– Эти дальше не пойдут, – распорядился наш проводник, указывая на сопровождавших нас уроженцев верхнего города. Те заметно побледнели. Я осмотрелся. Судя по всему, вражда между городами была нешуточной, и за жизнь наших бывших проводников я бы сейчас не дал и ломаного гроша…
– Надо бы кого-то с ними оставить, – зашептал я на ухо Хеммету, – если их тут прирежут, то наши отношения с верхним городом окажутся безнадежно испорчены. А это не лучшее, что может случиться. Синклер утвердительно хмыкнул.
– Михель, Юлиус – подождите нас здесь. Капштадцы как всегда флегматично кивнули, и опустились на корточки, направив винтовки в сторону толпы. Мы же полезли наверх. Бамбуковая лестница нещадно раскачивалась, от чего моя нелюбовь к высоте пыталась еще и перейти в морскую болезнь. Чертыхаясь сквозь зубы, я все-таки вскарабкался наверх. Там нас уже ждал пожилой благообразный туземец, сразу же зашепелявивший что-то непонятное. Нет, говорил он все на том же местном наречии, однако логопед в детстве ему явно бы не помешал. Продравшись через причуды его дикции, я смог понять, что нас очень хочет видеть какая-то местная не то прорицательница, не то знахарка. Что ж, хочет, так хочет, не нам выбирать… Я шагнул в проем одной из стоявших на уступе хижин. Там царил полумрак, едва рассеиваемый горевшим в углублении пола костром. Вокруг него сидели полуосвещенные фигуры. Я вошел, и даже начал было произносить что-то приветственное, но разглядев сидящих вокруг костра, так с отвисшей челюстью и остался…
– Ну и лицо у тебя, Танкред, – рассмеялась Ортенсия. Еще бы у меня не было такого лица… Вокруг костра, на циновках, комфортно расположились Ортенсия, Полетта, Эрика и матрос Фокс. Последний выглядел особенно колоритно обвешанный бусами и ожерельями из ракушек, косточек и зубов…
– Что это вы тут делаете? – единственное, что я смог выдавить, когда моя челюсть вернулась на положенное ей природой место.
– Ждем, когда вы нас найдете, – усмехнулась Ортенсия, – что же вы так долго?
– Нас слегка отвлекли различные непредвиденные обстоятельства, – пробормотал я,
– но как вам удалось?
– Очень просто, – разъяснила она, – несколько дней назад местный вождь сломал зуб, и когда нас подобрали туземцы, у него уже начался острый периостит, а я все-таки медик. Обезболивающее оказалось весьма кстати… Ну и Фокс произвел совершенно неотразимое впечатление на местных своими фокусами. Тут в хижину проникли Хеммет с профессором и надолго завладели вниманием девушки.
– А где старейшины? Нам сказали, что мы будем говорить с ними? – поинтересовался я.
– Ярусом выше, – сказала Полетта. Опять эти качающиеся бамбуковые лестницы. Видимо я такой везучий, что даже на равнинах Сахары могу отыскать возможность карабкаться по скалам с риском для жизни.
– Куда ты пропал? Что случилось? – подошла ко мне Эрика.
– Да так, сущие мелочи. Меня чуть не сбросили со скалы, потом засадили в пустовавший зверинец, дважды пытались казнить… Не обращай внимания, за последние несколько месяцев подобное уже стало казаться мне обычным.
– Старейшины вас ждут, – донеслось сзади шепелявое бормотание нашего проводника. Я опять лез вверх по бамбуковой лестнице пытавшейся изображать из себя гитарную струну в момент исполнения фламенко… Предводители города оказались вполне ожидаемыми почтенными старцами в расшитых одеждах. Особым скептицизмом они не отличались, предъявленные мною статуэтки их
вполне убедили, в общем, все прошло как нельзя лучше. Единственное, что оставить ночевать наших спутников из верхнего города они категорически отказались, и нам пришлось отослать тех домой, взяв со старейшин обещание не пытаться их убить по дороге.
Решив эту проблему, я не удержался и попытался осторожно выяснить, как произошло разделение жителей Зерзуры на нижний и верхний города, и чем вызвана их враждебность. Старейшины охотно удовлетворили мое любопытство, начав долгий и обстоятельный рассказ… Площадь быстро заполнялась народом. Осужденные плотной массой стояли в центре. Отцы города совещались.
– Согласно обычаю мы должны всех их казнить.
– Это немыслимо!
– Таков закон!
– Но их больше двухсот человек…
– А что мы можем сделать?
– Такого еще не было. Они наши сограждане, многие из них еще неразумные дети. Они не ведали, что творили!
