Женщина наладила костер, подошла и дернула Вар-ка за штаны сзади:
— Снимай! Мужчина так не должен!
— Погоди. Расскажи мне про них, расскажи! Мне очень интересно, мне очень важно! Расскажи!
— Зачем тебе?
— Ну… это… Я шпион! Да, я — шпион, расскажи мне про них!
— Ты — Вар-ка. Сам сказал: Вар-ка!
— Да, да, Вар-ка, но я шпион, и мне обязательно нужно знать!
Он прямо взмок на прохладном ветру, пытаясь внушить ей желание говорить: «Черт побери, она что, поддается, только когда хочет сама?!»
Женщина вернулась к костру, потрогала кособокую глиняную плошку с жидкостью и, вероятно, решила, что та еще не согрелась. Подошла:
— Ты странный шпи-он Вар-ка! Зачем? Ладно! Это говорят Хоирмы, Уртаи и Мартиху.
— Как? Как ты сказала?
— Не понимаешь? Ты что?!
— Не понимаю! Покажи, объясни! Ты такая красивая, такая умная, ты можешь хорошо объяснить, все показать!
— Ты врешь! — польщенно фыркнула женщина. — Смотри и слушай, глупый Вар-ка: Хоирмы — это…
Дальше пошла пантомима: хобот и бивни — слон или мамонт; короткие кривые рога, шерсть, копыта — бизон или буйвол; гордо поднятая голова, большие растопыренные рога — это, безусловно, олень или лось.
— Какая ты молодец, Тай-лю! Там разговаривают Слон, Бизон и Олень? Да? И давно они? А о чем?
Женщина, похоже, смирилась с неизбежным, или Вар-ка наконец пробил ее оборону:
— Эти старые пни сидят тут давно. Три дня сидят! Они мирятся. У них разговор. Всегда воевали, всегда убивали друг друга. Теперь говорят, теперь мирятся. Потом опять воевать будут! И детенышей учат, у… — она произнесла что-то оскорбительно-непристойное.
— Почему ты злишься на них, Тай-лю?
— Я злюсь? Я не злюсь! Ты сказал — я добрая. Да, конечно!
— Они плохие? Они обидели тебя? Ай-я-яй, они обидели тебя!
— Они?! Меня?!
И она заговорила. И не просто заговорила: появился посыл, эмоциональная волна, желание, чтобы слушатель обязательно понял и проникся, — как раз то, что нужно!
— Это — мои мужчины, мои мужья. Я родилась, выросла у оленей. Я стала красивой, вождь взял меня в свой дом. Мне все завидовали. Я родила дочь, потом сына — вон сидит, Малый Олень зовут. Слоны напали на оленей, была битва. Погибло много мужчин, слоны победили. Большой Слон выбирал себе женщин. Он взял меня — я была красивая. Долго жила в доме вождя. Два сына родились. Один умер, другой вон сидит, рядом с отцом — Малый Слон зовут. Потом, зимой, олени договорились с бизонами. Вместе напали на слонов. Убили много. Дома разрушили. Делили добычу. Большой Бизон хотел меня. Вождь оленей не отдал. Большой Бизон обиделся, напал на оленей. Долго дрались, много воинов погибло — все сильные мужчины. Одни мальчишки остались. Никто не победил. Я опять жила в доме Большого Оленя. Долго жила — мальчишки стали воинами, тогда Бизон пошел к слонам. Они вместе напали на оленей. Почти всех мужчин убили. Большой Слон хотел опять меня взять, но Бизон не отдал. Большой Слон обиделся…
— Он договорился с оленями, и они вместе напали на бизонов, да? И кто кого?
— Они не победили бизонов! Большой Бизон очень хитрый вождь, великий воин! Было мало мужчин, но он приготовил много стрел, много копий. Он заманил оленей, слонов в реку. Они плыли, бизоны стреляли, бросали копья. Малый Бизон тоже стрелял. Совсем маленький был — ни в кого не попал!
— Ты и Большому Бизону родила сына?
— Три сына. Один живой. Сильный, хитрый, как отец!
— Это, я так понимаю, вон тот, рядом с папашей?
— Да, ты видишь его.
— А дальше? Потом что было?
— Потом? Потом Большой Бизон помирился со слонами. Дал много украшений, дал много молодых женщин. Меня отдал. Я опять жила в доме Большого Слона.
