честь широкого и глубокого рва, защищавшего его со всех сторон. Хотя могли назвать и Стеной, потому что куртины были высотой метров восемь и сложены из больших и хорошо отесанных камней, или Башней, которые были метров на пять выше.
Само собой, штурмовать Хандак мы не собирались, хотя при сильном желании могли бы и захватить. Мы прибыли сюда не для того, чтобы сложить головы за интересы Константинополя. Подошли на рассвете с севера, со стороны архипелага Киклады, откуда нападать на Крит сейчас не принято, потому что безопаснее с северо-запада, от полуострова Пелопоннес мимо островов Китира и Андикитира. Высадились мы сразу в нескольких местах, чтобы захватить побольше плавсредств. Они нам нужны будут для вывоза добычи, и ромеи попросили уничтожить все, что нам попадутся, чтобы жители соседних островов хоть немного отдохнули от налетов. Крит сейчас – главная база пиратов-мусульман. Ограбить коллегу – святая обязанность каждого пирата.
Дубок я поставил на якорь недалеко от берега, глубины позволяли. К тому времени большая часть экипажа уже переправилась на лодках, приступила к прибарахлению. Очередным рейсом рабочая шлюпка перевезла меня. Мелкая серая галька зубодробильно скрипнула под моими сапогами, когда спрыгнул на сушу.
В паре километрах справа от меня высилась крепость Хандак. К ней продолжали бежать испуганные аборигены, в основном мусульмане, хотя ворота уже были закрыты и мост через ров поднят. Ромеи предпочли улепетывать в сторону гор, пока еще густо покрытых лесами. Наверное, сработал инстинкт, наработанный их далекими предками – древними греками. Как меня заверили в Константинополе, на Крите около тысячи воинов-мусульман, из которых примерно четверть в Хандаке. Остальные разбросаны по острову, в основном в северо-западной его части, как наиболее вероятном месте нападения.
Отряд из сотни викингов под командованием Хелги Стрелы стоял неподалеку, на полет стрелы, от крепости, намериваясь дать отпор, если осажденные вздумают атаковать. Сняв шлемы и опираясь на щиты, поставленные нижним краем на землю, скандинавы что-то обсуждали. Наверное, как прославились бы, если бы захватили такую неприступную крепость. Свежий северо-восточный ветер трепал их длинные светло-русые лохмы.
Я подошел к этому отряду, сказал:
- Нам бы не помешала такая же крепость.
- Да, – согласился Хелги Стрела, – и не только в Самватасе.
В начале зимы до нас добралось известие, что Рёрика Священника в очередной раз изгнали из Ютландии, после чего даны из Хедебю на одиннадцати драккарах внезапно захватили и сожгли Алдейгью и попробовали проделать то же самое с Рёрикгардом. С наскока не удалось, а потом к крепости подтянулось подкрепление. Данам вломили так, что уцелевших еле хватило на экипажи двух драккаров. Мы даже обсуждали, не нанести ли ответный визит в Хедебю? Пришли к выводу, что нужно договориться с Рёриком Священником и напасть вместе, иначе тоже вернемся на двух драккарах. Через купцов из Бирки, с которыми мы пересеклись в Константинополе, великому конунгу передали послание о готовности помочь ему, если вздумает напасть на данов.
В столице империи восточных ромеев мы оставили на продажу товары, привезенные из Самватаса, и несколько самых опытных торговцев. Пока мы будем исполнять контракт, они реализуют меха и закупят нужные нам товары, в первую очередь доспехи и оружие, потому что желающих поучаствовать в наших набегах становится все больше. Это и пришлые, в основном викинги, прибывавшие вместе с купеческими караванами, и местная молодежь, которая сделала вывод, что воевать намного легче и прибыльнее, хотя и опасней, чем пахать землю. Хелги Стрела дает новичкам недостающее снаряжение для участия в первом походе, во время которого должны обзавестись собственным.
Ни гарнизон Хандака, ни кто-либо другой не отважился напасть на нас. Может, сказалась неожиданность нападения, или отсутствие координации, или времени не хватило, или просто струсили, ведь пираты, если есть выбор, предпочитают не вступать в бой с, так сказать, регулярными войсками. К вечеру к крепости вернулись наши отряды, которые высадились в западной части острова. Они привели на буксире трофейные большие галеры, нагруженные добычей, нахватанной впопыхах. Малые суда были сожжены, и дымы были видны за много километров. От Хандака мы начали медленно двигаться гребенкой на восток, выгребая все ценное.
Остановились на берегу залива Мирабелло (Красивый вид), как назовут его венецианцы через сколько-то там веков. В более далеком будущем это будет основное место «доения» туристов. Ценник на номер в гостинице был раза в два выше, чем в соседней Турции, и в три-четыре раза обгонял египетские. Я приезжал сюда на пароме, когда мое судно стояло в порту Ираклион. Меня заверили, что здесь самые лучшие пляжи в мире. Если под словом «мир» подразумевать остров Крит, чем страдают все аборигены, то это правда. Как по мне, смесь песка и гальки, конечно, лучше, чем только галька, но не намного. Да и цены на муниципальных пляжах в среднем в пять евро за зонт или лежак на несколько часов прямо таки орали о том, кем вас считают местные жители. Закрытые отельные пляжи получше, и на них многое бесплатно. Как сказал русский турист, сидевший рядом со мной на пароме, попасть на такой пляж могут не только постояльцы, если произведут впечатление на охранников. Впечатлительность зависела от звездности отеля и начиналась с двадцати евро. Порадовала возможность сигануть в море прямо с парома, ошвартовавшегося к причалу, что хитрые критяне не разрешали, но и не запрещали, и понырять с обрывистых скалистых берегов, оборудованных в лучшем случае только канатом, чтобы из воды вскарабкаться наверх. На одном их таких обрывов я в тот визит и провел время до захода солнца.
В девятом веке на берегу Мирабелло нет отелей и закрытых пляжей. Есть несколько рыбацких деревушек, не имевших никакого отношения к туризму. Впрочем, из разновидностей туризма сейчас только торговый и военный, и трудно сказать, какой из них более экстремальный. Рядом с каждой деревней на холме или в другом удобном для защиты месте находится сравнительно новый дом в типично иберийском стиле с высоким каменным забором. Там живет семья новых хозяев острова, мусульман. К нашему приходу дома эти были под присмотром одного-двух старых рабов. Все самое ценное и легкое было вывезено. Остальное выгребли наши воины.
Среди трофеев я заметил золотую статуэтку шумерской богини Инанны отвечающей в первую очередь за любовь, включая проституцию, и войну. Древние знали, что от любви до проституции один шаг, как и от любви до войны. Мне кажется, любовь в шаге от всего, надо только угадать, в какую сторону его сделать. И еще пришло
