Так вот, в следствии сего инцидента, церковники требуют выдать мою личность для проведения показательного судилища. В случае невозможности, просят новоявленного властителя Лотарингии наказать хулителя святой церкви своей властью.
Заодно досталось и за расстрел сдавшегося ополчения города Сен — Дье. Формально, я конечно прав, но прецедент для наказания создал. А если есть прецедент, то и кара не заставит себя ждать. Тем более, жалобы на мою личность от родни погибших дворян тоже поступили.
В общем, я в обвинениях — как нищий во вшах. Сумел барон отличиться…
Герцог, к счастью, никуда и никому меня не выдал, а вот наказать — наказал. Но как‑то странно…
Сами посудите. От двора и командования ротой, я временно отлучен. Как бы, не страшно — до недавнего времени, я и так по состоянию здоровья был не способен. Почитай, месяц пластом пролежал. Собственно, на этом вся опала и заканчивается. А… совсем забыл… Карл принародно объявил, что мной недоволен и отказал в целовании монаршей длани.
Очень, я знаете огорчился. Больно надо… Монаршая длань… По сравнения со мной, он явно родовитостью не вышел, по крайней мере, я равен ему. Род Арманьяков идет от самого Хлотаря Первого!*
М — да… извините. Это во мне гонор бастардовский говорит. Прорывается моментами. Вернусь к повествованию.
И одновременно с вот этими жуткими карами, Карл…
Объявил тайный розыск отравителям и приставил ко мне команду придворных лекарей. Как особу пострадавшую на государственном радении, поставил на довольство к монаршему интенданту, денег отсыпал, новомодную шпагу в алмазах с очередным томиком своих Уставов подарил и даже уступил одного из своих личных портных. Ну и особняк в Нанси пожаловал со всем содержимым — то бишь с обстановкой и слугами.
Помимо этого, чуть ли не обязал придворных наносить мне визиты — дабы скучно хворому не было. Да и сам первым прибыл, при этом лично изволил меня болезного с ложечки бульоном накормить, чем вызвал бурный — на грани обморока, восторг у придворных дам.
М — дя… вот без этого пакета милостей, я бы вполне обошелся. Придворные жрут и пьют как сволочи — расходы просто зашкаливают. А еще они норовят по углам дзюрить, а старые вояки служанок в смятение вводят своими повадками…
— Господин барон! Прибыл глашатай с известием. К вам пополудни изволят пожаловать конт де ла Рош — ен — Арденн, сьор де Бэвре, де Кревкер и де Васи, конт де Гранпре, де Гиен и де Шато — Тьерри, Великий бастард Антуан…
Майордом нарисовался. Вместе с особняком пожалованным мне Карлом достался. Степенный мужичок, с внешностью профессора филологии и великий знаток придворного этикета. Да еще всего остального разного — полезного и не очень. А еще этот алкаш, так внезапно умеет подкрадываться, что я его скоро заколю с испуга. Но без него никак. Вот и сейчас Великий бастард Антуан припрется. Но этому персонажу я как раз рад…
— Прикажи одеваться и пусть сервируют обед. Да пороскошнее…
За майордомом появились слуги с моим гардеробом. А потом Иост с Клаусом занялись пажескими обязанностями. В кои и входит право одевать своего господина. Я по инерции сначала брыкался, но потом привык, тем более парни к делу подходят ответственно и могут здорово огорчится если я решу лишить их оной привилегии. Средневековые заморочки однако.
— Почему морды угрюмые? — я подставил руки под свежую камизу*. — Захворали? Али девки давать перестали?
— Скажете тоже ваша милость… — фыркнул Клаус ловко шнуруя рубашку. — Как они могут отказать‑то?
Клаус, родственник Логану. Родным братом его жене приходится. Веселый, смышленый бутуз пятнадцати лет от роду. Взял я его в пажи, в рамках милостей своим ленникам, ибо жена Логана, в девичестве дама Брунгильда ван Брескенс, вместе со своей сестрой Шарлоттой ван Груде, как раз таковыми и является. В моей баронии — два лена* и оба управлялись вышеупомянутыми вдовами. Теперь, вдова только одна — Логан по моему расчету и своей неуемной страсти исправил положение.
— Значит, опять что‑то натворили сорванцы. — Я повертелся перед зеркалом разглаживая складки на черно — фиолетовых шоссах*. — Так в чем же дело?
— Да, ни в чем монсьор… — попробовал отмазаться Иост и подал черный, шитый золотом жакет.
Иост подобран мной еще до сражения при Нейсе. Пацан низкого происхождения, впрочем, сей факт, я никому не являю. Со временем исправлю положение. Он однолеток с Клаусом, но умен не по годам. Более рассудителен чем товарищ и более сдержан. Вытянулся и заматерел видом, настоящий красавец. А ведь подобрал я его совсем заморышем. Со своим напарником, он сначала нещадно дрался — за доминантное положение, значит. А потом, как‑то неожиданно, пацаны примирились и теперь дружат не разлей вода. В одно целое превратились, причем уравновешивают друг — друга. Иост сдерживающий фактор в их тандеме, а Клаус наоборот, кулаками помахать горазд.
Своими пажами я доволен, была уже возможность в верности и храбрости убедиться. Хотя, как и все по — молодости, пацаны ужасные раздолбаи.
— А вот не врать мне! Ботфорты давай — туфли в топку… Хорст, а вы чего замолчали? Продолжайте, я все слышу…
— А они ожидают, что я явлю господину барону их задолженность, — язвительно проскрипел аудитор и выудил записную книжку. — И я ее явлю таки…
— Являй… — я топнул ботфортом об ковер. — Нормально? Или может серые одеть?
— Как влитые сидят! — поспешили заверить пажи и дружно покраснели.
— Значится… — казначей поправил очки. — Три сюрвейра и три патара за господином Клаусом и столько же за господином Иостом, но за ним, еще прошлый должок в три патара. Говорили…
— Мы отдадим! — поспешил заверить Иост прерывая аудитора.
— А куда вы денетесь, жалование я вам выдам только с разрешения господина капитана, да и то, за вычетом оных сумм… — Казначей мстительно улыбнулся. — А еще они обзывали меня скопидомом и кочерыжкой. Требовали должок пролонгировать и не упоминать вам об оном. Господин Клаус, так вообще грозился на вертел надеть.
— Было? — я обернулся к пажам.
Покаянные лица…
— По какому случаю деньги брали? Жалованья не хватает? Или не платят вам его? — я изобразил свирепый гнев. — Молчать! А вы обер — аудитор? Кто вам разрешил кредитовать из казны сих господ? Молчать!
Немного поорав, я успокоился. Переигрывать не стоит. Как раз в меру, себя гневного изобразил. Честно говоря, распекать не хочется обе стороны. Дело‑то обычное… Но воспитательный момент надо соблюсти.
— Мы… — замялись пажи.
— Я… — не отстал от них казначей.
— Молчать. Вы Хорст, выдайте им жалование, конечно за вычетом задолженности. И оштрафуйте каждого на два патара… Нет, на три! Все, можете идти.