— И долго жила?
— Долго. Пока у слонов не стало много сильных воинов. Тогда они решили одни, без бизонов напасть на оленей. Большой Бизон узнал, обиделся и пошел мириться с оленями. Большой Олень был рад. Он вместе с бизонами напал на слонов. У слонов погибли почти все воины…
— И кому же ты досталась на этот раз? Оленю или Бизону?
— Я осталась у Большого Слона.
— Это почему же?
— Олени, бизоны победили. Вожди спорили. Потом решили: один возьмет Тай-лю, другой обидится. Пусть не возьмет никто. Я осталась в доме Большого Слона.
— Ну хорошо, но ты же не скажешь, что на этом все кончилось?
— Ничего не кончилось. Потом Большой Слон стал мириться с оленями. Сказал: даст украшения, даст женщин, даст Тай-лю. Большой Олень согласился. Взял украшения, взял женщин. Тай-лю не взял.
На этом ее порыв, казалось, угас. Женщина вздохнула и сплюнула на землю. Подошла к костру, потрогала плошку и отдернула руки: продукт явно перегрелся, и она переставила его подальше от огня.
— Послушай, да ты просто демоническая женщина! Получается, что из-за тебя три племени много лет резались, убивали друг друга!
— Да, я так думала: я красивая, хорошо любить умею, другие так не умеют, я травы знаю, зелье сделать могу, другие не могут. Мужчины меня хотят, других не хотят — из-за меня воюют, убивают.
«Ну вот, сейчас она распустит нюни и надо будет ее утешать», — подумал Вар-ка и ошибся — Тай-лю лязгнула зубами:
— Нет! Не из-за меня! Я старая стала. Меня не хотят. Других жен взяли. Молодых, красивых! У них много жен. Умные есть, глупые есть. Одни ничего не умеют, другие хорошо любить умеют — я учила! А они все равно воюют! Убивают олени бизонов, бизоны слонов, слоны оленей, бизонов. Опять, снова, всегда. Они войну любят! Да!
— Им что, больше нечем заняться?
— Не понимаешь? Ты не воин?! Большой, сильный — не воин?! Или ты женщина?
— Конечно, не женщина! Ты что?! Просто… ну… понимаешь… Не нравится мне это!
— Не нравится?! Идти по следу врага, тихо идти и ударить! Сидеть в засаде, долго сидеть — потом кричать, пускать стрелы! Или когда вместе, когда много и все сразу: выскочили, кинулись — они убегают — и бить, бить! Не нравится?!
— Ну что ты заладила? Да, не нравится! — заявил он и вздрогнул от прикосновения ее пальцев. Она трогала шрамы на его груди и плечах:
— Врешь, Вар-ка! Ты — воин, ты многих убил. Тебя тоже убивали. Не смогли. Я вижу.
— Ладно, пускай, хорошо… А чего они сейчас-то сидят?
Однако эта тема женщине явно надоела. Она пренебрежительно махнула рукой:
— А!.. Договариваются. Мирятся. Летом жарко было. Дождей мало было, травы мало. Звери быстро уйдут, потом зима. Воевать нельзя, охотиться вместе надо. Потом опять воевать можно.
Тай-лю вернулась к костру. Плошка с варевом, вероятно, уже остыла, и она переставила ее на соседний камень. Поболтала пальцем в бурой жидкости и с некоторым сомнением посмотрела на Вар-ка. Потом решительно вытерла палец о юбку и пошла к шалашу. Не залезая внутрь, она пошарила руками и вытащила на свет две довольно уродливые посудины, напоминающие кособокие миски — одна побольше, другая поменьше. С большой посудиной в руках она отправилась куда-то в кусты и вскоре вернулась, осторожно ступая, чтобы не разлить воду. Часть воды отлила в миску поменьше и стала пристраивать обе посудины над огнем. Когда это удалось, она еще раз сходила в шалаш и принесла пучок какой-то сухой травы и короткую корявую палку — кажется, это был высушенный до деревянной твердости кусок мяса. Несколькими ударами плоского камня она раскрошила его и ссыпала в большую миску, а в маленькую отправила половину пучка травы, предварительно растерев ее между ладонями. Потом она опять с сомнением посмотрела на Вар-ка, вздохнула и отправила в миску остальную траву.
