него, и Ксен рассказывал. О законах страны, о характерах лично известных ему жрецов и правителях, о быте крестьян и обычаях, об охоте на пум и рыбной ловле, о вкусе блюд и способе получения тканей. Вопросы сыпались со всех сторон, и попутно жрец еще поправлял произношение Высшим. Самым удивительным для него было то, что не его заставили изучать чужой язык, на котором они говорили между собой, а они, снизойдя, выучили его речь за несколько дней.
Такое действительное было под силу лишь Высшим.
В конце концов, от этих бесконечных разговоров устали все, не только Ксен, но и сами боги. И Разумовский сказал:
— Ну что, ребята, что могли, мы поняли. Надо думать какой-то план «внедрения». Понятно, что сперва Ксен поговорит с кем надо, но хорошо бы парочку «чудес» произвести при появлении. Ну, полетать, например, или хотя бы фонариками посветить в темноте, — усмехнулся он. — У кого какие предложения есть?
— Я думаю, — почесав за ухом, заявил Чук, — надо Гека в костер бросить!
Пауза была глубокой, охренели все. Потом Разумовский, нахмурясь, начал:
— Что за пацанские выходки? Это между собой можете друг друга подкалывать, а сейчас — работаем.
— Да нет, командир, я не шучу! Ну, ткань же не горит, — Чук подергал себя за взятую двумя пальцами штанину. — Сетку на морду накинуть, и можно в большой костер минут на пять шагнуть! Очень впечатляюще, мне кажется.
— Ну не знаю, — задумчиво протянул Цинк, — В Испании — да, местные бы охереть как впечатлились, сразу бы объявили дьяволом, не меньше, а тут… кто знает?..
— Оставим, как запасной вариант, — вынес вердикт Рим. — Может быть, на каком-нибудь народном празднике потешим местных, а сейчас, нужно что-то поэффектнее. Понимаете, если, допустим, выйдет Бык, и снесет выстрелом кусок леса — оно, конечно, впечатлит. Только нам-то желательно бы несколько «чудес» сразу, и от разных богов. Все же я рассказывал Ксену, что капли так называемой силы у нас остались. Вот их и нужно демонстрировать.
Конечно, Разумовский мог просто приказать, кто из бойцов остается, но тут он решил положиться на волю случая, и пояснил так:
— Я, Бык и Цинк идем, потому что так надо. Анжела — потому что здесь мне ее оставлять… боязно. Остальные тяните жребий.
Короткие палочки вытянули невозмутимый Марат и очень огорченный Дзю.
— Мужики, спать только по очереди, — строго предупредил Андрей. — Еду вам сюда приносить будут. В городе мы договоримся. Но если эти, — он кивнул в сторону братьев Кардосо, — надумают корабль угнать, нам фигово придется. Сами понимаете. Одно дело спалить Испанскую каравеллу, а другое дело попытаться ее отбить, чтобы сам корабль целым остался. И проследите, чтобы, когда местные приходить начнут, граждане испанцы себя вели прилично.
— Послушай, Рим, — вмешался Бык, — Я думаю, нам стоит матросика, который за конями ухаживал, с собой взять. Оседлать мы конечно сможем, но случись что… Ну, сожрет животина что-то не то, или еще какая фигня приключится. Да и капитану спокойней будет, что с нами кто-то из них на разведку пошел.
— Ты знаешь, а это хорошая мысль. Давай-ка возьмем двоих. Чем меньше их останется на судне, тем спокойнее будет ребятам.
Как ни сопротивлялся Лаго Кардосо, как не уговаривал, его, капитана, оставили караулить судно. Именно тогда ему и закралась в голову мысль, что вовсе не для торговых операций прибыли сюда чужеземные купцы. Впрочем, сейчас у него выбора все равно не было: спорить с чужаками — себе дороже. Это он понимал.
Коней нагрузили по максимуму, потому что в седло никто так и не рискнул сесть. Надо сказать, что незнакомые животные вызывали у Ксена почти суеверный страх: ничего похожего он в своей жизни не видел. А уж послушание и сообразительность этих зверей, вообще выходили за пределы разумного. С точки зрения жреца, они были даже умнее собак.
В этот раз путь до города занял на полтора часа больше времени. Приходилось выбирать дорогу, где кони смогут пройти свободно. А уж появление чужаков на подходе, вызвало очень бурную реакцию у местных. Крестьяне бросали работу и вставали в отдалении, чтобы поглазеть, но даже присутствие жреца не заставило их подойти близко.
