И снова отметки на локаторе. Штук пять или шесть, идут на нас, и по смещению, быстро! И замечена работа их локаторов, а вот это уже очень серьезно! Японцы против нас дивизион эсминцев послали - а торпед нет. И в ночи не скроешься, засекут и расстреляют, так что уносим ноги быстро! Тем более торпеды расстреляли все, и хорошо. А еще на СФ было принято, без торпед катерам можно домой.
Не отстают, висят на хвосте! Ход у них не меньше тридцати узлов! Нас заметили, преследуют - а отчего огня не ведут, так нет у японцев артиллерийских радаров, обнаружить нас могут, а вот прицельно стрелять, лишь увидев. Так мы можем на форсаже и до сорока разогнаться, а у вас, хоть машины надорвете, на два-три узла меньше, так что оторвемся! Ну вот, отстали. Доклад в штаб, радировать об обнаружении противника!
И командир отряда тка стал с чистой совестью думать о возвращении домой. Сделав все точно по уставу и инструкции. Отчего не проследил за врагом дальше - два торпедных катера, за дивизионом эсминцев, у вражеского берега, где может легко вмешаться их авиация, да еще когда настанет день? Сыграла роль и психология - если на Балтике и Черном море торпедные катера нередко были "мастера на все руки и во всякую дыру затычка", то на СФ их использовали узко по специальности, "ударь и беги, раз нет больше торпед".
Дальше вмешался случай, которого не мог учесть никто. Дежурный в штабе бригады торпедных катеров не передал радиограмму в штаб флота (после оправдывался - думал, волну гонят, мужики, приняв пару сторожевиков за дивизион эсминцев). Да еще стал пенять на это командирам катеров, когда они вернулись в базу - однако же, те пошли на принцип, дело дошло до комбрига, в итоге сообщение в штаб флота ушло как положено, а дежурный отправился прямиком на гауптвахту, "ты бога моли чтобы последствий не было, тогда тебе трибунал".
И доклад с самолета-разведчика, еще за час до того обнаружившего локатором групповую цель на входе в пролив Лаперуза, посчитали за конвой в Отомари - для поиска и перехвата которого, с наступлением светлого времени, была выделена эскадрилья из 49го мтап, в сопровождении истребителей. А на запрос штаба флота уже после событий, как могло случиться, что японская эскадра прошла незамеченной, был дан ответ, в отдельной разведывательной эскадрилье для работы ночью всего пять машин Хе-277 с поисковыми локаторами, которые также используются и в интересах фронта, как постановщики радиопомех - и две из них в указанный момент были неисправны (акты прилагаются). Потому, вести абсолютно круглосуточный контроль всех заданных районов, технически невозможно!
Последним штрихом стал доклад от подлодки Л-12, обнаружившей "отряд японских эсминцев" к западу от пролива Лаперуза. Не сумев атаковать, командир увел лодку на глубину, и после всплытия доложил, как положено - умолчав о собственной нерешительности и осторожности.
В это время, японская эскадра быстро шла на север, в полосе тумана, вдоль сахалинского побережья. И до советского отряда кораблей, прикрывающих разгрузку в Маоке третьего эшелона и снабжения для десанта, оставалось не больше сорока миль. На встречных курсах, при скорости японцев тридцать узлов, а крейсеров "Калинин", "Каганович", эсминцев "Рьяный", "Резвый", "Разящий", "Рекордный", четырнадцать.
И изменить ничего уже было нельзя.
Тяжелый крейсер "Миоко". Японское море, у побережья Сахалина. 6 июня 1945.
Сейчас русские гайдзины заплатят за все.
За сожженный Нагасаки. За Филиппины. За Гудаканал. За свой подлый удар в спину сражающейся Японии. Которого мы ждали уже месяц.
Надо было расстрелять ваши транспорта и эсминцы еще там, у Камчатки, перед "Петропавловским инцидентом". Но в Токио решили, что русский медведь не посмеет. Глупцы - забыли, что точно так же заблуждались русские в 1904, и янки в 1941! Хотя наверное, что-то знали, раз держали нас наготове - эскадра с того дня не была дома, дозаправлялись топливом и брали снабжение в бухте Танкан на Курильских островах - той самой, откуда вышел флот Нагумо, отправляясь к Перл-Харбору! По первоначальному плану, мы должны были ударить по русским возле Шумшу - отменили в последний момент, сообщив, "моржиха" здесь, она уже потопила лодки I-48 и I-154, против этого подводного дракона у нас нет шансов - а истинный долг самурая, это не погибнуть без пользы, а даже умирая, нанести ущерб врагу!
Но даже русский морской демон не вездесущ. И мы не пойдем туда, где он нас ждет. А ударим совсем в другом месте. Может быть, русские и научились воевать на суше. Но море здесь - наше, со славных времен Цусимы. И пока страна Ямато владеет морем, ее не победить!
С "Фуджицуки" сигналят, враг обнаружен локатором. Это и есть та эскадра, что крутится южнее Маоки. Что ж, сначала уничтожим их, а затем дойдет очередь и до разгружающихся транспортов. Даже если после погибнем - потери русских намного превысят цену наших жизней и стоимость кораблей!
Командир вспомнил, как он, тогда еще молодой лейтенант, пятнадцать лет назад был в России, в Севастополе, японская делегация посещала Черноморский флот. И там ему, потомку славного самурайского рода, нанесли ужасное оскорбление - когда он, оставшись в каюте один, высунул голову в иллюминатор, чтобы лучше разглядеть рейд, и какие корабли на нем стоят, русский матрос (вероятно, приставленный от их НКВД, русского кемпентай), с верхней палубы ударил его по лицу грязной, вонючей шваброй! И он, чтобы не "потерять лицо" даже перед своими товарищами, вынужден был промолчать! Но ненависть к русским - осталась! (прим. - история подлинная. См. кн. Ананьин И. Корабли нашей юности - В.С.). И сейчас эти гайдзины ответят за все.
Как в январе сорок второго. Когда эскадра Одзавы вошла в пролив между Сингапуром и Малаккой, когда форпост британской мощи вот-вот должен был пасть под натиском японского оружия. И множество пароходиков, джонок, яхт и катеров спешили на юг, англичане бежали из горящего города куда подальше. Адмирал Одзава приказал очистить пролив, и этот приказ был выполнен, по всему морю плавали обломки и трупы. Шлюпки расстреливали, спасающихся вплавь тоже, и рубили винтами, задолго до "берсерка" Тиле. Сейчас, когда русские будут молить о помощи, им тоже не будет пощады! Что стоит жизнь побежденного врага - пыль, не больше! Если сейчас будут умирать самураи.
Хотя в русских тоже есть что-то от бусидо. В Севастополе слышал - вот гайдзины, не умеют выражать мысли коротко, там где японцу хватило бы хокку, трехстишия, у русских целая поэма.
С якоря в восемь. Курс - ост.
У кого есть жена, дети, брат
Пишите - мы не придем назад.
И мы тоже, очень может быть, не придем. Нас потопят, как "Китаками" - но все в руках Аматерасу! Ведь долг самурая в том и состоит, чтобы сражаться и умереть за родную Японию!