Первыми из хижин выбрались чумазые дети, одетые в невероятные лохмотья, следом за ними показались и взрослые: женщины – в длинных юбках и телогрейках, с цветастыми платками на головах, мужчины в кожаных сапогах – лохматые, черноволосые, бородатые и безбородые. Цыгане о чём-то обеспокоено переговаривались на своём языке, удивлённо тыча пальцами в приближающихся к ним людей. Неожиданно гомон стих, смуглолицые мужчины и женщины разошлись в разные стороны, пропуская вперёд пожилого цыгана – обладателя густой, совершенно седой бороды.
Егор махнул славянам рукой, приказывая оставаться на месте, дальше пошёл уже один. Не доходя до седобородого метра три, он остановился, стащил с головы войлочный колпак, низко и уважительно поклонился:
– Приветствую тебя, шеро-бароно Петря!
– И тебе долгих лет жизни, незнакомец! – вежливо ответил цыган. – Откуда ты знаешь меня?
Сняв с шеи золотую цепочку, на которой висела маленькая эмалевая иконка, Егор протянул её старику:
– Вот, эту вещицу мне дал мудрый Платон, и посоветовал идти к тебе, Петря. Сказал, что ты поможешь нам в беде…
Седобородый цыган, осторожно взяв крохотную икону в свою большую морщинистую ладонь, печально прикрыл глаза:
– Нужна помощь? Поможем! А сам Платон, он что…
– Он умер, – сообщил Егор.
Поздним вечером они втроём сидели в одной из халуп за низеньким самодельным столом: Егор, шеро-бароно Петря, и его «заместитель» – крепкий пятидесятилетний цыган по имени Тадэуш.
– Да, интересную историю рассказал ты, Егор Петрович! – длинно и непонятно выдохнул Петря. – Очень даже интересную…. Фантастическую просто! А, Тадэуш?
«Заместитель» только руки развёл в разные стороны, демонстрируя тем самым своё безграничное удивление…
Егор закурил очередную папиросу и недовольно поморщился:
– Спасибо, конечно, уважаемые, за столь высокую оценку моего скромного повествования…. Но что нам делать-то теперь? Где прятаться?
– А вот с этим сложнее! – запечалился Тадэуш. – Искать вас будут, господа мои хорошие, все, кому не лень…
– Подожди! – нетерпеливо прервал его Петря и, хитро прищурившись, обратился к Егору: – А что если вам, славяне, стать цыганами? А?
– Нам – цыганами???
– Ага, вам…. Цыгане – люди вольные, кочуют по всему миру. У них и документов-то нет! Настоящих – в смысле…. Тадэуш, вот, по весне отправится кочевать по Европе. Пусть и вас возьмет с собой…
– Через Молдавию попадём в Румынию, потом в Венгрию, через Австрию двинемся в Италию, дальше – посмотрим, – подтвердил Тадэуш. – До весны подучим вас языку, манерам цыганского поведения…
– Ты, Егор Петрович, говорил, что у вас с собой имеется золотишко? – посерьёзнел Петря.
– Имеется, килограмм семь-восемь. А что?
– Есть у меня один хороший знакомец, пластический хирург по специальности, цыган наполовину. Смекаешь, о чём это я?
Егору, Саньке и маленькому Платону цыгане отвели отдельную халупу: с печкой-буржуйкой, двумя кроватями, колченогим столом и одиноким венским стулом. Засыпая, он уже заранее знал, какой сон ему приснится ночью…
Скрипучая кибитка, первая – из десятка других – неторопливо катилась по кочковатой молдавской степи. Неправдоподобно большое, нежно-малиновое солнце уже наполовину высунулось из-за далёкой линии горизонта.
– Эх, хороша ты, вольная жизнь! – от души высказался Богдан, звавшийся когда-то глупым именем «Егор». – Здравствуй, цыганское поле! – обернулся назад, где едва угадывалась в туманной дымке узкая полоса Днестра. – Вот и нет у нас больше Родины…. У цыган её никогда и не было…
Мелкие пичуги радостно и звонко возвестили о наступлении нового дня.
Обычного дня? Счастливого? Горького? Последнего? Кто знает….
Пахло родниковой водой, цветочным разнотравьем и молодым липовым мёдом.
– Вы окончательно решили – стать цыганами? – небрежно спросил Тадэуш, доставая из-за голенища низкого кожаного сапога свою чёрную, загодя набитую курительную трубку. – Думаешь, по-другому вам не спрятаться? Да, трудное дело.… Ох, много народу вас ищет! Ох, много.… Как же можно уйти оттуда – откуда уйти нельзя, невозможно? Так как, навсегда останетесь цыганами?
Богдан хотел ответить сразу же, но вовремя опомнился: не принято было у настоящих цыган демонстрировать лёгкомысленный подход к жизни. Особенно, когда дело касалось по-настоящему важных вопросов, особенно – на тихом малиновом рассвете…
Никуда не торопясь, он выкурил мятую сигарету, достал из внутреннего кармана безрукавки тонкую фляжку из нержавейки, отвинтил крышку, наполнил рот ароматным напитком, покатал туда сюда, ещё – покатал, проглотил.
– Молодец! – одобрил Тадэуш: – Зубной пастой цыгане никогда не пользовались. Коньяк, да дубовые зубочистки – вот наша гигиена ротовой полости…
Помолчали.
Из-за ситцевого полога, отделяющего козлы от внутренней полости кибитки, раздались негромкие детские всхлипы, послышался успокаивающий женский шёпот.
Тадэуш светло улыбнулся:
– Молодец у тебя Санька! Ой, извини, Зара…. Молодец! Ребёнок её разбудил, а она его успокаивает на цыганском языке …. Да, всё у вас получиться!
– Через неделю уже будем в Румынии? – небрежно спросил Богдан.
Старый цыган отрицательно помотал головой:
– Нет, рановато ещё! Завтра дойдём до реки, встанем там лагерем на месяц-другой…. То, что в России и Молдавии проходило, для Румынии не катит. Румыния – цыганская страна.…И цыганским языком позанимаемся, и прочим: женщины – гаданьем, мужчины – походной кузницей. А ещё займёмся основами санскрита…. Как это – зачем? Настоящий цыган, он многое должен знать и уметь…
Наконец, Богдан ответил – как будто между прочим, словно бы о совсем неважном, ерундовом:
– Нас будут искать все и всегда. Все и Всегда…. Обычному человеку не спрятаться от Них. Никакие липовые документы не помогут, обязательно вычислят. У цыган же настоящих документов нет. А если и есть, то все временные, из нескольких инстанций, попробуй, проверь…. Нам, Тадэуш, обязательно надо стать цыганами! Иначе всё, конец: поймают и всех распихают по тайным лабораториям – в качестве пошлых подопытных кроликов…. Понимаешь?
– Это-то я как раз понимаю, – через несколько минут откликнулся цыган. – Я другого совершенно не понимаю! Помнишь у вас, русских, когда-то был такой фильм – «Табор уходит в небо»? Что за дурацкое название? В небо уходят – наши горести, сомнения, ошибки, ночные страхи…. А цыганский табор, он всегда уходит – в Рассвет…
Две старые лошадки, синхронно махая тощими хвостами и опустив лохматые головы к влажной земле, усердно тащили кибитку прямо на неправдоподобно большое, нежно-малиновое солнце, уже полностью выплывшее из-за линии горизонта…..
