– Нет… девочка обладает буйной фантазией. Ты ведь Дэна любишь, а ей, чтобы тебе понравиться, минимум нужно сделать то же, что и собирается сделать Дэн.
– Ага, значит, он у тебя и с ним всё в порядке, но что он задумал?
– Вижу, от тебя не скрыть… задолбал меня твой Дэн… я его в «изоляторе» запирать устал…
– А что он натворил?
– Он сам не знает, чего хочет… то Вася, то – не Вася… то сбежит, то обратно просится. Сбежал как-то… я пошёл его искать, а он в кафе… естественно, я на него наорал. Думаешь, помогло?
– Вряд ли.
– И прав ты, абсолютно! Он взял, выпил пачку аспирина!
– Вредно…
– Вредно… пришлось запереть его в карцере и отложить…
– Что отложить? У него проблемы?
– С головой у твоего Дэна проблемы.
– Но ты – хирург… но в мозг лезть не торопишься, а проблемы с головой исправляешь «изолятором». Но Дэну, я так понял – всё нипочём… хоть в карцер, хоть куда…
– Ну, хоть куда… – это ты преувеличиваешь.
– Хам…
– Я ему кое-что рассказал… помнишь… ты помог мне… ты даже не спрашивал ничего…
– Зачем мне спрашивать, я итак всё знаю. Почти всё.
– А чего не знаешь?
– Что Дэну здесь делать? Разве что, карцер занимать. Там хоть тепло?
– Не боись, не замерзнет твой друг… или подруга.
– Ты это о чём?
– У него спросишь. Если бы ты не пришёл, сидеть бы ему в «изоляторе» до вечера. Повезло ему…
– Пусть сидит. Хотя умнее он всё равно не станет… но зачем ты сказал ему о той ночи?
– Чтобы он передумал.
– Что передумал?
– Я точно не самоубийца, поэтому и тяну время.
– Ну, в твоих интеллектуальных способностях, я никогда не сомневался. Но только в твоих… да и другие-то в общем…
– Дэн тоже умный, он просто переживает из-за вашей ссоры. Ты бы поговорил с ним.
– А где он?
– Говорю же, он наказан.
– Видишь ли… мы с ним расстались и не думаю, что наша встреча что-то изменит. Я к нему не вернусь, а встречаться с ним, я не вижу смысла. Это только усугубит ситуацию и ухудшит его состояние.
– Куда уж хуже. Думаешь, он в «изоляторе» из-за своих выходок? Меня этим не удивишь, и не такие строптивые попадались.
– Тогда, в чём дело?
– Я решил, что лучше пусть в «изоляторе» сидит… чем в морге… лежит…
– Даже так? Но в чём дело?
– Он здесь из-за тебя.
– Говорю тебе, мы с ним не виделись два месяца… у меня пропал Димка и я никак не мог повлиять на решение Дэна…
– Слушай… Дэн… в общем… не хочет он больше Дэном быть… Даниэллой…
– А он уже сменил вывеску на кафе?
– Хватит острить.
– Его решение – его дело. Не думаю, что он станет умнее, сделав операцию. Зачем его отговаривать… тебе ведь бешенные деньги заплатят?
– А что с пацаном будет?
– С пацаном – ничего… с девушкой…
– Это очень смешно. И всё же, в память о вашей дружбе, поговори с ним. Если уж тебе не удастся его отговорить, я сделаю так, как он хочет.
– Только тронь его! Я от твоей клиники и пепла не оставлю! Скажи Дэну, что не делаешь таких вещей!
– Он другого врача найдёт.
– Все знают, что лучше тебя найти нереально…
Пит открыл дверь «изолятора».
– Выходи, провинившийся…
– Ещё не вечер, – ответил ему Дэн.
– Ты прощён. К тому же, к тебе пришли.
– Я не хочу никого видеть.
– И меня? – спросил Костя. Дэн соскочил со стула, одиноко стоящего посреди мрачных стен комнаты. – Здесь места маловато, где мы можем поговорить?
– Идите в его палату, что ли… – ответил главврач.
– Я и с ним не хочу разговаривать.
– Видишь, Пит, – добавил Костя, – я лучше пойду.
Пит думал, как спасти ситуацию.
– А ты с ним хочешь поговорить, Костя?
– А чего бы я сюда припёрся, но Дэн не настроен на общение…
– А его никто не спрашивает. Денис… или говори с Костей, или возвращайся в «изолятор», на неделю.
– Костя всё же лучше, – вздохнул Дэн, – а ты меня под охраной в палату поведёшь?
– Лучше, чем Костя для тебя охраны не найти.
– Ну уж нет, сбежит, а мне отвечать.
– Здесь же не тюрьма, – спорил Пит.
– Я заметил, – огрызнулся Дэн, – может мне и в палату незачем возвращаться, всё равно ведь сюда вернёшь.
