И вот 25-го сентября из Москвы прибыл Ильичев.
- Здравствуйте, Максим Петрович. Есть данные, что через 3 дня на дороге между Алленштейном и Рустенбергом пройдёт поезд с Гитлером.
Я начал откручивать ордена с гимнастёрки.
- Костя! Лешак! Готовь оружие! Идем на выход!
- Максим Петрович! Вы же комфронта! - изумлённо сказал Ильичёв.
- Бывших разведчиков не бывает! Я - генерал ГРУ! Брать будем на плотине Эльблонского канала, высадка и подбор у Островина, запасная площадка Томазина. Он мне живым нужен, поэтому пойду сам.
- У Вас всё готово? Откуда знаете?
- Ну, Вы же сказали вести разведку фронтовыми методами! Не было только даты, когда проедет. Место подобрано давно, третья рота там всё давно подготовила. Овечкин туда ходил. Данные по длине поезда, охраны, месте нахождения вагонов Гитлера, уровень бронирования, все известно. Требуется только установить какой стороной пойдёт. Вагон может быть пятым или четвёртым в зависимости от направления движения. Группа наблюдения у нас в Берлине есть.
- Это не совпадает с планом, разработанным в Москве. Требуется его согласовать. Это всего в 7-ми километрах от Оструды, а там довольно сильный гарнизон. Нами предлагается другое место для засады: у села Натёрки, с отходом в Мозырские леса.
- В Алленштейне у немцев аэродром. Там весь лес выкорчуют, и не дадут его вывезти, плюс бригаду сложно скрытно высадить, плюс фронт ближе, могут быстро перебросить хоть дивизию. И ещё. В остальных местах сложно завалить все вагоны: насыпи низкие, а на плотине - высокие.
Вызвали Сашку, проработали оба варианта, затем я связался с Верховным. Утвердили мой вариант, так как в нём предусматривалась быстрая эвакуация пленников. Сталин сказал:
- Мы надеемся, что всё пройдёт, как задумано, товарищ Петров. Но, зная Вас, я категорически запрещаю Вам отлучаться с фронта! Наверняка уже собрались!
- Да, товарищ Сталин, считаю, что руководить операцией должен человек не ниже уровня командующего фронтом. Предстоит принять капитуляцию Верховного командования Германии и Вермахта.
- Вот и руководите! Из Командного Пункта фронта. Категорически запрещаю лично участвовать в операции. Вам всё понятно?
- Так точно.
- Кто будет командовать - решайте сами, дайте мне товарища Константинова. - И он повторил своё приказание ему! "Всё, повязали! Скрутили "Иволгу"!"
Мы построили бригаду. Вот они, мои братишки! Слушают боевой приказ: взять живьём Адольфа Гитлера и его свору. Распределены роли и средства. Выступили Жуков и Куприянов. Вадим Коршунов назначен командиром операции, группой захвата командует Овечкин. Общее руководство возложено на меня.
- По машинам!
Бригада убыла на аэродром. В три сорок комбриг генерал-майор Дьяконов, доложил, что Коршунов высадился на обеих площадках. Высадка прошла чисто. Самолёты вернулись без потерь. Просчитали время подлёта, летчики доложили, площадки пригодны не только для транспортников, но и для истребителей. Утром, в 10.50, Ильичёв получил сигнал, что Гитлер выехал из Берлина. Наши наблюдатели доложили, что спецпоезд проследовал, спецвагонов - четыре. Первый спецвагон идёт четвёртым. Это требовалось, чтобы распределить очерёдность подрывов, так, чтобы уложить весь поезд направо. И не возиться с охраной поезда. Прошли контрольные сеансы, от бригады раздался щелчок-подтверждение. Весь день провёл на КП, слушая радиостанции, рядом сидел Жуков, тоже нервничает. В сердцах бросает:
- Всё-таки, на фронте легче! Никаких нервов не хватает! - и пошёл разносить кого-то по радио, заодно отчитал НачШтаба фронта генерала Дмитрия Николаевича Гусева за какую-то помарку на карте. Оттянулся! Вошёл Ильичёв:
- Максим Петрович! Поезд прошёл Бромберг! Я сообщил об этом Коршунову.
