Он отвлёкся от своих проблем. В замок вернулся только к вечеру. Эдмунд уже не спал. Он начал беспокоиться о господине, который пропал непонятно куда.
— Милорд, — обрадовался мальчик.
— Привет. — Глеб был в хорошем настроении. Он отстегнул меч, протянул его пажу. Парень проворно подхватил оружие.
Глеб оглядел комнату и только тогда заметил лохань с водой. Улыбка появилась на его лице. Эдмунд молодец. Всё запомнил.
— Ты приготовил мне ванну?
— Что простите?
Глеб кивнул на лохань.
— А, да. Только вода, наверное, уже остыла. Я думал, вы придёте раньше, милорд.
— Ничего, — Глеб подошёл поближе, опустил руку в воду. Уже не горячая, но вполне пригодная. Надо помыться. Недавняя прогулка по отхожим местам всё ещё была жива в его памяти. Интересно, от меня пахнет? Глеб поднёс руку к носу, понюхал. Вроде нет. Но там кто знает. Может он уже не чувствует. Обычно, от кого воняет, сам запах не ощущает.
Глеб начал раздеваться. Потом опустился в воду. Как хорошо. Он уже забыл, что значит ванна. Купался не долго. Не только из-за остывшей воды, но из-за приглашения графа на ужин. Постучался слуга и сообщил, что граф Шрусбери ждёт своего гостя в большом зале.
Глеб нехотя вылез из воды. Эдмунд протянул ему одежду. Совершенно другую, чистую. Глеб удивлённо посмотрел на парня. Откуда он её взял. Сэр Уильям теперь нищий. Он должен побираться и носить чужую одежду. Неужели граф благословил со своего барского плеча? И не только с плеча.
— Где ты это взял?
— Сэр Артур принёс, — ответил парень, называя разбойника «сэр».
— Артур? Откуда?
— Не знаю, милорд. Принёс сегодня.
Глеб покачал головой, но противиться не стал. Сколько же я ему теперь должен? И кто кому теперь будет служить? Он быстро оделся, пригладил мокрые волосы. Подойдя к зеркалу, взглянул на своё отражение. Да. Волосы определённо отрасли. Они уже почти закрывали глаза и сзади почти до плеч. Перед отъездом надо посетить парикмахера. Интересно, у них есть салоны. Глеб усмехнулся. Сомнительно. Придётся хорошо постараться. А может, Глеб посмотрел на Эдмунда, может он меня подстрижёт? Ладно. Потом.
— Ты идёшь? — Спросил он парнишку.
Эдмунд удивился. Его к ужину, похоже, не приглашали. Дискриминация? Но почему? Эдмунд принадлежал к аристократическому роду. Он сын графа Мортимера.
— Ты голоден? — Снова спросил он, надеясь, что его хотя бы накормили.
— Нет, милорд. Я уже пищу принял.
— Хорошо, — кивнул Глеб.
Он вышел из комнаты направился в большой зал. Коридоры уже не казались такими запутанными, как показалось поначалу. Всё было просто. По дороге Глеб заглянул к сэру Генри. Тот преспокойно спал в постели. Эдиты поблизости не было.
И куда она опять подевалась? За девчонкой не уследишь. Глаз да глаз нужен. А он, как всегда, об этом забыл. Ладно, надеюсь, она где-то в замке. Он спустился вниз и вздохнул от облегчения. Эдита сидела за столом рядом с Мабель. Они о чём-то тихонько разговаривали. Малышка выглядела совершенно по-другому. Опрятно одетая, чистенькая, она снова была похожа на куколку. Глеб улыбнулся от такого домашнего и уютного зрелища.
— Сэр Уильям, — приветствовал Глеба граф. — Рад, что вы вернулись к ужину.
— Граф, — Глеб сел за стол.
На этот раз народу было больше. Кроме графа, его сестры, Эдиты и Артура, ещё несколько рыцарей графа. Джефри видно не было. Оруженосцам, что тоже, не положено есть с рыцарями?
— Ты Джефри сегодня видел, — спросил Глеб Артура, на всякий случай.
— Да. Недавно. Он целый день был в церкви. Вернулся поздно.
— Да? — Что так долго можно делать в церкви. Как будто у него так много грехов. Хороший парнишка. — Где он теперь.
— Не знаю. Болтается где-нибудь здесь.
— Ален не вернулся?
— Не видел. Сомневаюсь, что он вернётся сейчас. Шрусбери не доволен.
Ужин прошёл в мужских разговорах. То и дело слышался смех рыцарей. Глеб участия почти не принимал, лишь изредка отвечал, когда его о чём-нибудь спрашивали.
Артур, изрядно набравшись, ушёл к себе. Мабель сидела за столом, общаясь только с Эдитой. Глеб насытился быстро, но продолжал сидеть за столом, не зная прилично ли уйти. В компании незнакомых людей было неуютно.
Когда малышка зевнула, Глеб решился подняться.
— Благодарю за ужин, граф. Если вы не возражаете, я хотел бы удалиться.
— Конечно, сэр Уильям.
Глеб кивнул Шрусбери, рыцарям. Он протянул руку Эдите, приглашая её последовать за ним, и встретился с противными усмешками присутствующих. Опять эти грязные намёки.
Глеб опустил руку, лицо побагровело от злости. Пусть только попробуют что-то сказать. Но все молчали. На помощь Глебу пришла Эдита, она взяла его за руку и весь гнев сразу улетучился. Она, кажется, ничего не поняла. Конечно, она же ребёнок, что она может понять. Как ей такое может в голову прийти. Глеб промолчал. Они вместе вышли из зала. Молодой человек молчал.
— Почему ты злишься? — Спросила малышка.
— С чего ты взяла, что я злюсь, — недовольно проворчал Глеб.
— Я вижу. Не обращай на них внимание. Они думают, что я ночую с тобой в одной комнате.
Услышав эти слова, Глеб резко остановился. Не может быть. Она всё понимала. Что за бред. Она не должна была этого понимать. Глеб присел перед ребёнком на корточки.
— О чём ты? С чего ты взяла.
— Многие мужчины любят жить с маленькими девочками. — Как ни в чём не бывало, проговорила малышка.
— Но это не правильно, — возмутился молодой человек. — Так не должно быть. Ты ребёнок. Никогда так не говори! — Разозлился он на Эдиту. Он понимал, что глупо, что он не должен кричать на ребёнка. Она не виновата, что нравы средневековья такие распущенные, но ему было необходимо выплеснуть на кого-то своё негодование.
Эдита не обиделась. Она, и правда, не понимала, что так разозлило Уильяма. Что она такого сказала.
— Хорошо, — сказала она, — не буду.
Глеб поднялся. Постоял мгновение, рассматривая ребёнка.
— Пойдём. Поздно уже. Ложись спать и отдыхай.
Они снова пошли по коридору. Глеб молчал. Эдита часто своими ответами лишала его дара речи. Он уже давно понял, что у детей в средневековье не было детства, но чтобы до такой степени.
Они дошли до комнаты ребёнка. Глеб остановился у двери. Входить не стал. Мало ли кто увидит, подумает, бог знает что.
— Мы завтра поедем? — Спросила малышка.
— Не думаю.
— Тогда пойдём в город? — Столько надежды было в её голосе, что Глеб оттаял. Он улыбнулся, провёл рукой по волосам.
— Пойдём, — согласился он. — А теперь иди спать. Пусть тебе приснится что-нибудь хорошее.
