«О, вот и пошел первый иновременой чат»- почти с ликованием подумал про себя Борисыч, увидев первое сообщение, указывающее дату, параметры соединения и авторизации. Трофимов стоял в стороне, с интересом наблюдая за всеми манипуляциями, но при этом соблюдал дистанцию, тем самым показывая, что не пытается нарушить конфиденциальность общения с Базой.
База: Привет Борисыч, как там дела? Как добрались?
Папа Мишка: Привет. Да нормально. Все как ты и рассказывал.
База: Понравились наши подарки?
Папа Мишка: Еще как.
База: Как отношение?
Папа Мишка: Выше всяких похвал.
База: Тебе там бабу лет так тридцати-тридцати пяти еще не подсунули?
Прочитав эту фразу, Борисыч не удержался и фыркнул, вызвав подозрительно-настороженный взгляд Трофимова.
Папа Мишка: Пока нет, но кандидатура есть.
База: Не сомневался. Наверно или разведенка, или вдова и вовсю налаживает контакт с Кристиной.
Папа Мишка: Ты что там подглядываешь?
База: Да нет, я б на их месте так бы и поступил. Самый оптимальный вариант выработать лояльность у мужчины старше среднего возраста обремененного ребенком. Тут чисто на сексе не выедешь, нужно что-то посерьезнее…
Папа Мишка: Ну, ты же у нас темнила. Всегда был любителем всяких интриг.
База: А кому легко? Что там про Сибирь?
Папа Мишка: Сами предложили.
База: Ну и ладушки, я согласен. Ты тогда мотай смотри условия, а мы пока тут поищем новую точку, чтоб женщин и детишек побыстрее отправить.
Папа Мишка: Понял. В общем, длительная командировка.
База: Да. Борисыч это твоя задача, принимать и размещать людей. Ты неплохой хозяйственник и технарь. Как раз все твое.
Папа Мишка: Ты давно это придумал?
База: Давно.
Папа Мишка: Чего Олега или Саньку не отправил?
База: Те сразу начнут в войнушку играть и пустят на самотек вопросы размещения семей.
Папа Мишка: Понятно.
База: Давай завтра спишемся. Работы много, надо и профессуру готовить к отправке.
Папа Мишка: Понял, до завтра.
Борисыч очистил лог чата, закрыл программу, откинулся на стуле и удовлетворенно потянулся, вновь сопровождаемый пристальным взглядом Трофимова, который вроде как изучал наставление по стрелковому делу автомата Калашникова, хотя похоже было, что хочет о чем-то поговорить с гостем, но не знает с чего начать.
Панков устало потер глаза. Вроде как и выспался, но чувство усталости не покидало его. Он прекрасно знал, что последние годы живет только на одной силе воли и все болячки, которые повылазили вследствие такой жизни, как бы не замечались, они зажимались, прятались и не замечались. Стоит только дать послабление, только остановиться, только лечь и все это полезет и начнет давить и поедать изнутри.
Он энергично вскочил со стула и прошелся по комнате. В некоторой степени задание выполнено: связь налажена, груз предкам передан, вроде как контакт установлен. Теперь осталось помогать людям в освоении вычислительной техники и ждать когда Оргулов отыщет нормальную точку выхода, чтоб опять не пришлось воевать с немцами. Иногда возникала мысль, что Сергею просто нравится воевать, но один раз глянув на его осунувшееся лицо после очередного боя, когда отправляли новую партию раненных, Панков понял, как его старый друг устал от этой всей беготни. В его глазах тогда не было ничего кроме усталости и тоски. Хотя за это время, что они действуют совместно, удалось многого добиться: и в Симферополе всем доказали, что они реальные хозяева и обладают достаточной силой, с которой должны все считаться, и тут, в прошлом заработали немаленький авторитет, вон как вокруг них вьются и оберегают.
Отключив систему, Борисыч уже спокойно опечатал кабинет, сдал ключи дежурному и пошел в свою комнату. Проходя мимо дверей дочери, он с удивлением услышал оживленные женские голоса. Культурно постучавшись и получив разрешение, вошел в комнату и к своему удивлению увидел дочку, одетую в спортивный костюм, забравшуюся с ногами на кровать и лейтенанта Стрельникову, сидевшую рядом на стуле и о чем-то оживленно беседующих. Судя по стаканам с чаем и небольшой тарелочке с печеньем и вазочкой с вареньем, девушки устроили вечерние посиделки. Усмехнувшись про себя, Панков не стал задерживаться и решил пойти выспаться, но Стрельникова уж очень сильно попросила остаться и посидеть вместе.
«Ну-ну. К дочке подход уже нашла, вон как воркуют. Сейчас и меня очаровывать начнет. Хотя почему бы и нет? Устал то как. Может действительно податься, да и женщина интересная… Ага, вон на тумбочке стоит третий стакан, причем чистый, точно для меня. Вот ведь хитрюги. Ну и ладно».
С добродушной улыбкой Борисыч позволил усадить себя на кровать и получить в руки обычный стакан с чаем, в мельхиоровом подстаканнике. Чем-то такая ситуация напоминала ему купе поезда, где люди пьют чай и разговаривают о жизни. Даже спортивный костюм одетый Кристиной, подчеркивал ассоциацию. Это не только он заметил, дочка весело засмеялась:
- Папа, прямо как в поезде: купе, чай и душевный разговор перед сном.
- Ага, я тоже так подумал.
Стрельникова пока не вмешивалась, но с большим интересом наблюдала за гостями в неофициальной обстановке. Юрий Борисович вызывал у нее добрую улыбку и какое-то чувство надежности. Чувствовалась основательность и добротность, во всем, что он делал, как смотрел, как разговаривал. Эти люди, и Панков и его дочь Кристина не кичились своим положением, не разговаривали свысока, как это ожидалось. Это были простые, спокойные и усталые люди. Сама необычность ситуации, вызывала дрожь и интриговала Ирину, как же пришельцы из будущего, хотя и отличались они только тем, как строили фразы и своими невероятными вещами, которые уже двое суток переписывали, изучали и готовили к отправке в далекий Куйбышев, где готовилась основная база по работе с «наследием потомков».
…Для Ирины Стрельниковой вся эта история началась не более недели назад. До этого она, уже два года работала в специальном техническом отделе ГУ НКВД СССР, занимающемуся разработкой шифровальной техники. Ее путь в органы государственной безопасности был необычен и грустен. Так получилось, что после окончания Ленинградского государственного университета, она вышла замуж за молодого подающего надежды командира Красной Армии, Игоря Стрельникова. Из-за брака ей пришлось бросить карьеру ученого и уехать в дальний гарнизон в Забайкалье, где преподавала математику в школе. К сожалению детей у них не было, что очень ее тяготило и очередным ударом судьбы была гибель мужа во время боев с японцами на Ханкин-Голе. Оставаться дальше в Забайкалье не было смысла, и она вернулась обратно в родной Ленинград, где по старой памяти ее бывший научный руководитель устроил в университет простым лаборантом, а потом позволял читать лекции по математическому анализу. Боль от гибели любимого человека все не отпускала, и Ирина старалась ее заглушить погружением в работу. Она выпустила несколько научных статей и через год, после одной из лекций, ее вызвал заведующий кафедрой к себе в кабинет. К ее удивлению там сидел сотрудник НКВД, который дружелюбно поздоровавшись, предложил перейти на службу в органы государственной безопасности.
