весь мокрый, аж с носа капает. Зато не скучно.
— Работаем! — крикнул я и только замахнулся, чтобы сделать передачу, как прозвучал свисток.
Это еще что? Нарушение?..
А, ясно — сигнал на водопой. Ну, это вовремя. Опять же — в нашу пользу. Потому что кубанцы давили и давили. Жека, вон, подозрительно бледный, пот так и льет.
Наш врач сразу это просек, подошел к нему, в глаза заглянул, пульс пощупал, но тот выдернул руку — порядок, мол.
Отфыркиваясь, я полил голову из бутылки — кайф! Глаза сами закрылись, но насладиться состоянием не дал Димидко, схватил за руку, потянул, отвел в сторону и сказал, рукой рот прикрыв:
— Саня, а ты не заметил ли?
— Чего?
— Да боятся они тебя! На каждый твой выход уступают дорогу. Бьют по воротам со страхом. Зассали, Санёк! Твоя Англия аукается! Понял?! Так я прошу: еще увереннее, еще злее, еще активнее. Вот не подумал я — надо было повязку тебе капитанскую на этот хотя бы матч. Там-то дальше поглядим. У наших ты тоже в авторитете. Но сегодня было совсем хорошо.
— Да ладно! — улыбнулся я. — И так нормально
— Ну, да. В общем, пугай их. Помнишь, в «Спартаке» был такой Филимонов?
— Гоблин! — припомнил я.
— Так ты, это, используй опыт.
Филимонов классный был вратарь, пока в 1999 году от Шевы не пропустил… но это в нашем мире, а тут у него таких душевных травм не было. Зато, как и в моем мире, стригся он наголо, и форма головы была интересная. Как разинет пасть, как глаза выкатит — страх и ужас!
— Понял, — кивнул я. — Сделаю.
Я встал на раму, кинул мяч Игнату — тот рванул вперед, но пасанул не Жеке — свободному Клыку. Жека рванул вперед, замахал руками — мне, мол, мне давай! Но Клык замешкался, к нему рванули двое, и он катнул назад, Думченко, тот — мне.
Молодцы, решили противника загонять. Кубанцы поначалу велись, потом перестали, и наши включились в игру. Вот только Микробу никак не удавалось освободиться, прицепился к нему вражеский полузащ, ну просто клещом повис!
Колесо — пас центральному, тот — Клыку, Клык — опять Колесу, Колесо — Погосяну, Мика — Жеке… Жека рванул вперед, но вдруг ноги его заплелись, как у пьяного, он уперся руками в колени, и его закрыли замельтешившие игроки.
— Замена! — крикнул Димидко. — Левашов вместо Воропая!
К держащемуся за горло Жеке подбежал врач, повел с поля, а на его место, чуть не взбрыкивая, как молодой жеребец, помчал Димон Левашов. Дождался парень своего звездного часа. Жека же не дотерпел, и его вырвало перед подтрибунным.
Я сосредоточился на поле.
После воды наши не встрепенулись, как ожидалось, а скорее даже расслабились. И кубанцы прижали к штрафной. У нас только один Рябов был за ее пределами. На всякий случай — вдруг отскок какой, вдруг пас… Хотя в такую жару — с мячом потом через всё поле…
Следуя совету Сан Саныча, я не стоял в воротах, кидался на каждый мяч, выбегал, разгоняя кубанцев зверской улыбкой и хриплым криком. Покрикивал на своих и рявкал на чужих. И смотрю — тренер-то был прав! Точно побаиваются и уважают. Ни разу корпус в корпус не сыграли. А сколько раз отскакивали от мяча под мой рык!
— Мой! — ору и бросаюсь торпедой сквозь всех.
Как в боулинге, все кеглями разлетались, потому что понимали: если кто-то травмирует народного любимца, то есть меня, то потом болелы затравят.
А имею право! Вратарская и штрафная — моё хозяйство. Особенно если не нарушать, не бить ногами и не цеплять руками, а плечами работать.
Отбились.
Вот и перерыв. Наконец подышим прохладой и послушаем тренера. Он уже анализ сделал, уже решил, кого менять будет.
Мы переоделись в сухое, расселись по лавкам, закатив глаза. Димидко подождал, пока мы отдышимся и напьемся, расставил магниты на доске и сказал, что загонять противника — правильная тактика, рабочая. Загонять, расслабить — и резко в атаку. Клыкову велел смещаться левее, потому что один из наших основных, Микроб, все время закрыт, и левый фланг не работает, в то время как правый — наоборот.
Это я и без него видел со своей позиции, но для остальных слова тренера стали открытием.
— Кстати, как вам Саня сегодня? — усмехнулся Димидко.
— Да просто зверюга, — отшутился Матвеич. — Еще больше экспрессии — и кубаноиды начнут цепенеть и штаны мочить.
Колесо хохотнул и сказал:
— Его нам «динамики» испортили! Я его уже боюсь!
— Бойся, бойся! А как его боятся кубанцы! — кивнул Сан Саныч. — Просто — ах! Загляденье.
— А мне поиграть сегодня дадут? — возмутился Микроб.
Бурак положил ему руку на плечо.
— Они тебя считают самым опасным. Это, Федя, слава.
— Федя, это Слава, Слава, это Федя, — проворчал он.
Хорошо тут, весело и прохладно, так бы и сидел еще сорок пять минут, но нельзя. Пора на поле.
Замен больше не было. И никого конкретно Димидко не ругал. Напомнил только про плотность в середине поля, что наших чисто арифметически там больше! Сказал, что нападающие у нас замёрзли… Ага, замёрзнешь тут!
Мы вышли, построились по точкам. Вроде попрохладнее стало. Или просто я охладился?
Наши забрали мяч. Получился резкий перехват, наглый — наши защитники ринулись втроем на одного. Матвеич сделал пас через треть поля, оттуда в одно касание на точку пенальти — и голова Рябова. Как он прыгнул-то — рыбкой! И мяч влетел в ворота, будто его ногой со всей силы туда воткнули, аж сетка затрепыхалась. И снова их вратарь только и успел — шаг вперед и руки вверх.
Есть второй гол! 0:2. Теперь можно и присесть в оборону. А уж я постараюсь.
После розыгрыша из центра поля кубанцы опять навалились.
Ух, и напрыгался я по штрафной площади! Но все же Димидко прав: кубанцы и правда меня боялись. Вот опять вбежал в штрафную, переложил мяч под правильную ногу… И ударил точно мне в грудь. Больно, блин!
Они или брали предыдущий удар с тридцати метров и били мимо ворот. Или вверх чуть не вертикально. На месте тренера я бы кубанцев распял, заподозрив в том, что они подыгрывают противнику.
Побегав по штрафной, я опять ощутил, что жарко. А кубанцам-то тоже жарко. К тому же навал длиной почти в тайм дико утомляет. И успокаивает: они жмут, мы отбиваемся.
Когда очередной проход и прострел выдал мне мяч точно в руки, я метнул его, как дискобол свой диск, чуть не к центру поля —
