Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 2. Битва при Рагнаради [OCR]

По каменной дорожке шел, твердо ударяя подкованными каблуками хороших, даже отличных сапог, абсолютно незнакомый генерал-лейтенант в старинной полевой форме с отливающим воронением шейным крестом. В геральдике и фалеристике князь разбирался профессионально, по должности, но такого ордена не видел и не знал.

Высокого роста, но все же пониже Олега, с лицом настолько независимым, что князю на мгновение стало даже тревожно. Лет сорока, не меньше, брав и подтянут.

Руку к козырьку поднес, но не совсем привычным образом, и правую ногу подтянул к левой как-то демонстративно замедленно. Не так царям представляются.

— Здравия желаю, Олег Константинович. Без титулов обойдемся. Не тот момент. Генерал-лейтенант Берестин для помощи и поддержки прибыл. Алексей Михайлович, — и протянул руку. Первый.

Демонстрируя знание этологии, то есть науки о поведении живых существ, этим коротким жестом и движением лицевых мышц показал, что они как минимум равны в иерархии предполагаемой стаи. А легкой улыбкой, которую можно было принять и за намек на оскал, подтвердил, что в данный конкретный момент сила на его стороне. Как он ее собирается использовать, вопрос другого плана.

Каждый правитель, хоть прайда львов, хоть Империи в одну пятую земной суши, должен на подсознательном уровне и со скоростью бортового компьютера заходящей на цель ракеты просчитывать исходящие от собеседника и окружающей среды мимические и иные сигналы. Князь относился к доминантам[47] не тиранического склада, и вполне умел терпеть возле себя людей равного и даже превосходящего интеллектуального уровня, а вот лиц с не уступающим его волевым потенциалом недолюбливал. Соперничества не боялся, но чувствовал генетически запрограммированный дискомфорт.

В генерале он увидел средоточие именно волевого потенциала, причем высокого накала. Был бы он главой сопредельного государства или занимал пост премьера Каверзнева, простор для дипломатических игр открылся бы грандиозный. А сейчас?

Прибыл для помощи? Откуда? Из параллельных миров? Что за помощь способен и готов оказать? И, главное, какой платы за нее попросит и потребует?

Берестин подошел, вернее, подъехал к воротам один, на маленьком, открытом, несолидном на вид, но в полевых условиях, наверное, удобном вездеходике. Два офицера на узком заднем сиденье, где они едва помещались, не в счет.

Где же войско, что он с собой привел? И привел ли?

На крышке капота автомобиля и бортах почти что наши эмблемы, трехцветный шеврон, но вдобавок белый череп с костями, как бы слегка ухмыляющийся, и затейливо выведенная вязью аббревиатура «ВСЮР».

Но отвечать надо, и не совсем то время, чтобы затевать иерархическую кадриль. Пришедшего на помощь владельца соседнего удела, пусть и худородного, принимать следует как брата. А дальше — по обстановке. Он крепко пожал протянутую руку.

— Искренне рад. Присаживайтесь, — указал на второе плетеное кресло.

И снова, не сдержавшись, взглянул на хронометр.

— Все в порядке, Олег Константинович. Спешили, как могли, и, кажется, успели. Как в кино…

На Востоке, где князь провел немало лет, не принято торопить гостя и задавать прямые вопросы, как бы они тебя ни волновали. Тем более если генерал считает, что поводов для беспокойства больше нет. Но все же…

— Может быть, желаете шампанского с дороги? За благополучное прибытие в наши Палестины, встречу и знакомство?

— Отчего бы и нет, — Берестин усмехнулся краем губ. Вспомнил, как угощался шампанским у Врангеля в почти таких же обстоятельствах. Да нет, там похуже было.

Князь щелкнул пальцами, и незаметно выглядывавший из-за занавески камердинер, который тоже обреченно готовился к смерти, не забывая при этом своих обязанностей, тут же и подал требуемое. Чутьем услужающего сильным мира сего сообразив, что пожить, скорее всего, еще удастся. При ином раскладе шампанского не спрашивают. Водкой обходятся.

— А вот скажите, Алексей Михайлович, что это у вас за орден? Знаю все, и наши, и иностранные, но такого ни в музеях, ни в каталогах не встречал. Выдержан в русском стиле позапрошлого века, понятно, но?

— Это, Ваше Величество, — Берестин неожиданно протитуловал Олега, может, всерьез, а может, и в ироническом плане, — орден Святителя Николая Чудотворца. Первой степени. Учрежден приказом Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России от 30 апреля 1920 года. Лично мне он вручен Петром Николаевичем за разгром красных полчищ под Каховкой и Екатеринославом, на чем, собственно, Гражданская война и завершилась. Девиз ордена — «Верой спасется Россия». Номер знака — ноль ноль один!

Олегу Константиновичу непроизвольно захотелось встать.

Не перед генералом, сколь бы заслужен он ни был, а перед дуновением славного и неизвестного времени.

А тут и Чекменев появился на веранде, издалека увидевший появление незнакомой машины. Сфотографировал взглядом Берестина, представился, вопросительно посмотрел на сюзерена.

— Садись, Игорь, налей себе… И вновь обратился к гостю:

— Врангель? Слышал, читал. Но он себя особенно ничем не проявил. Командующий кавалерийским корпусом, кажется? А генерал Корнилов как же?

— Лавр Георгиевич, к нашему глубокому горю, был убит в бою под Екатеринодаром весной восемнадцатого года. После чего война продлилась больше двух лет. Армию возглавил сначала генерал Деникин, после него Врангель, у которого я имел честь быть начальником полевого штаба.

Чудны дела твои, Господи!

Князь машинально перекрестился.

— И вы, собственно, что? Непосредственно оттуда?

— Нет, с несколькими пересадками, — не совсем понятно и не слишком вежливо ответил Берестин. — И вообще мне кажется, собеседование по вопросам новой и новейшей истории удобнее будет продолжить по завершении нашего инцидента. Посему докладываю — согласно приказу вышестоящего руководства я прибыл к вам во главе сводного отряда в составе двух полков Корниловской дивизии, первого полка и артиллерийского дивизиона Марковской, а также отдельного ударного батальона имени генерала Слащева-Крымского.

Готовы ликвидировать проникшие на вашу территорию бандформирования, очистить дорогу к Кремлю и, если потребуется, оказать необходимую поддержку верным вам частям в столице. После завершения операции немедленно возвратимся на места постоянной дислокации.

— И где же эти места? — вразрез с правилами хорошего военного тона спросил Чекменев. Он разведчик, ему дозволяется. Ответят — хорошо. Нет — нет.

— Харьков, Екатеринослав, Царьград, тысяча девятьсот двадцать пятый год, — теперь уже откровенно улыбаясь, ответил Берестин. — Большой разброс, потому и задержались слегка… Будет сильное желание — свожу, покажу.