Мы повернулись к старику. Ему-то что надо?
– Я не знал, что вы разбираете язык Лангедока, – заметил я. Мы с Ги общались именно на нём.
– Как и всякий человек, не чуждый образованности, я умею говорить на многих языках.
– Значит, вы понимаете, о чём мы только что говорили... – начал Ги, но Алонсо перебил его:
– Мне нужно оружие, хорошая одежда и лошадь. И через две недели число людей, которых вы наберёте для войны с графом Альфаро, увеличится ещё на восемьдесят человек.
– Где вы их возьмёте? – заинтересовался тамплиер.
Алонсо вскинул подбородок:
– Как я уже имел честь говорить дону Андрэ, я командовал гарнизоном Менханьо более десяти лет. Многие из моих солдат ни разу не видели графа Альфаро. Их преданность лично мне куда выше, чем преданность графу.
– Но прошло почти три года. – напомнил я. Остриё подбородка дона Алонсо смотрело теперь не на Ги, а на меня.
– Вот именно. Всего три года. Вы полагаете, это большой срок для настоящей преданности?
Похоже, этот испанец был очень в себе уверен. Очень. Я вот его уверенности отнюдь не разделял.
– Целых три года, дон Алонсо. У нового коменданта было достаточно времени, чтобы перевербовать ваших людей.
– Ну что ж, – флегматично заметил бывший комендант, – как говорят у нас в Каталонии – это значит, что придётся пролить немного крови.
– Для этого дела... сколько вам потребуется людей?
– Ни одного. Мне нужны только лошадь, одежда и оружие.
– Я вижу, вы верите в то, что Менханьо упадёт в ваши руки, как спелая груша.
– Так и будет, – решительно заявил Алонсо. – Когда я расскажу всем, как низко предал меня Альфаро. Вы дадите мне то, что я прошу?
– Да, конечно... – Я сделал паузу. Этот испанец со своей «помощью» мог всё испортить. – Скажите, дон Алонсо, какую армию способен собрать сам граф Альфаро, если у него будет время?
– Включая отряды своих вассалов – восемьсот – девятьсот человек.
– Такое войско раздавит и вас, и наёмников, которых мы рассчитываем набрать, в два счёта. Нам необходимо ударить раньше, чем он сможет подготовиться. Если вы поедете в Менханьо прямо сейчас, то даже в случае вашей удачи мы проиграем. Надо подождать. Пусть Альфаро успокоится. Пусть думает, что я убежал во Францию или вообще на край света.
– Дона Алонсо могут ждать в крепости, к которой он так стремится, – заметил Ги. – Альфаро, если только он не полный кретин, наверняка сможет предположить подобный шаг с вашей стороны, любезный дон.
Прежде чем Алонсо успел ответить, это сделал за него я:
– Ги, я не думаю, что Альфаро вообще знает, кто именно сбежал вместе со мной и Жанной. Мы попались ему в лапы недавно, а Алонсо просидел там целых три года. Узнать его было невозможно, поверь мне. А тюремщики мертвы.
– Кроме того, который сторожил нас ночью, – тихо сказала Жанна. Ги неодобрительно покосился на ведьму, но промолчал.
Повисла тяжёлая пауза.
– Жанна права. Скорее всего, там вас уже ждут.
Алонсо упрямо мотнул головой:
– Всё равно. Я хочу попробовать.
– Ладно, – вздохнул я. – У вас будет такая возможность. Но если вы действительно хотите помочь, а не помешать – вы сделаете это тогда, когда я вам скажу. Договорились?
Алонсо де Виллярробледо коротко наклонил голову:
– Я согласен с вашими условиями, дон Андрэ. На время этой кампании я признаю ваше главенство.
* * *
Ги проводил нас до замка Диего Тольпенсьеро и отправился наводить справки о наёмниках. Мой плачевный вид дона Диего не слишком удивил. Куда больше его удивило то, что я вообще выбрался живым. Я не стал ничего говорить ему о своих планах, наперёд зная, какова будет реакция этого человека.
Сейчас он просто посмеётся надо мной. Но вот когда за моей спиной будет стоять что-то... например, двести отчаянных, привыкших к оружию солдат, вот тогда я предложу дону Диего присоединиться ко мне.
Я распаковал изъятое у де Бале оружие и, разложив его у себя в комнате, предложил Алонсо выбрать что его душе угодно. Сам я положил глаз на доспехи барона. Де Бале был примерно моего роста, но толще раза в три. Пришлось идти в кузницу – слегка ужимать «одёжку». Шлем подошёл идеально: я поменял только войлочную прокладку.
Отъевшись в замке любезного дона Диего и приведя себя в божеский вид, я отправился в Сарагосу.
* * *
Этот город производил странное впечатление... Он был совсем не похож на другие города, виденные мною в этом времени. Этот был первый город, где улицы были более-менее прямыми, а не изгибались, как пьяные удавы, то в одну, то в другую сторону. Помимо спланированной архитектуры, было ещё одно отличие. Почти везде ощущалось влияние иной, не христианской культуры. Стены богатых домов были облицованы изразцами. Стены и купола церквей также не были однотонными. Внешне они куда больше напоминали мечети, чем христианские церкви. Даже кирпичи были выложены не абы как, а образовывали различные цветовые узоры – геометрические фигуры, растения...
Я выяснил, где находится еврейский квартал, и направился в указанном направлении.
Квартал... Ха, это был целый город! Огороженная стеной территория общины распространялась на всё пространство одного из северных предместий Сарагосы. Внутрь меня пропустили беспрепятственно. Дома, украшенные по-восточному, утопали в зелени. За деревьями ухаживали – не было ни палой листвы, ни поваленных деревьев, ни свежих пеньков. Дорожка, которая вела к дому Иосифа бар Ицхака, была посыпана песком.
Ворота этого дома мало чем уступали воротам Сарагосы.
Я спешился и пару раз пнул дубовые доски.
Тут же в воротах открылось окошечко и пара недоброжелательных чёрных глаз уставились на меня.
– Передай Иосифу бар Ицхаку, – сказал я черноглазому, – что с ним хотел бы поговорить рыцарь, с которым он несколько недель назад познакомился на перевале Сало.
Глаза исчезли. Окошечко захлопнулось.
Мне открыли буквально через пару минут.
Да, недурственно жил старичок. Его дом действительно был самым большим в округе. Три этажа, балкончики, веранда, небольшой садик во дворе, фонтан...
Меня ждали. Не считая хозяина дома – ещё около полудюжины слуг мужеского пола. Вооружённых и, кажется, готовых пустить это оружие в ход...
Иосиф бар Ицхак стоял позади челяди и подслеповато щурился. На лице его было написано сильнейшее беспокойство. Вооружённые слуги начали потихоньку меня окружать...
– Чёрт возьми! Что это значит?
На лице хозяина дома беспокойство перешло в смятение. Он быстро шагнул вперёд, расталкивая своих людей. Смотрел он теперь не на латы, как в начале, а мне в лицо...
Когда он приблизился на расстояние нескольких шагов, смятение перешло в радостное удивление. Резким жестом он остановил слуг.