- Отлично! Таким темпом будет на месте около двадцати трех часов. Идут с расчётом того, чтобы прибыть на место ночью.
Скорость движения у поезда получалась чуть больше 35 км в час.
- Почему он так медленно едет? - спросил подошедший Жуков.
- Кто его знает! - ответил Ильичёв. - Может быть, устраивает какие-нибудь митинги, хотя вряд-ли. Максим Петрович! Смогут твои положить поезд на таком маленьком ходу?
- На плотине - да, в других местах - нет. - я взглянул на часы: ещё четыре часа тридцать минут ждать! Пойду поем, всегда есть хочется, когда нервничаю.
Плотину с южной и северной стороны охраняло четыре дота и восемь бронеколпаков. Охрана - фольксштурм из железнодорожных войск. Старые, но очень бдительные солдаты. Но, охрана стояла метров в двухстах от будущего места диверсии, и охраняла довольно длинный туннель, через который проходили суда по каналу. Сама плотина оставалась неохраняемой. Это и позволило Сашке заложить заряды, работая там почти две недели. Но, сейчас предстояло убрать охрану, для того, чтобы иметь возможность отходить в любую сторону на юго-восток. Ребята подготовили "химоту" для этого, часовых и "лучших друзей разведчика" предстояло снять непосредственно перед самым проходом поезда. Контрольные группы находились на местах, и должны были передавать время прохода поезда через них. Наибольшую опасность представляли казармы Андерса, крестообразное здание, где располагалось до роты солдат железнодорожных войск. Они находились на южной стороне, и могли помешать отходу, поэтому бригада заняла позиции на окраине леса, и взяла в полукольцо казарму. В 22.10 получили сигнал о проходе поезда через Илаву, и подняли самолёты в сторону двух посадочных площадок. В 22.45 поезд подошёл к станции Остероде, сделал короткую остановку, послав вперёд паровоз с тремя платформами, загруженных мешками с песком, и с установленными орудиями на них. Сразу после его прохода, бригада начала операцию по снятию часовых и собак. Состав дошёл до разъезда Бисал, после этого тронулся поезд Гитлера. Поезд приближался, слабенько подсвечивая себе дорогу. Последний поворот, головная платформа поравнялась с дотом, и прозвучал длинный раскатистый взрыв 38 зарядов. Поезд, под которым осело полотно дороги, свалился набок. Одновременно начался штурм поезда и казарм. По вагонам охраны ударили крупнокалиберные пулемёты и тяжёлые снайперские винтовки. Группа захвата через окна, разбитые выстрелом в упор из ПТС влетела во все четыре спецвагона, контуженная охрана практически не оказывала сопротивления! Гитлер оказался прижат собственными вещами, у него сильно повреждена правая рука, адъютант Гитлера генерал-лейтенант Шмундт сильно порезался стеклом. Их извлекли из вагона первыми. В остальных купе этого вагона была только охрана. Трое или четверо попытались открыть огонь из шмайсеров, но были убиты на месте. В трех остальных вагонах были Геринг, Гиммлер, Борман и Геббельс. Геббельсу не повезло. Он сломал шею и скончался на месте. Остальных взяли на плащ-палатки и начали отходить к первой площадке, затем разделились, двоих направили на вторую площадку, а Гитлера и Геринга на первую. На всю операцию ушло всего 12 минут тридцать секунд. Поезд охраны, который шел впереди, назад пойти не смог: стрелку подорвали одновременно с подрывом основного поезда, кроме того был взорван небольшой мост на окраине Остероде. Через пятнадцать минут два транспортных самолёта оторвались от земли, увозя фюрера Германии и его преемника в Нюкебинг, в штаб Северного фронта. Ещё через тридцать минут бригада начала эвакуацию с первой площадки, а через три часа со второй. Общие потери составили 45 человек, из них 15 в сбитом зенитками самолёте.
