Князь выпрямляется передо мной. Бледен, как выбеленная стенка. И складки у губ появились, которых прежде не было. Жесткие. Так и взрослеют мужчины.
- Справлюсь, Сергей Александрович. И... простите за...
- Пустое, князь. Через ЭТО все проходят. У кого есть совесть и честь - все. Без исключений. Кто больше, кто меньше. Не берите в голову. Никто не видел. Сейчас главное - рапорт. Я тоже приготовлю от себя. Может де Санглен сумеет схватить мерзавца раньше, чем тот успеет скрыться. Надеюсь...
Зря надеялся. Фролин ушел в бега. Даже выяснили куда. Видели люди Степана Федоровича уже по ту сторону кордона следующим в сторону Кенигсберга в роскошной карете и в сопровождении почетной охраны из гвардейских конных егерей. Вот так-то. Упорхнул ночной птиц филин. И при этом далеко не налегке. О том, какие данные по армии он принесет Бонапарту - оставим. Тут - одно сплошное расстройство. Но он еще и поднялся на этом бегстве весьма неслабо. Перед исчезновением умудрился набрать огромные кредиты под заклад своих имений, а кроме того, почти все средства, выделенные ему от военного министерства на закупку зимой армейского имущества и продовольствия в Риге и Петербурге, пропали. Продовольственные и вещевые поступления которые якобы шли в армию через него в последние месяцы оказались в большей части фикцией, более того исчезло многое из реального имущество со складов. Таких размеров аферы не ожидал никто, оттого и постарались не придавать огласке конфуз. Гаврила же, узнав о размерах воровства штер-кригскомиссара, только восхищенно присвиснул, дивясь дерзости Степана Федоровича. Сумма вышла шестизначная с семеркой в начале. Это только по армейским закупкам. А если сложить, что украдено со складов, да кредиты. Ой, мама! Лимона полтора, не меньше.
Итог. Мы, граждане, на момент 'сейчас', значит, имеем психа с огромадными бабками и пламенной ненавистью в сердце ко мне любимому. И без тормозов. Серега, это - плохо. Это - сверх плохо! Надо что-то делать...
Все. Уже никто никуда не бежит.
Ничего делать не надо. Сделали и без тебя. Мне остается только материться, не зная толком как относиться к выходке подчиненного.
Мой Серж уже сбегал... Используя свое княжеское положение в личных целях, между прочим. Прям к Барклаю, стервец. Минуя непосредственное начальство, и даже не поставив его в известность. Вызвался, праведным гневом пылая, лично Фролина наказать. Мститель, блин.
И ему разрешили. Хм...
Только с жестким условием. Одним, но твердым. Только под моим началом. И еще перед этим, жестко вправили мозги насчет субординации, армии, долга и прочего. Вот ему - разрешили. А мне - приказали.
Братцы... Ура! Да здравствуют недисциплинированные подчиненные. Благодаря такому горячему вьюноше судьба сама подтолкнула меня к тому, к чему я искренне стремился.
- Седлать, прапорщик! Нас ждут великие дела! В дорогу, князь!
Фортуна все-таки за нас. Или она нынче в сговоре с богиней справедливости? Нам везет. Вся напряженная история с аферой, убийствами и бегством для Фролина даром не прошли. Занемог Степан Федорович, как только его карета проехала Кенигсберг. Видать расслабился, почувствовав себя в безопасности, а измученный ненавистью и весенним авитаминозом организм и сдал. Еще некоторое время крепился, но в Мальборке слег окончательно. Не молод уже, да и горячка нервная его трепала жестоко. Но надеяться, что предатель загнется сам, не стоило. Напротив, надо вознести молитву Всевышнему, что позволяет выправить ошибку и, наконец, пришибить главную гадину этого семейного змеюшника.
Нам одолеть четыреста и еще полсотни верст верхами - не проблема. Но нельзя. Погоню французы должны предполагать, потому и догонять вражину надо с умом.
Вот тут и пригодились наши бумаги с прошлой операции. Толик и Гаврила опять превратились в слуг богатого саксонского бездельника Алекса фон Вольфа, которого в путешествии на этот раз сопровождал его русский приятель, молодой князь Сергей Трубецкой. Князь следовал в отпуск на лечение во Францию на воды в Форж. Как Атос, в 'Трех мушкетерах'. Моя идея, кстати. Ляпнул просто так, к слову, даже не подумав, а де Санглен услыхал и одобрил сразу. Эту операцию Васильев и де Санглен готовили совместно, на время отложив соперничество. Еще бы. Барклай стоял над ихними головами чернее тучи.
Этак-то командующему обмишулится - не шутка, лично пригрел змею на собственной груди! Непростительно! А потому виновный должен быть наказан. А иначе будут наказаны другие!
Вот другие и старались как можно скорее выполнить приказ военного министра, посылая по следу виновника всего этого тарарама людей с задачей - найти и покарать. И еще... Кому-то в квартирьерской службе, к коей принадлежал штер-кригскомиссар Фролин, придется не сладко. Теперь придется принести жертву, назначив кого-нибудь стрелочником. Но таков уж закон чиновничьих войн. Были, есть и будут. Как в джунглях...
Серж Трубецкой следовал под своими документами. Скажите борзость? А я скажу - расчет. Во-первых, нет времени что-то мудрить, но есть и, во-вторых. Едва ли, кто-то будет ждать, что возмездие будет преследовать Иуду с открытым забралом? Дико, мосье!
Дерзко? А что? Нельзя, что ли? Войны-то еще нет, и официально каждая из сторон старалась делать реверансы в сторону будущего противника. Вот и воспользуемся.
Дико не дико, но к нашей карете действительно внимание проявили не более чем к иным. Мы вместе с офицером пограничной стражи выпили по бокалу вина из походного погребца, весело поболтали и отправились далее. Восточная Пруссия имела даже тогда хорошие мощеные дороги. Не везде, конечно, но по нашему маршруту почти все время. Так что для шестерика в запряжке кареты семьдесят верст в день - не дистанция. Могли и больше, но тогда бы привлекали к себе лишнее внимание. Зачем?
Конечно, возникает вопрос, а откуда нам все это стало известно, если телефонной связи нет? Ну, связи нет, а сеть агентов - есть. И данные передаются как голубиной почтой, так и с помощью еврейской эстафеты. Подключили всех возможных агентов, и от де Санглена, и Закревского, и внешней разведки Сената, МИДа, и прочих служб, включая торговые и научные круги. Контрабандисты - само собой, в первых рядах, за мзду малую готовы служить любому кто платит. Они первыми и обнаружили беглеца, а дальше его просто вели, от агента к агенту.
Фролин больно щелкнул по носу армию, а армию в России в обиду давать не привыкли. Ему гаплык выходил по любому, вопрос только в том, что желательно этот гаплык сотворить до того как мразь начнет давать данные по армии. А то, что он хочет их дать лично Бонапарту, мы уже знали. Честолюбив зело, Степан Федорович. Стало быть, пока молчит. И французы его берегут пуще фарфоровой вазы династии Мин.
