С огромным трудом из остатков всего хлама от бронеавтомобилей удалось на конец августа собрать десять боевых автомобилей в полном комплекте с пушкой. Больше пушечных стволов пригодных для стрельбы не осталось. Два бронеавтомобиля оснастили станками ПВО под ДШК. Получился передвижной взвод ПВО. Нужно иметь ПВО, переставили ДШК на станки ПВО. Нужны танкетки прорыва, то ставим ДШК в башню сорокового танка. Двигатель второго сорокового, так и не заработал, поэтому башню переставили на шестидесятый. Тюнинг брони сделали одинаковый, что для шестидесятого, что для сорокового. В общем, это один танк с незначительными доработками. Что касается панцеров от чехов, то из них сделали тягачи, но с пулемётом ДТ впереди.
В мастерской наступили полноценные учебные дни, когда нужные механизмы и агрегаты любой техники, что были на свалке мастерской, разбирались и собирались до автоматизма. Обучение вождению автомобилей и танков применительно к местности и препятствиям на ней закреплялось практикой. Кроме этого мастерская плотно занялась ремонтом оружия, как советского, так и трофейного с конструированием дополнений к серийным образцам. Не забывали стрелковую подготовку на стрельбище и тактическую на полигоне, как в бронетехнике, так и в варианте пехотинца.
В сентябре мастерская получила приказ от генерала приступить к ремонту самоходной баржи. Приказ, это святое и началась подготовка к поднятию корпуса баржи над водой для проведения сварочных работ и изучение конструкции баржи, чтобы провести ремонт достаточный для совершения перехода на судостроительный завод. Мощности мастерской и знаний рабочих и специалистов мастерской явно просто не хватало, для проведения полноценного ремонта, тем более в порту не было нужного для ремонта металла.
С личным составом для передовой наступил момент стабильности. Из импровизированного городского госпиталя начали выписываться раненые и контуженные в августе воины. Это была личная огромная заслуга Ипполита Илларионовича. Он быстро соорентировался в реалиях трагедии моряков с баржи и произвёл сортировку очерёдности поступления раненых в палату на операцию. Громко сказать палата, но тем не менее, огороженная часть склада вмещала два операционных стола и люстру света с электролампами от генератора. За ширмой стояли муфельные печи для быстрой стерилизации инструментов и шприцов. Кого – то зашивали прямо на улице и определяли в конец очереди на операцию, других несли на операционный стол. Где четыре дюжих мужчины прижимали раненого к столу и всовывали в рот деревяшку. Далее начиналась операция. Определяли сквозное ранение или слепое и что надо делать, просто прочистить рану от лишнего, что занесла пуля или осколок или надо найти пулю или осколок внутри тела и потом почистить от лишнего, что занесено в рану. Лишним могли быть осколки раздробленной кости, а вот мелкие осколки могли и оставить. Время! Не обошлось без ампутаций и смертей. Кое – кто противился ампутации до гангрены, но потом его усыпляли и резали так, как было надо для сохранения жизни раненому.
Конечный итог порадовал в первую очередь лейтенанта Душегубова. Начиная с первой декады сентября, его отряд из шести человек превратился во взвод из двадцати трёх человек, которые могли считаться бойцами и нести военную службу. Именно эти люди были назначены командирами отделений городского ополчения и проводили обучение, как правило, один раз в неделю. Особых премудростей преподать не стремились, но основы разбирать оружие, стрелять в мишень, маршировать в строю с винтовкой и наступать цепью на оборону противника, это отработали. Упражнение такое, как атака перебежками, проводили без прижимания к земле и отползания от точки падения в сторону. Пробегали, приседали и в приседе сдвигались в сторону, все действия с реальным оружием. Отрабатывали бег зигзагом на местности под огнём противника. Венцом обучения стало освоение всем ополчением штыкового боя. Чучела все превратили в труху, а реально навык, возможно оценить только после настоящего боя.