– Ах, какой послушный мальчик… не травится таблетками, не исчезает без предупреждения, – отчитывал Дэна главврач…
– Ладно… ладно… виноват… каюсь…
– Иди уже…
Они долго молчали, войдя в палату. Дэн не смел взглянуть на Костю… Костя держал паузу… а зачем ему было говорить, ведь любое его слово могло привести или к ссоре или к близости, не того ни другого варианта Костя не мог допустить. Но Дэн не выдержав этой пытки, сам начал разговор.
– Не могу больше! В «изоляторе» молчал, здесь – тоже! – но Костя не поддавался на провокацию и Дэн продолжил, правда сменив свой агрессивный тон. – Я слышал, Димка пропал?
– Да.
– Нашёлся?
– Ну…
«Как же тяжело восстанавливать порванные звенья отношений…» – думал Дэн. А Костя сидел, забившись в угол, тоже стараясь не смотреть на Дэна.
– И долго его не было?
– Долго.
– Чего из тебя слова не вытянешь?
– Вытянешь… чего ты хочешь? Тебе же нет дела до меня?
– Здесь ты, Кость, ошибаешься. Но зачем ты пришёл, раз не хочешь разговаривать?
– А зачем разговаривать… я просто пришёл посмотреть на тебя в последний раз.
– Ничего, не в последний… что со мной станется? В «изоляторе» сейчас тепло…
– Ты что у Пита «изолятор» арендуешь? А что, это хорошая идея… как выйдешь отсюда, сделай у себя в кафе такую кабинку… интересно будет.
– Попробую… – Дэн рад был без памяти, что Костя чуть-чуть разговорился, он даже боялся ему перечить, чтобы тот не обиделся и снова не замолчал месяца на два, как это было в прошлый раз.
– А ты вывеску уже сменил?
– В смысле?
– Ну тебя же не будут звать Дэн, после того как ты выйдешь отсюда?
– Ты знаешь?
– Догадываюсь… так как тебя звать будут?
– Ты меня вряд ли будешь звать… так что какая тебе разница… к тому же, я ещё не решил.
– Замуж собрался… лась…
– Вроде того.
– Понятно.
– Что тебе понятно?
– Всё понятно.
– Люблю понятливых.
– А вот это не надо.
– Значит, ты не сильно расстроишься.
– Это ты расстроишься и тебе будет не понятно.
– Мне уже понятно…
– Что именно? – спросил Костя.
– Почему ты мне не сказал?
– О чём?
– О том… что ты в ту ночь помогал Питу. Ты всё знал!
– Нет я не знал всех подробностей… тогда очень серьёзно заболел Димка, и я дни и ночи проводил у его постели. В одну из таких ночей в наш дом постучали… на пороге стоял Пит. «Помоги!» – видя его страх и отчаяние, я, не задавая вопросов пошёл с ним. Димке я дал снотворное и анальгетиками обколол, жар у него чуть-чуть спал и я его мог оставить ненадолго.
– Но ненадолго не получилось.
– Я даже не узнал тебя… ты лежал лицом вниз и крепко спал из-за наркоза, я не выяснял, что и как, я просто сделал всё, что мог и убежал к Димке, который уже начал приходить в себя… как ни странно, он очень быстро пошёл на поправку… хотя я не делал ничего нового, работая по прежней методике.
– Ему стало лучше, потому, что ты помог мне.
– Я даже не знал, что это был ты!
– А если бы знал, помог бы?
– А если бы я знал, я бы убил всех твоих родственников за то, что они тебя искалечили!
– Всё же восстановилось.
– Нет… не всё. Тело… возможно, но душа, её не прооперируешь… и раны залечить на ней невозможно. Этого даже Димка не может.
– Но ты сильнее его!
– Это он так решил. Но бесследно это все не проходит. И поэтому многие в конце концов, приходят с подобной целью в подобные заведения. Они не хотят больше жить в том теле, которое допустило надругательство над душой! Но что бы человек с собой не сделал, это остаётся с ним, эти воспоминания, этот кошмар… есть правда один выход, я тебе это предлагал.
– «Зеркало времени»?
– Да.
– Нет… я хочу помнить тебя!
– А куда я денусь?
– Делся ведь.
– Мне нужно было деться. Иначе Димка бы погиб. А вернувшись, я стал искать тебя… но ни тебя, ни Пита не было.
– Я сбежал как раз, а он видимо, пошёл меня искать, поэтому ты и не застал нас. Но зачем тебе я вдруг понадобился?
– Мне вдруг показалось, что ты в опасности.
– Показалось, как видишь, ничего страшного. Всё хочу спросить, а тебе давно мальчики нравятся?
– А с чего ты взял, что они мне вообще нравятся?
– Тогда – девочки?
– Кстати, о девочках… не загремел я чуть из-за одной, лет на тридцать за изнасилование… хорошо, что все знают, что я предпочитаю юношей.
– Значит…
– Ничего не значит. Между нами всё кончено!
– Тогда мне не понятно… ты же сказал, что знать меня не хочешь, зачем пришёл?
– Я спас очень много людей, но я их тоже знать не хочу. И с чего ты взял, что я изменю к тебе отношение, если ты изменишь свое тело? Я хочу оградить тебя от ошибки, хочу, чтобы ты ощутил во всей красе то великолепие, от которого хочешь избавиться.
