— Слушаюсь, ваше высокопревосходительство! — Офицер коротко поклонился и бесшумно исчез за дверью.
— Давайте-ка, батенька, выпьем по рюмашке для снятия стресса! Да и за знакомство не помешало бы… Коньяк употребляете?
— С удовольствием! — Я немного расслабился.
— В таком случае для начала я тоже представлюсь по-настоящему, дабы это самое знакомство состоялось. Разрешите представиться: полковник в отставке Кошкин Александр Сергеевич, Управление «В2» КГБ СССР. Можете считать это тостом! — поднял свою рюмку хозяин кабинета.
— Ура!
— Ну вот и ладно! Сейчас откушаем, чем бог послал, а потом я постараюсь дать ответы на ваши вопросы, за некоторым исключением.
После обеда разговор продолжился. На этот раз на вопросы отвечал граф Белоусов.
— Как в этот мир попали вы?
— Почти так же, как и вы. Мгновенным переносом сознания в тело реципиента. Учитесь задавать правильные вопросы, батенька!
— Я, право, немного растерялся… Извините, Василий Илларионович, ощущение такое, как будто открылась большая халява: даже не знаешь, что выбрать!
— Тогда давайте я сам расскажу всю историю и предысторию, а вы в случае чего не стесняйтесь переспрашивать.
— Всенепременно!
— Итак. Все началось с того, что двое молодых ученых-физиков открыли новый эффект, который теоретически позволял визуализировать прошедшие события. То есть открытие позволяло графически спроецировать на электронно-лучевую трубку положение частиц в любой предыдущий момент времени. Это все равно что посмотреть видеозапись какого-то события. Идею развили, дополнили и творчески переработали, да так, что в итоге получилась установка, дающая возможность видеть прошлое, как будто смотришь кинохронику. Меня, в то время еще подполковника, назначили куратором проекта. Первый удачный запуск произошел в апреле тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, однако при этом обнаружился главный недостаток установки — она показывала только те события, которые происходили в месте ее физической фокусировки. Вооружившись результатами испытаний, ученые засели за теорию и в конце концов додумались, как это ограничение обойти. Нужна была точка отсчета — некий центр координат, который позволял бы фокусировать установку в произвольном месте в пределах магнитного поля Земли. Вот только энергия, проходящая через эту точку, должна быть порядка одного гигаватта.
— Ого!
— Вот именно что «ого»! Тем не менее таковые мощности имелись, а в качестве излучателя нулевой точки решено было использовать антенное поле в подмосковном поселке Радиоконтроль.[169]
— Так это же…
— Именно то самое место, где вы попали в аварию. Но об этом чуть позже! С вашего позволения, я продолжу. На доработку установки и подготовку к новым экспериментам ушло три года, и следующий запуск был осуществлен в июне восемьдесят шестого года. В целом же установку запускали еще несколько раз, выбирая различные временные и территориальные параметры. А дальше все произошло в полном соответствии со следствиями из закона Мэрфи: «Все не так легко, как кажется», «До поры до времени» и «Изо всех возможных неприятностей произойдет именно та, ущерб от которой больше». Во время определения верхнего предела возможного периода прямого наблюдения на максимально возможную глубину, то есть, по сути, «наработки на отказ», случилась авария. Из-за внезапного неконтролируемого волнообразного нарастания нагрузки произошел взрыв и последующий пожар. Установка полностью вышла из строя, дежурный наблюдатель впал в кому. Последней полученной информацией была запись наблюдения покоев императрицы Марии Федоровны от тринадцатого апреля одна тысяча восемьсот семидесятого года. Запись обрывалась в момент, когда второй сын четы Романовых — Александр — мирно почивал в люльке, оставленный без присмотра.
— Александр Александрович Романов? Александр Четвертый?
— Он самый! Дальше было просто: после «разбора полетов» дорогостоящий проект закрыли, аварию списали на ошибку в теоретических построениях. Меня перевели на другую работу, а когда в девяносто первом власть переменилась — выперли на пенсию за «нелояльность».
Промочив горло минералкой, Белоусов продолжил:
— Вышеизложенное — это все преамбула. Теперь собственно фабула: по прошествии восемнадцати лет, в две тысячи четвертом году, новое руководство Российской Федерации решило возобновить проект. Подредактировали теорию, восстановили и модернизировали установку в соответствии с веяниями нового времени — и начали баловаться. В конце две тысячи седьмого года повторили «местный» эффект визуализации прошлого, а потом замахнулись на повторение главного эксперимента. Меня достали из-за шкафа, отряхнули от пыли, обласкали и назначили консультантом. Понадобился, значит…
— Прошу прощения, а что вы подразумеваете под «повторением главного эксперимента»? Наработку на отказ?
— Хороший вопрос! Нет, под «главным» я подразумеваю визуализацию прошлого без ограничения радиуса действия установки. Итак, шестнадцатого февраля две тысячи восьмого в шестнадцать ноль-ноль произошел пробный запуск. — Заметив, как я вскинулся при упоминании даты, граф остановил меня жестом: — Не надо так волноваться! Сейчас я все разъясню и поясню.
— Я весь внимание!
— С самого начала предполагалось, что объектом наблюдения станет убийство императора Александра Второго на набережной Екатерининского канала первого марта одна тысяча восемьсот восемьдесят первого года. Настроили установку, запустили запись и стали наблюдать исторические события вживую. Тут и настал тот самый час «Че», когда наступил полный «пэ», и некоторые оказались глубоко в «жэ». Началась та же самая ерунда, что и в прошлый раз, — неконтролируемое волнообразное нарастание нагрузки. Последнее, что помню, — огненный шар, окруженный голубоватым свечением… Очнулся уже здесь, в теле коллежского секретаря Департамента общих дел Министерства внутренних дел Российской империи Василия Белоусова. Двадцать второго октября одна тысяча восемьсот девяностого года.
В дверь постучали, и в кабинет бесшумно просочился адъютант:
— Ваше высокопревосходительство, к вам генерал-майор Зубатов с экстренным докладом!
— Зовите через пять минут!
— Слушаюсь!
— Мне жаль, что нашу беседу прерывают, но дела государственной важности не терпят отлагательств! — Белоусов мгновенно преобразился. Ироничную расслабленность сменила суровая сосредоточенность.
