— Привет, Аня, как делы? — спросил я у Тарасовой, — Балтивец (Балаклавский райвоенком) вас уже там построил в три шеренги, всех двоих человек?
И так далее…
И тут меня окликнул Маслюков: «Товарищ прапорщик, разрешите перекурить».
Я подошел к машине и подменил его.
Тут вышел Зибров и сказал, что оружие и боеприпасы получит сначала Балаклавский — так как у них меньше всего личного состава, потом мы, а уж потом Гагаринский и Ленинский.
Бойцы с узла связи загрузили ящики в газон, на котором приехали балаклавцы, и Анька, махнув напоследок рукой, уехала.
Потом пришла наша очередь получать оружие. Зашел в АХО, водитель остался в машине, а Саню забрал с собой. Мы с ним сверяли номера на оружии с теми, что были в ведомостях. Посчитали цинки с патронами и с помощью бойцов с узла связи начали загружать в нашу машину ящики с оружием и боеприпасами. Я подскочил к Зиброву, чтобы расписаться в ведомостях, и заодно «закинул удочку» насчет гранат:
— Георгич, а как насчет гранат, может, поможете — у нас район неспокойный, — сказал я, расписываясь в ведомостях, — или еще чего — нибудь? Хотя бы по одной на каждого военного.
— А нахрен они тебе нужны, ты что, воевать собрался? — хмуро ответил тот, — ладно, идем. Возьми сумку. И не трепись.
И он меня завел в соседнюю комнату, где у него в нише стояло три небольших ящика, такие же я видел в Десне, когда мы бросали боевую гранату. И Георгич отсчитал мне десяток гранат, а из другого ящика, десять запалов к ним. Маслюкова отправил за сумкой к водиле. А сам, тем временем расписывался в ведомости. Через минуту прибежал боец с сумкой. Я попрощался с Зиборовым и, через минуту, мы уже ехали в машине.
Добрались мы без приключений. И втроем начали выгружать ящики и шмотки. Чуть позже к нам присоединились какие-то два мужика из аппарата усиления. Все мы занесли в комнату хранения оружия. И Канарейчук начал распределять оружие согласно штатного расписания. С Кенаром я был в хороших отношениях и поэтому мне попался новенький, еще в масле, ПМ с кобурой и шестнадцатью патронами к нему. Сразу побежал в машину и взял сумку с гранатами. Тихонько прошел в кабинет военкома и доложил ему насчет того, что раздобыл гранаты. За что получил нагоняй от шефа, дескать, они нам по штату не положены. Что самое интересное — он меня заставил их привести в боевую готовность и положить к нему в сейф. Но после, сам шеф признал мою предусмотрительность.
Я забежал в свой кабинет и захватил из под стола тряпочку, которая всегда у меня там лежала. Надо же было удалить смазку с поверхности пистолета. Да и положено при получении оружия произвести полную разборку. На кобуре у меня была протирка — это стальная спица с кольцом на конце и небольшой петелькой на другом. Ее используют как шопол для пистолета, там же есть и отвертка. Но работа ГУ не должна из-за этого страдать. И сидя у шефа в кабинете, занимался приведением оружия в нормальное состояния, кроме, конечно проверки и доводки боя. А что? ГУ к работе готова, ГК горвоенкомата еще не развернулась, до начала работы участков оповещения еще часа три. Шеф с Петровым пошли вниз получать оружие. Перед этим, дав мне команду поставить его буржуйский электрочайник. Военком у нас молодец, как отец родной. К нему с любым вопросом можно подойти. Я, конечно, всего пока сменил три места службы, но ни в одном у меня не было такого начальника. Представьте себе, вас отправляют с каким-нибудь поручением и дают еще деньги на проезд, либо отвозят на машине. Частенько бывало, что работал у него в кабинете за компьютером, и он угощал меня кофе. Так и в этот раз.
Повесив кобуру с пистолетом на ремень камуфляжа, сделал кофе на четырех персон.
Наконец зашел Петров и дал мне контрольную цифру нагрузки по оповещению и поставке ресурсов, которую я сразу провел по ведомостям. И тут началась веселуха: позвонили из 3-й горбольницы и сказали, что не могут прислать все машины, так как некоторые на вызовах или поломаны. Не знаю, как им удалось дозвониться в этой суматохе. Наши вызовы частенько снимали из-за того, что не было свободных каналов. Хорошо еще, что из троллейбусного депо прислали два троллейбуса и автобус-пазик. Шеф вызвал всех военных, и тех, кто ими только что стал, в мобкласс:
— Значит так, товарищи офицеры и прапорщики, — сказал военком, а нас стало уже вместо шести военных — уже человек десять, — с транспортом у нас проблемы, топлива нет для обеспечения мобилизации, и еще не весь личный состав собрался. Связи с мобобъектами пока нет. Через два часа мы должны уже как-то наладить связь, поэтому экипаж радиостанции должен через час мне доложить о готовности к работе. Вы, Владимир Анатольевич, сейчас езжайте с нашим водителем по сельсоветам и постарайтесь наладить там работу, то есть соберите личный состав участка, делайте это, как хотите. Александр Алексеич, езжайте на пазике на ППСВ и проследите, чтобы там было все в порядке, когда наладите — возвращайтесь. Вы, Владимир Анатольевич, тоже.
— Товарищ полковник, разрешите вопрос? — сказал я, — разрешите мне бойца с автоматом взять на всякий случай.
И, получив добро, спустился вниз, подошел к водиле, который о чем-то разговаривал с Маслюковым. Дав команду Сане залезать в машину, подошел к водителю и передал ему содержание той части совещания, на которой присутствовал. Он без лишних разговоров сел в свою газель. И тут у меня мелькнула мысль — его рация в машине (он ведь таксист) должна работать в одном диапазоне с нашим «Корсом». Сказал об этом дяде Толе (водителю). Тот тоже смекнул, к чему я клоню. Маслюкова послал найти Барановского, который помогал разворачивать радиостанцию. Мы быстро настроились на одну частоту, и оказалась моя мысль хорошим подспорьем.
Наконец мы выехали из военкомата, возле арки, что на Генерала Мельника нас остановили гаишники и начали проверять документы. Начал им было объяснять, в чем дело, пришлось показать удостоверение, что я военнослужащий военкомата. Наконец отпустили. И мы быстро, через Сапуны поехали в Качу. На повороте на Фруктовое нас остановили опять, но только ВБР. Получилось тоже самое. Попробовал связаться с военкоматом, но никто меня не слышал. А уж когда мы прибыли на место, то есть в Качинский поселковый совет, рация заработала. Уже было около пяти утра, то есть в совете еще никого не было.
— Пятьсот одиннадцатый ответьте пятьсот четвертому, — сказал я в рацию.
— Здесь пятьсот одиннадцатый — на приеме, — ответил мне голос Барановского, — как обстановка, сообщите, где находитесь.
— Нахожусь на месте, нужны домашние адреса шишек, так как никого еще нет. Здесь пока все спокойно. Доложите ноль пятому.