Ближе к центру города навстречу им выдвинулся вооруженный отряд местных воинов, и если бы не Ксен, дело бы вполне могло закончиться стычкой.
До сих пор команде казалось, что они общаются с любопытным и дружелюбным ребенком, который восторгается всякими непонятными ему штучками и охотно расспрашивает о них. Сейчас они увидели перед собой властителя.
Раскинув руки, как бы загораживая стоящих за его спиной людей и коней, Ксен двинулся навстречу отряду, громогласно возвещая:
— Удача пришла в город Точпан! Боги спустились на землю, чтобы отвратить от нас грядущие беды! Слово их — закон! Сила их велика! Мощь их несокрушима! Я, Ксикохтенкатл, избран ими, чтобы вещать волю их!
Голос жреца оказался такой мощи, что слышали его не только замершие в растерянности солдаты, но и, пожалуй, добрая половина города. Те из отряда, кто еще не видел вживую жителей, оглядывались с любопытством и интересом на непривычные строения, на лающих собак, рвущихся с поводков, на десятки, даже сотни смуглых носатых лиц с раскосыми глазами, боязливо выглядывающих из хижин и переулков.
От предложения разместиться в храме Рим отказался:
— Почтенный Ксен, мы охотно выйдем показаться жителям города, когда тебе понадобится, но жить предпочтем рядом с людьми.
— Высший…
— Ксен, ты знаешь мое имя, и я прошу тебя обращаться ко мне именно так — Рим.
Испытывая некоторую неловкость, жрец, который до сих пор избегал обращаться к Высшим по их странным именам, все же собрался с духом и заговорил:
— Рим, я буду счастлив, предоставить вам свой дом, но он слишком мал и убог для вас всех. Позволь, я прикажу приготовить для вас еще пару соседних?
Рим вздохнул: разбиваться на маленькие группы не хотелось. Кто знает, все ли так восторженно примут их появление, как Ксен. Но и выбора особо не было, рано или поздно это случится. Поэтому бойцов надо разделить на три группы. Пусть каждый из них максимально много общается с местными, оттачивая произношение, и набирает сторонников и сопровождение. Не исключено, что в столице все будет на порядок сложнее.
Дома, при ближайшем рассмотрение, вовсе не имели окон, зато, дверные проемы без самих дверей украшали каждый из них.
— Стекла эти ребята еще не знают, — пояснил Рим. — А поскольку здесь жара, то и двери им особо не нужны.
Помещение было довольно низким, и Бык стоял, неловко склонив голову набок. Анжела скромно терялась за его спиной, и Разумовский, немного раздраженный заминкой, буркнул:
— Ну, чего встали? Снимайте груз с коня, будем обустраиваться. Несколько дней нам по любому придется здесь провести.
Жилище Ксена представляло собой не один жалкий домик, как у большинства, а целый комплекс подобных построек. В самой большой и просторной, похоже, раньше ночевал хозяин. Сюда же, скорее всего, он приглашал и гостей на пир. В постройке поменьше и пониже жили воины, охранявшие двор могущественного жреца. Еще одна постройка была отдана слугам и рабам.
— Господи Боже мой. Как же они помещаются здесь? Что, так и спят целыми семьями? — Анжела явно испытывала раздражение, оглядывая убогую, с ее точки зрения, хижину.
Рим, фыркнув, пояснил:
— Это ты, красотка, убогих хижин не видела. Здесь, посмотри, — он потопал ногой, — все полы циновками застланы, да не в один слой. Вон та груда тряпья, это стопка одеял, на которых наш Ксен почивает. Это еще нам повезло, что он богатый мужик и холостой. Так что, Цинк, давай мы с тобой эти одеяла на улицу вынесем и здесь пенку раскинем? Все таки помягче будет. Да и хозяин не останется без любимых удобств.
Во дворе торопливо сновали женщины, готовя что-то на открытом огне. Фифа встала в дверях, загородив свет и брезгливо сморщив нос, комментировала:
— Рыбину здоровую приволокли… Фу-у-у. Она ей прямо живой брюхо вспорола!
— Иди лучше местом для ночлега озаботься, — недовольно скомандовал Рим. — И вообще, нехрен их разглядывать как
