-Знаешь, Алешка, в чем беда Руси?– немного постояв над картой, спросил меня Петр.
-В чем, батюшка?
-В том, что не хочет Она вылезать из своей трясины, увязла и живет, так как Ей нравиться, а людишки и рады стараться!
-Так как же, государь? Ведь с твоей помощью наша Русь-матушка уже не так дремуча, как было раньше,– удивился я, прекрасно понимая, что часть «новшеств» государя не только не принесли пользы, но и загубили те хорошие начала своего батюшки, которые были начаты до воцарения Петра.
-Да, часть своих задумок я уже воплотил в жизнь, но их так много, что мне моей жизни не хватит,– сказал царь, отрываясь от изучения карты.
Посмотрев на меня, он прошел к стоящему напротив входной двери большой комоду, достал оттуда свернутый в трубочку свиток, запечатанный алой печатью с непонятным оттиском.
-Ты не спрашиваешь, что это, хорошо, коли ты не такой любопытный, но все же я хотел бы, чтобы ты ознакомился с этой грамотой,– сказал государь, передавая документ в мои руки.
«Мда, а ведь чего-то подобного я ожидал…– пронеслась мыслишка в моей голове, после повторного изучения свитка».
Не буду дословно говорить, что было в том документе. Просто скажу, что это был своеобразный приказ отца сыну. В чем же была суть данного «приказа»? А в том, что я должен в начале июня отправиться в поездку, по тем странам, которые сам выберу, в качестве помощника посла государства Российского, с ограниченными полномочиями второго лица государства. Проще говоря, я должен был ехать смотреть на Запад, точнее Европу, попутно обязывался пройти «курс молодого дипломата» у одного из лучших дипломатов Русского царства Алексея Толстого.
-Батюшка, позвольте спросить вас?– оторвался я от повторного чтения документа.
-Да, сын?
-А что значит, ограниченные возможности?
-Я подумал, что давать полноту власти тебе еще, рановато, молод ты, тебе многому надо научиться, поэтому ты будешь в подчинении у Алешки, но кое-какие вопросы будете решать вместе. Проще говоря, в таком вопросе, как заключение союзов, коли, такой возникнет, у вас будут равные права, и заключать союз вы сможете только при условии вашего общего согласия,– ответил мне Петр.
-Но отец, а как же тогда быть с приказом выдвигаться к началу мая к Могилеву моим витязям и трех полков? Я ведь должен их вести…
-У тебя, сын, как мне кажется, уже есть командир твоих витязей, так что думаю, он справиться, да и не будет он один. Как никак в подчинение к князю Шереметьеву пойдет, так что не волнуйся. Собирайся в дорогу, а полки «Русских витязей», Рязанские вместе с Пятым и Седьмым от инфантерии пойдут под командованием боярина Третьяка,– оборвал меня отец, наблюдая за моей реакцией.
-Как вам будет, угодно, государь,– ответил я, прекрасно понимая, что больше ничего не в силах сделать, пока не в силах.
-Вот и хорошо, а то тут мне всякие непонятные вещи начали про тебя наговаривать. Но я вижу, что все это глупости, так что продолжай заниматься своими новшествами, только не в ущерб губернии,– спокойно заметил государь.
-Но ведь налоги всегда исправно поступают, отец! Какой ущерб то?– изумился я замечанию царя.
-Исправно то это да, но ведь при таких расходах как у тебя, они и уменьшиться могут, а этого как ты сам понимаешь, я допустить не могу, тем более перед новой войной с Карлом,– ответил отец.
-Такого не будет, батюшка,– заверил я его.
-Вот и хорошо. Решил, я, что зело примерно ты дела свои ведешь, поэтому оставляю тебя в качестве наместника губернии Рязанской,– улыбнулся он, подходя к невысокому столику, стоящему вблизи комода, из которого Петр извлек свиток-приказ.– Хорошо, что ты понял, чего я хочу от тебя, сынок, это очень радует меня, особенно все твои механизмы новые, поэтому я решил основать в Москве школу для обучения детей ремесленников и крестьян делу токарному и механизмам разным.
-Это очень хорошо, батюшка, давно пора строить школы для люда, а то в Европе чуть ли не каждый крестьянин читать и писать обучен. А трое из четырех и счет разумеют. Нам бы тоже не помешало иметь больше таких людишек, чтобы считать и писать могли, много пользы от этого получить можно,– сказал я Петру, принимая от него маленькую чарку с водкой, которую он успел налить.
-И у меня такие мысли давно были, вот только денег не хватает на все, что удумал я, так что приходиться пока скупым и мелочным быть, до той поры пока Карла не выкинем с Балтики,– ответил Петр, беря свою чарку вместе с соленым огурцом, лежащим на тарелке.– За здоровье и успех сын!
Вдох – выдох, крепкая зараза, водка прокатилась по горлу и приятно осела где-то внизу живота, согревая все конечности разом. Следом за приятной теплотой в горле появилось ощущение жжения, словно маленькие угольки прожигают всю слизистую оболочку.
-Хороша чертовка! Умеет Тишка свою настойку делать!– поморщившись, улыбнулся государь, наливая по второй.
-Батюшка, у меня еще один вопрос есть,– тихо сказал я Петру, присматривая чего бы такого закинуть в желудок, увы, с утра ничего там не было, а, как известно, пить на пустой живот это стопроцентно «окосеть».
-По второй в начале, сын, а потом и скажешь,– ответил царь, звоня в маленький колокольчик, угрюмо стоящий доселе на края стола, видимо по его немного стершейся гравировке он частенько использовался по своему прямому назначению.
Камердинер отца появился сразу же, будто подслушивал за дверью.
-Да, Ваше Величество?
-Принеси нам с сыном чего-нибудь горяченького и побольше, а потом можно еще добавки твоей настойки,– приказал Петр слуге.
-Будет исполнено Ваше Величество,– поклонился камердинер и вышел.
-Ну, теперь говори, Алешка,– разрешил мне Петр, после того как вторая порция «огненной воды» оказалась в наших желудках.
-Дело в том, батюшка, что я хотел попросить тебя помочь мне,– сказал я государю.
-И в чем же?– заинтересовался царь, подобравшись, словно гончая, учуявшая запах лисицы.
-Как ты знаешь, зимой я устраивал Торговый Сбор, куда приехало много купцов.
-Да, что-то такое я припоминаю, там даже с Москвы кто-то был, как я помню.
-Так вот, я сделал купцам одно предложение, которое требует твоего внимания и согласия,– сказал я, поудобнее усаживаясь в кресло.
-И что же это за такое предложение, сын?– заинтересованно спросил Петр.
-Как ты знаешь, отец, в Венеции и Генуе есть такие кумпанства, которые, объединившись, содержат общую казну, целиком и полностью подчиненную одному человеку, эти дома могут давать деньги в рост кому-нибудь, а могут строить на свои деньги что-то, чтобы потом поиметь с этого побольше денег. Такие кумпанства называются банками. Так вот я хотел бы основать один такой банк и у нас в России. Только в отличие от европейских мне хотелось бы, чтобы он был государственным, наполовину.
