ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Москва. 15 апреля. 2009 год.
"Глава нефтяного холдинга "ЮКОС" Михаил Ходорковский встретился в Кремле с президентом Дмитрием Медведевым. Подробности беседы нашим корреспондентам неизвестны, но биржа отреагировала резким снижением курса акций...".
(новостной российский канал РБК) *** Уфимская губерния. 22 июня. 1896 год. Частный особняк.
Тусклый свет керосиновой лампы с трудом отгонял угрожающие тени, чьи бесплотные лапы жадно тянулись к столу. Волчий вой, прилетевший вместе с ветром из-за городских окраин, вызвал в ответ яростный лай дворовых собак. Монотонный шум дождя на мгновенье прервался раскатами грома. Яркая вспышка молнии, осветив на секунду кабинет, добавила красок к картине " Дележ добычи после разбойничьего набега". Именно такое чувство рисовало воображение при виде двух мужчин, подводящих итоги биржевой спекуляции.
- Итак, батя, давай считать.
Денис выкладывал на полированную поверхность стола плотные пачки ассигнаций.
- Может, в банк сдадим, под охрану? - неуверенно спросил Иван Кузьмич. - Ведь страсть, какие деньжищи!
Он испуганным взглядом смотрел на растущую гору.
- Чтобы каждая собака в городе знала, сколько у тебя денег неизвестно откуда взялось?
- И то верно. Да, чуть не забыл! - Купец хлопнул себя по лбу. - Дядька Архип, городовой наш, низкий поклон тебе передавал.
Денис удовлетворенно хмыкнул:
- Значит, послушался совета. Ну и славно - хорошим людям всегда приятно помочь.
С сомненьем, повертев в руке массивную ручку, он обмакнул ее в чернильницу. Перо неуверенно заскрипело по желтоватой бумаге, оставляя за собой небольшие кляксы.
- Что у нас получается. Пять тысяч собственного капитала и двадцать - заемного. Средний ценник покупки около двадцати копеек за акцию. Средний ценник продажи, почти рубль сорок. Все это - за вычетом маклерского процента. Общий итог: сто семьдесят пять тысяч, как одна копеечка.
- До сих пор не могу поверить, сынок, что ты смог такое удумать. Такие капиталы даже удачливые купцы долгие годы зарабатывают! - с явной гордостью за сына произнес купец.
Денис откинулся на спинку кресла и с хрустом размял затекшую спину.
- Минусуем двадцать тысяч заемных, пятьдесят тысяч на выкуп закладных, и...под какой процент была взята ссуда?
- Под десять, чтоб им пусто было!
Купец звонко хлопнул ладонью по столу. Несколько пачек ассигнаций подпрыгнув скатились на пол.
- Значит еще минус пять. Итого: в чистом остатке сто тысяч. Неплохо, за неделю работы!
Перо вонзилось под расчетами завершающей кляксой.
- А что дальше будешь делать, сынок? - осторожно спросил Иван Кузьмич. - Дело свое будешь открывать, али как?
- Дело?..
О дальнейшем Бесяев еще не задумывался. Можно было с комфортом устроиться и в этом мире. Уехать за границу, чтобы вдали пережить все потрясения, ожидающие его родную страну. Жениться, воспитывать детей и наслаждаться жизнью.
Имея стартовый капитал и зная ключевые моменты истории, обеспечить безбедное существование себе и потомкам. И в старческой ностальгии жестоко сожалеть о том, что когда-то в жизни была возможность изменить историю. Но, будет уже поздно. А чтобы иметь возможность влияния, нужны деньги. Очень большие деньги. И на бирже их не заработаешь.
Дениса всегда смешила фэнтэзи, в которой главный герой, оказавшись в прошлом, зарабатывает состояния биржевой игрой, используя котировки будущего. Даже самый тупой маркет-мейкер сожрет с потрохами любого дилетанта, владеющего хорошими суммами.
Вспомнился хрестоматийный пример восьмидесятых, когда индекс доу-джонса рухнул без всяких видимых причин. Ни тогда, ни позже, внятных объяснений этому не последовало. Но, по рынку бродили упорные слухи: один из Центробанков решил поиграться. И был жестоко наказан - чтобы другим неповадно было.
Даже имея котировки на двести лет вперед, дилетант имеет шансы мизера с тремя тузами в прикупе... А если суммы очень хорошие, то тут уже нарисуется уже настоящий кукловод. Сказки про Сороса и Баффета хороши на обывательском уровне. Важно, кто стоит за ними. А стоят Ротшильды, Морганы, Рокфеллеры, Гольдманы... Правильные пацаны - как метко окрестил их один из экономистов будущего.
Эти пацаны могут поставить президентом крупнейшего государства конченного олигофрена. Или лицо чернокожей национальности. На их деньги развязывались войны, совершались революции и строились сталинские пятилетки. И выиграть у них практически невозможно. Даже обладая их же оружием. Оружием, которое они еще не изобрели...
- Давай лучше вот о чем, - оторвался от воспоминаний Денис. - Виды, какие на урожай?
- Так, засуха же. Дождей не было совсем. А осенью еще и мороз озимые прихватил. Недород, скорее всего, будет - требования на товарный хлеб большие ожидаются.
- А как купцы урожай скупают?
Денис взял в руки кувшин. Полюбившаяся вишневая наливка замерцала гранатовым отблеском в неровном свете лампы. Купец нахмурился, но продолжил:
- Знамо как. Покупщики, либо мельничные, либо от торговых домов, покупают на хлебных базарах, иногда - прямо у окраины города, чтоб крестьяне цену не узнали. Крупные латифундии сами на биржу выходят или в хлебные конторы при железных дорогах сдают. Есть и те, кто не продает, а на вино пережигает...
Рассуждая о привычных для него делах, он преобразился. От неуверенности последних дней не осталось и следа.
- А есть хорошие знакомцы в другом банке, не местном?
- Фрол Спиридонович, дядька по матушкиной линии, в Самаре главным будет. В Крестьянском поземельном банке.
Денис поднял фужер, покрутил его в руке и с наслаждением вдохнул вкус молодого вина.
- А что ж ты к нему не обратился, когда прижало?
- Так он лечиться всегда в это время уезжает. На воды. Сейчас, аккурат, должен был вернуться.
Иван Кузьмич посмотрел на сына, с блаженством потягивающего напиток, и потянулся к графинчику.
- Да ты спекуляцию хлебную никак затеял?
- Ее, родимую, ее, - задумчиво почесал нос Денис - А про фьючерсный контракт ты, батя, конечно же, не слышал?
Купец обреченно вздохнул - о спокойных днях можно было и не мечтать.
- И большую ссуду хочешь взять, сынок?
Денис внимательно посмотрел на отца. На его лице не дрогнул ни один мускул.
- Миллионов десять.
- Да куда такие-то деньжищи?! - ошеломленно выдохнул Иван Кузьмич.
- Знаешь, отец, есть у меня одна мечта. Точнее их у меня много Но, это - первая.
- Ты про эту девушку? - догадливо оживился купец.
