузнать, что это за бедолага воет без воды и еды в чулане? Наш воитель про него, оказывается, совсем забыл. Пошли вместе, а то как-то нехорошо томить человека ожиданием допроса и казни.
– Здравствуй, дорогой. Вот мы и пришли побеседовать. Что можешь рассказать нам интересного?
– Не подходи! Исчадие ада!
– Не, ну это совсем неинтересно. – Эрик улыбнулся и ударил бедолагу, ползающего по полу, по гениталиям. Тот взвыл от боли, а наш герой продолжил. – Каждый раз, когда ты мне будешь говорить глупости или лгать, я буду тебя бить, для начала. Потом любезная дама пригласит сюда палача, который начнет не спеша отрезать от тебя по кусочку, и прочими способами доставлять райское удовольствие. Ты понял меня?
– Да, да, господин, понял. Я не хочу палача, пожалуйста, не убивайте меня. Я все скажу, только не убивайте.
– Хорошо, если ты мне расскажешь о том, кто ты, зачем ты здесь и кто тебя послал, то обещаю – я тебя убивать не буду.
– Господин, зовут меня Тихон, родом я из Фессалоник, где и был нанят господином, представившимся как Мелетий, поверенный настоятеля Эсфигмена. Он выдал мне целую марку с наставлением всячески порочить имя князя, стараясь выставить оного язычником и безбожником.
– А кто тебя надоумил рассказывать те смешные байки про казнь под Фивами?
– Мелетий, господин. Через три дня после казни он прислал ко мне человека с письмом, где рекомендовал именно так преподнести это событие.
– Эрик, а что там за байки? Я про них еще ничего не слышала.
– Да там вообще редкий юмор, ты только представь, этот человек говорил, что я приносил на том поле жертву Аресу.
– Что?!
– Да, да. Я тоже был глубоко удивлен подобной глупостью.
– Любезный Тихон, – Деметра давилась от смеха, но старалась держаться, – я открою тебе маленький секрет, боги не приносят жертвы самим себе. Так не принято.
– Госпожа, я вас не понимаю.
– Какой ты несмышлёный. Эрик – это его не единственное имя. – Она указала рукой на князя. – Оно одно из множества. Древние звали его Аресом. А я, Деметра, являюсь его верховной жрицей. – Она улыбнулась совершенно искренней и очень доброй улыбкой, а Эрик посмотрел на бедолагу леденяще холодным и спокойным взглядом, напрочь лишенным эмоций. Так, будто тот маленькая блошка, до которой снизошел своим вниманием кто-то безмерно огромный и совершенно непостижимый. Бедный Тихон побледнел до последней крайности и, беззвучно открывая рот, в ужасе пробуя кричать, через несколько секунд потерял сознание и упал в лужу собственной мочи.