– Они пытались уйти из города. Наши предки завещали нам…
– Да, да, я знаю про обычай, но посудите сами, у многих из них есть родственники и друзья среди добропорядочных граждан. Видите, люди уже волнуются. Толпа действительно нервно шумела.
– В конце концов, главный виновник – Марк убит. Остальные лишь поддались его наущениям…
– Но мы не можем просто так их отпустить! Это немыслимо. Они нарушили закон и обычай. Если мы начнем прощать святотатцев, то завтра нам придется миловать убийц и воров!
– Надо отыскать какой-то другой выход… Наконец отец-настоятель вышел перед осужденными. Толпа затихла.
– Знаете ли вы, – начал священник, – что наши предки завещали нам оставаться в этом благословенном месте среди пустыни до тех самых пор, пока к нам не явится посланец несущий четыре знака? Над площадью зависла тишина.
– Отвечайте мне!
– Знаем… – донесся нестройный хор голосов из толпы осужденных.
– Но знаете ли вы, пришел ли уже этот посланец?!
– Не-е-ет…
– Тогда почему вы решили преступить заветы ваших отцов?
– Не тяни… – крикнул кто-то из неудачливых беглецов, – зови палачей. Соседи зашикали на него.
– Мы виноваты, – повысил голос один из сподвижников Марка, – и заслуживаем смерти. Но пощадите наших жен и детей. Они лишь следовали за нами…
– Дурной крови не должно оставаться, – окрысился кто-то из старейшин, – никому не будет снисхождения. Стоявшая вокруг площади толпа загудела. Из задних рядов донеслись рыдания и неразборчивые выкрики. Настоятель поднял руку.
– Не спеши Парфений. Твой брат Марк заплатил за свое безумство жизнью, но погоди вести по его стопам остальных. Толпа снова притихла в ожидании.
– Вы нарушили законы, надругались над нашими обычаями, над заветами предков! – голос настоятеля далеко разносился над городом. Толпа снова зашумела, но уже на другой лад.
– Негодяи! Лучше других себя считаете. Клятвопреступники… В гуще народа вспыхнуло несколько драк. Сидевшие на карнизах и крышах мальчишки засвистели и заулюлюкали. В связанных пленников из толпы вылетело несколько камней.
– Но Господь не хочет, чтобы мы проливали кровь своих братьев! – хорошо поставленный голос оратора перекрыл начинавшийся гам. Толпа настороженно замерла.
– Поэтому мы сохраняем преступникам жизнь, но они должны будут навсегда покинуть город. Вы спуститесь в Зеленую Бездну и останетесь там до тех пор, пока не придет время Посланца… Расположившись на вершине надвратной башни старейшины наблюдали за уходящей в пустыню цепочкой изгнанников.
– Захотели уйти из города, и желание их было исполнено…
– Все равно им там не выжить…
– Но зато никто теперь не сможет сказать, что это мы их убили… Когда последний из обреченных спустился с обрыва, стражники втянули лестницу наверх и бросили в костер. Изгнанные нестройной толпой побрели вниз по ущелью в сторону котловины.
– Теперь вам нет возврата, – крикнул сверху один из стражников вслед уходящим.
– Мы вернемся, – донеслось снизу, – когда-нибудь мы все равно вернемся… Смех был ему ответом. Разведчик выбежал из-за скалы и начал бурно жестикулировать.
– Что там? – ведший изгнанников Парфений выхватил меч. Дыхание разведчика срывалось, и он лишь пыхтел и бормотал что-то невнятное.
– Лев… я убил… люди… язычники…
– Вперед, – скомандовал Парфений. За поворотом они увидели тушу льва. Из покрытого короткой желтоватой шерстью бока торчал дротик разведчика. Рядом в пыли валялось сломанное копье. Его обладатель лежал тут же, в нескольких шагах. Даже издалека было ясно, что дела земные его уже больше не волнуют. Чуть в стороне виднелось еще одно тело. Парфений обошел льва, перешагнул через растерзанные останки первого охотника и наклонился ко второму. Тот был еще молодым смуглым человеком. Густо вьющиеся борода и волосы были сваляны в косички, осьминожьими щупальцами свисавшие с темени и подбородка. Парфений слышал о подобном обычае. Такую прическу носили кочевники пустыни,
жившие по краю котловины. Раньше они были многочисленны, но после жестоких засух
часть крестилась и поселилась в Зерзуре, прочие укрылись где-то на самой окраине Зеленой Бездны. Иногда они приходили в город выменивать еду и товары на шкуры и зубы диковинных зверей и самоцветные камни.
– Кажется язычник еще дышит, – заметил кто-то сзади.
