Ревизор Возвращение в СССР 7 - Серж Винтеркей

– Я Германа поддержала, – перебила его Клара Васильевна, – ладно, двоих не успела, хоть одного-то можно было отвести? Так она и меня гнать стала! Возвращайтесь в Брянск, нам с дедом говорит.

– Не вздумайте её послушаться, – подключился я к разговору, жестом приглашая их пройти. – Младшего обязательно в ясли водить надо. С ним специалисты там занимаются, он же совсем другой стал, как в ясли пошёл.

– Так, а я о чём! – воскликнула Клара Васильевна.

Пододвинул ей стул, предлагая сесть.

– Я понимаю, что вам очень жаль родную дочь. Но она взрослый человек, а её дети, ваши внуки, сами за себя постоять пока не могут. Мы о них, в первую очередь, должны думать. А о себе любимой Елена и без нас прекрасно позаботится. Вы сами видите: надо довести дело до конца и лишить её родительских прав.

Клара Васильевна сникла и молча кивнула головой.

– Не хотелось мне до крайностей доводить, – тихо проговорила она. – Она же мне этого не простит… Скажет, я её предала.

– А она вас и детей не предала, когда сбежала? – возразил я.

– Худой мир лучше крепкой ссоры, – грустно посмотрела на меня Клара Васильевна. – А если я, как ты говоришь, доведу сейчас дело до конца, я её больше никогда не увижу.

– Это не факт… – начал было спорить я, но бабушка меня остановила жестом. Придвинула свой стул ближе к подруге. Сейчас начнётся сеанс психотерапии, как я понял.

Не стали с Германом мешать, вышли на улицу.

– Слышал, милиция нашла того, кто люки с колодцев снимал? – закуривая, спросил меня Герман. – В Брянск эту сволочь сразу отправили…

– Зачем? – прикинулся я ветошью.

– Чтобы я до него не добрался, – зло сплюнул Герман. – Ничего. Я все равно до него доберусь…

Только этого не хватало! Вот, не ожидал. Взрослый вроде мужик, а туда же.

– Герман, ты этим никому не поможешь – ни Эмме, ни своей жене и детям, – попытался образумить его я. – Пусть его по закону судят. Не вмешивайся в это. Твоя семья и так пострадала.

– По закону его на экспертизу психическую отправили. Справку ему напишут, что больной, полечат и отпустят!

– Откуда такие сведения? – сразу насторожился я.

– Откуда надо, – недовольно отрезал Герман и молча протянул мне руку.

Попрощались, и он ушёл. А у меня мелькнула мысль, что даже хорошо, с одной стороны, что он на ворюгу этого клептоманистого переключился. На Славку злиться перестал. Может со временем наладятся снова у них взаимоотношения. Главное, чтобы реально не начал что-то против вора сам предпринимать. А то ведь нарвется мужик.

А что касается ворюги, то такой расклад меня совсем не устраивает. Надо что-то делать. Какой он, блин, больной?! Вон, хозяйство какое добротное, по уму всё сделано. Планировка участка, конечно, странная: всё параллельно-перпендикулярно… Отклонения у него, конечно, есть. Но не до такой степени, чтобы не отвечать за свои поступки. И хозяйство благоустроенное, значит, работает где-то, не все же он воровал, что-то и покупать пришлось. Небось, на хорошем счету на работе был.

Нет. Он не псих. Нельзя ему дать справкой прикрыться. Общественность надо подключать. И прессу. И надо настаивать на выездном показательном процессе. Иначе горячие головы Святославля свой суд над ним устроят.

Взял щенка и пошёл с ним на прогулку.

Тут же переключился на мать Эммы. Как же эта Елена напрягает уже. Не человек, а мина замедленного действия. И ведь рванет однажды, если не обезвредить. Хуже всего, что в таких ситуациях страдают обычно не такие вот «елены», а их близкие, которые, не желая никого обижать, терпят до последнего и не предпринимают решительных действий.

Ноги сами привели к дому Либкиндов. Мальчишки без присмотра играли во дворе. Увидев моего Тузика, они выскочили на улицу и стали гонять его, в том числе по проезжей части. Эх, в будущем за один такой инцидент можно было серьёзных проблем от опеки огрести. Отвыкла Елена за детьми-то смотреть.

Увидев Ивана Николаева у колонки, пошёл к нему, щенок побежал за мной, а дети за щенком, уходя всё дальше от своего дома.

– Привет! – поздоровался я с Иваном, протягивая руку. – Слушай, тут Елена вернулась. Прослышала откуда-то, что младшему её инвалидность дали, у Эммы тоже пенсия по потере отца... Хочет Германа опеки над своими детьми лишить.

Иван ошарашенно смотрел на меня.

– Вернулась, как ни в чём ни бывало? – недоверчиво спросил он. – Во даёт!

– Ну, вот так. Есть ещё у нас подозрение, что она захочет Эмму недееспособной объявить и получить доступ к праву на её половину дома, в котором они сейчас живут. Сам понимаешь, с какой целью.

Иван присвистнул удивлённо.

– Надо бы отвадить её, – продолжил я. – А то дети такими темпами быстро в детском доме окажутся. Клара Васильевна жалеет дочку, боится с ней окончательно рассориться, в такой ситуации лучше, чтобы кто-то со стороны инициативу проявил, так сказать.

– Я не против помочь, но как? Что предлагаешь?

– Сходил бы ты к ней, припугнул. Вот, например, сейчас дети без присмотра по улице бегают. И в прошлый раз она свинтила, троих детей бросила одних на произвол судьбы. Есть же статья за оставление в опасности? Это как раз тот самый случай.

– Да. В конце концов!.. – воскликнул Иван. Оставил своё ведро у колонки. Схватил обоих мальчишек за руки и решительно повёл их домой.

12 мая 1971 г. Школьный стадион.

Следующим утром на зарядке Марат устроил нам настоящую тренировку. Мишка притащил младшего брата и нас, учеников, было уже четверо.

Мальчонка с благоговением смотрел на десантника,