На завтрак дон Филипп ди Дорру съел одного лангуста с обжаренными на козьем молоке хлебцами и теперь решал сложную проблему. Перед ним стояло блюдо с плодами маракуйи, «ведьмиными яйцами» и сладкими помидорами. Рядом источала аромат чашка кофе, а чуть в стороне призывно парил последний хлебец и кусочек сыра. По уму стоило ограничиться только кофе, но кок уж больно вкусно готовил и еще обижался, если кто–то отказывался от еды. На флоте никто и никогда не стучится. Заходят или по вызову, или по необходимости. Звук открываемой двери отвлек от неразрешимой задачи.
— Господин адмирал, — взволнованно затараторил штурманский ученик, — капитан просит вас срочно подняться на мостик!
Это уже настоящая неприятность! Гонца в каюту по пустякам не посылают. Корабельная жизнь, в первую очередь, устоявшийся быт. Хочешь позвать наверх капитана? Вот она, латунная полоска на палубе у вахтенного под ногами, а у капитана над головой. Есть еще свисток, дудка и язык жестов. Когда же вызывают через специально посланного человека — это беда. Дон Филипп ди Дорру стремительно выбежал наверх. Что такое капитанский мостик? Да самый обычный мостик с резными перильцами. Он поднят над рулевым и выходит на несколько метров за габариты корабля. И смысл капитанского мостика очень прост. Паруса полностью закрывают обзор впереди. Много ли поймешь со слов впередсмотрящего? А так вышел на крыло мостика, и все ясно и понятно. И человек в корзине на верхушке мачты — это реалии китобойного промысла. Охота на морских гигантов требует наблюдения сверху вниз, чтобы определить место находящегося в воде животного. На кораблях впередсмотрящий располагается у бушприта. Дон Филипп непроизвольно выматерился. Открывшаяся взору картина не требовала ни объяснений, ни выхода на крыло. Всю западную часть горизонта застилали паруса чужих кораблей.
— Голландцы? — для проформы спросил адмирал.
— Мы их слишком поздно заметили, — виновато ответил капитан, — они прятались в сумеречной части горизонта.
Здесь не было вины командира галеона Peces plata. Дон Алато являлся опытным и добросовестным капитаном. Вон, на других кораблях еще ничего не заметили. Немудрено. Заря на восточной части горизонта невольно привлекает внимание впередсмотрящих. Восход солнца в океане — красочное зрелище. В то же время западная часть горизонта покрыта сумерками, вот голландцы и смогли незаметно подойти близко.
— Фитиль!
Сейчас мало кто знает смысл словосочетания «вставить фитиль». По жизни это означает сделать выговор кому–либо, устроить нагоняй. На парусном флоте не так уж и много способов общения между кораблями. Бухнула дежурная пушка.
— Эскадре приготовиться к бою!
Сигнальщик ловко подвязал флаг фалы, и через секунду на мачте развернулось два красных сигнальных флага. На кораблях эскадры запели боцманские дудки, стали готовить палубы к абордажу. Все лишнее следовало убрать — попавший под ногу трос или вымбовка могут стоить человеку жизни. Артиллерийские расчеты начали раскреплять пушки, выбивать заглушки, баталеры открыли замки и приступили к раздаче оружия. А дон Филипп ди Дорру рассматривал врагов в подзорную трубу. Много, очень много! Одних карак в два раза больше всех его кораблей. Это приговор, против такого флота ему не устоять. Испанцы по праву гордились своими галеонами, мощными и мореходными кораблями с прекрасным пушечным вооружением. Но караки превосходили и по скорости, и по корпусу. У голландцев переменный и шельтердечный пояса собраны из дубовых досок толщиной в 25 сантиметров. Настоящая броня, которую возьмет не каждая пушка. Здесь галеон заметно уступал со своей обшивкой в 15 сантиметров. Условия предстоящего сражения изначально в пользу противника.
— Приказ транспортам каравана! Увеличить скорость и рассредоточиться!
На ветру затрепетали белый флаг с красным крестом и, через разделительный гюйс, белый флаг с широкой красной полосой.
— Дон Алато, — заговорил адмирал, не отрываясь от подзорной трубы, — я вижу только один выход. Мы связываем врага сражением и даем транспортам шанс уйти.
— Наш долг — сохранить корабли конвоя, другого пути я не вижу, — ответил капитан.
— Эскадре! Поворот на обратный курс!
На мачте взвился желтый флаг с синей полосой.
— Мы уведем противника от каравана, — пояснил свой приказ адмирал, заметил поднятую руку вахтенного офицера и скомандовал: — Исполнительный!
Корабли четко отрепетовали сигнал, и вот замыкающий строй Peces feliz начал красивый разворот. Что ни говори, а контр–адмирал Филипп ди Дорру принял абсолютно верное решение. Караки начали перестраиваться, половина кораблей вытянулась в линию, следуя параллельным с галеонами курсом. Другая часть кораблей постепенно уваливалась под ветер с расчетом отсечь охрану от транспортов.
— Нам бы продержаться до вечера, — дон Алато поежился от начинающего моросить дождя.
— Вы посмотрите на этих баранов! — воскликнул старпом.
И правда, транспорты, подняв максимально возможное количество парусов, уходили в океан плотной толпой.
— Трусы! Сколько раз им сказано о различных вариантах самостоятельного плавания! — зло заметил адмирал.
— А почему они не хотят рассыпаться?
— Потому что трусы! На всякий случай стараются прикрыться бортом другого корабля!
— Так себе же хуже! И товарища подставишь, и сам пропадешь. Никакой логики, как будто первый раз в море.
— Трусость не имеет логики, — заметил адмирал и принял из рук вестового заботливо поданную накидку из толстого шелка.
Моросящий дождь повысил его настроение. Видимость ухудшится, и караван имеет хороший шанс скрыться на океанских просторах. Матросы поставили на мостике кресло с навесом и маленький столик. Второй кок принес ароматный кофейник и накрытую салфеткой плетеную корзиночку со сладкими булочками.
— Синьоры, прошу вас, угощайтесь. — Адмирал гостеприимно указал на стол.
Старпом и вахтенный офицер незаметно прошмыгнули к рулевому, где занялись своими непосредственными делами. Капитан поддержал компанию и взял фарфоровую чашечку с ароматным напитком. Сделал крошечный глоток и заметил:
— Мы фактически выполнили половину своей задачи. Нас преследуют все неприятельские корабли.
И правда, ушедшие под ветер голландские корабли перестроились в строй фронта и нависли над испанским арьергардом. Малодушный мог бы заорать: «Нам конец!», но здесь таковых не было. Офицеры и матросы испанской эскадры выполняли свой долг, их задача была как можно дольше удерживать врага. Обе эскадры готовились к решающей фазе, и там, и тут сигнальщики переговаривались флажным семафором. Несведущий человек с улыбкой посмотрит на размахивающего руками моряка. На самом деле во флажном семафоре скорость передачи сообщения равна скорости человеческой речи. В самом древнем способе связи только одно ограничение — оба сигнальщика должны ясно видеть друг друга.
