Джонни, да ответь же! Высота уже пятьсот.
Атлантика (44° северной широты, 28° западной долготы), 2 мая 1943 года.
На юг! Дранг нах зюден!
Топлива осталось половина, а боезапаса едва треть? Плевать — мы не вернемся в Норвегию. А французский Брест ближе, до него хватит. Мы уже были здесь два года назад и вернулись. Пора снова показать лайми, кто в этом пруду хозяин! И мы это сделаем, черт побери.
Берсерк. Адмирал знал, что так называют его, не только в кубрике, но и в кают-компании, с восхищением и страхом. Слава богам, никто не видел страх, грызущий адмирала изнутри, отступивший на время боя, но снова вернувшийся, вместе с надеждой. Потому что одно дело битва, когда врага можно убить или же, если он сильнее, хоть подороже продать свою жизнь — но как бороться с неотвратимым?
Большая вероятность, что приговор над головой уже не висит: как-то неудобно казнить героя рейха. Хотя Маршалль в сороковом на этом же корабле за утопление «Глориеса» не только не получил никакой награды, но был с позором выгнан в отставку: как он смел отвлечься на какой-то авианосец вместо истребления британских войск, эвакуирующихся из Нарвика? Но один бог знает, какая дома политическая ситуация, что решит гестапо, ну а если кто-то из арестованных при допросе назвал его имя, об этом не хочется и думать! И даже если его встретят с почестями, что будет при следующем выходе в море, в глубинах которого ждет нечто? Придется выбирать: или погибать в ледяных волнах, считаясь «пропавшим без вести», со всеми последствиями для семьи, или быть обвиненным в трусости и измене с тем же результатом?
Так что, прощай, Норвегия, мы не вернемся туда ни за что! Франция не в меру приятней. И противник самый обычный, которого можно бить. Лучшее лекарство от страха — это чужой страх, направленный на тебя. Как этот холеный американец смотрит с животным ужасом, словно кролик на удава, особенно если с ним разговаривать резко и грубо, как того и заслуживают англо-еврейские унтерменши. А как толпа их плавала у борта, что-то кричали, тянули вверх руки, а вдали уже мелькали плавники акул?
Американцы оказались удивительно сговорчивы, по крайней мере, в большинстве. Разумные люди, ну зачем молчать, если все равно все расскажешь через час, но уже превращенный в кровавую отбивную? Бить, впрочем, никого не пришлось, почти — они все выложили сами. И что было важным, подробно рассказали о силах ВМС США на этом театре. Адмирал сначала был очень озабочен, узнав про спешащие к месту боя две авианосные эскадры, ведь численность авиагруппы на новых американских «эссексах» девяносто машин, тут надо скорее уносить ноги — но пленные, допрошенные раздельно, прояснили, что это всего лишь эскортники, малые и тихоходные корабли, имеющие к тому же в сопровождении не линкоры и крейсера, а по два-три эсминца, опасный противник для субмарин, но не больше. Однако десяток торпедоносцев был достаточно серьезной угрозой для кораблей во вражеских водах, вдали от своих баз — и потому адмирал, подумав, решил сам не начинать сражения, а уклониться к югу, где на африканской трассе можно было встретить гораздо более легкую и беззащитную добычу.
«Физелеры», как гончие, искали добычу впереди по курсу. Эти бипланы оказались весьма полезны как разведчики, и потому, что могли дольше находиться воздухе, и по причине простоты взлетно-посадочной процедуры, им не нужна была катапультная тележка, тем более с ускорителями, они отлично взлетали с палубы после разбега. Еще наготове стояла дежурная пара истребителей, а вот экипажи «юнкерсов» могли отдыхать, впрочем, их осталось чуть больше половины, тринадцать пикировщиков и четыре торпедоносца (семь были сбиты, один упал, не дотянув, два сели благополучно, но были избиты так, что ремонт был признан невозможным, с многочисленными мелкими повреждениями практически у каждой машины механики справились сами). И было еще хорошо то, что из девяти упавших, считая еще один сбитый биплан, три экипажа сумели спасти. Что наглядно показало летчикам их шанс на спасение, если собьют над морем — зато у истребителей, также по соседству купавшихся в лучах славы, но не понесших пока потерь, боевой дух был чрезвычайно высок.
В день, следующий после боя с «Айовой», все началось как обычно. Доклад авиаразведчика, в ста двадцати милях к западу обнаружен одиночный транспорт. Не грузовоз, похож на тот лайнер, что утопили, но размером гораздо меньше. Быстроходный пассажир, какие сейчас часто использовались как войсковые транспорты, ценная добыча.
С «Цеппелина» взлетела тройка «физелеров» с торпедами, для торгаша хватит. Добыча, вообще-то, шла прямо навстречу, но адмирал приказал изменить курс на вест, чтобы быстрее, возможно, он там не один или потребуется добивать, для верности, чтобы никто не остался в живых. И тут черт принес этот В-17! Истребители атаковали, и радисты успели поставить помехи, все же русские многому научили адмирала в их варварской войне без всяких правил! Но эти проклятые трусливые выкормыши Геринга слишком не хотели рисковать, надо было бить до конца, плевать, если бы и кому-то из вас досталось, вышло же, что янки ушел дымя и со снижением, пытаясь что-то радировать, и если он не упадет прежде, чем выйдет из зоны действия глушилки, наше место будет раскрыто и здесь будет не протолкнуться от желающих отомстить!
А ближайшая американская авианосная группа всего в двухстах милях к северу. И там вполне могли услышать — нет, услышали, точно! Тиле подумал, что будь на его месте русский, он не ограничился бы простым слушанием американских сообщений, а сам затеял бы радиоигру, ведь эти янки с шифрмашиной сдали в сохранности все коды. Но неизвестно еще, что скажут в Берлине и, что прискорбно, будут правы — если янки раскроют неумелую игру, то просто сменят шифры, и тогда неприятностей не оберешься, за упущенные возможности, уже от своих. Так что будем пока лишь слушать и молчать.
Что первым делом предпримет американский командир? Доложит в штаб обстановку, ретранслирует полученное сообщение и скажет о своих действиях. Они планируют нанести нам удар первыми. Уйти мы не успеем, значит, придется драться.
Доклад по радио от торпедоносцев — транспорт атакован, одно попадание, но не затонул. Даже этого сделать не могут полностью, придется после разбираться самим.
Двенадцать «уайдкэтов»-истребителей и восемь «авенджеров»-торпедоносцев. Было девять, но один смыло с палубы в шторм, вернее, была такая качка, что не выдержали крепления, и самолет скатился за борт. Труднее было с торпедами, в противолодочной миссии, откуда сдернули «Кард», они не нужны, но один комплект на самый последний случай в погребах все-таки отыскали. Было искушение оставить пару истребителей для воздушного прикрытия, но при размышлении этот вариант отбросили. Поскольку немецкая авиагруппа по оценке состояла из не менее чем шестидесяти машин, так что отразить ответный удар, если он будет, пара никак не сумеет.