Моряки постоянно сидели на перевале и холме, без напоминания постоянно улучшая позиции. Редкие обстрела обороны из миномётов приучили водоплавающих полюбить углубляться в землю и носить каску на голове. Обстрел со стороны немцев можно было ждать, но можно и спровоцировать. Кинул пару мин и можно быть уверенным, что ответ будет обязательно. Именно так обкатали ополчение, загнав их на холм. Хорошо, что удалось насобирать примерно за сотню касок, как трофейных, так и советских. Вот это всё одели на ополчение и утром в сумраке отвели первую сотню на холм. Нужды в них не было, но надо людям прочувствовать, как это сидеть в окопе под обстрелом. Моряков на холме просили об одном, чтобы указали, где лучше всего прятаться ополченцам от мин. И пошло веселие. Три сотни ополченцев и как итог, трое суток веселия под миномётным огнём. Ополченцы, уходя с холма, радовались, что остались живы, а потом холодели от следующего ужаса военного лихолетья. На следующий день их всех обкатывали танками в окопах полигона. На этом учёба городского ополчения закончилась.
Закончился капризный сентябрь с его непонятной погодой в горах, долинах и на перевалах. Пришлось переодеваться краснофлотцам в пехотные ватные штаны и телогрейки, сменив ботинки на валенки. Фасон, это святое, но отморозить себе какой – либо член тела никто не желал. Придёт весна и можно будет краснофлотцам переодеться в свою родную морскую форму. Запрета ведь на это нет.
Баржу отремонтировали в срок и даже успели загрузить ненужным металлоломом. Это хорошо, что он есть, но плохо, что его совсем негде использовать. Только был нюанс с баржей. Хотя она качалась на волнах и была загружена, демонстрируя, что ремонт проведён качественно, экипажа достаточного для работы с судном не было. Экипажей для самоходных барж не хватало, те, что были, совершали постоянные рейсы, без перерыва и отдыха. Ларчик просто открывался, шла подготовка к скорому наступлению. Во всяком случае, от генерала требовали сверху, чтобы он провёл наступательную операцию из долины на перевалы занятые врагом силами и средствами, что есть в распоряжении гарнизона порта и посёлка при нём.
Генерал эти требования отослал с рекомендацией авантюры не только не предлагать, но и забыть о них думать. Если есть, у кого желание провести наступление, то он может посоветовать, как интендант сосредоточить все нужные для операции объёмы вооружения и боеприпасов в порту. Сам объём требуемого имущества должен быть рассчитан на стрелковый полк с миномётами и как его усиление полк гаубичной артиллерии. Боекомплект исходя из нормы расхода всех боеприпасов в десять дней. Это чтобы выйти на перевалы у городов здравниц. Главное помнить, что у противника есть танки.
Иван не помнил, когда именно немцев погонят с Кавказа, но примерное время это после Сталинграда. Разумеется наступления под Сталинградом, а это начало третьей декады ноября и по февраль сорок третьего года. Примерно семьдесят дней плюс или минус, это не столь важно. Только точно не октябрь или начало ноября. Наступление однозначно было авантюрой или даже намного хуже, чудовищной ошибкой, которая была на руку врагу, но не Красной армии и флоту. Однако, приказ сверху требовал и по любому нужно было предпринять действия, чтобы уменьшить потери. Про потери гарнизона порта, это забота коменданта порта. На Иване висят потери в его мастерской порта, поскольку он по должности Начальник мастерской порта и командир отдельной роты бронеавтомобилей. Всё командование негласно, но четыре экипаж по два человека, постоянно дежурят на холме и перевале. Что так мало? Больше не требуется. Водитель и наводчик орудия, вполне достаточный расчёт для несения в дозоре службы.
Зима и выстывающая броня, это самое неприятное, что можно себе пока представить. Пришлось организовать прогрев пространства БА, как управления, так и боевого печками. Мало того. Каждый боец получал индивидуальную печку подогреватель на древесном угле, чуть пропитанном селитрой или тряпичный брезентовый контейнер, проложенный железными опилками посредине. Капнешь водой и начинает окисляться стружка железа, выделяя тепло. Чего – чего, а стружки железной в мастерской хватало. Что касается угля, то с ним хлопот было больше чем достаточно, но пробовали всякое и разное. Тулупов не было, но жилетки и кошма из овчины были и применялись.
