Вернувшись в Москву, я созвонился с Димой. Его должность и генеральское звание, а был он начальником крупного информационного центра органов безопасности, позволяла ему выяснить очень многое практически о каждом живущем сейчас и жившем ранее человеке. Знал я его достаточно давно, еще со времен Афгана, и не опасался, что он посчитает мои слова бредом сумасшедшего. Генеральское звание его не испортило, как это случилось со многими другими. Он принял меня в своем кабинете, где кроме него никого не было. Поинтересовавшись моим самочувствием, он попенял мне на то, что я до сих пор не поехал восстановить здоровье куданибудь к морю.
Море не высохнет. А у меня тут еще пара вопросов есть, которые выяснить надо. Один из них как раз по твоему ведомству.
Что, про родителя шкета выяснить чтонибудь хочешь? Жадным оказался?
Я не удивился этому вопросу. Еще когда я лежал в госпитале, Дима был первым, кто поздравил меня со вновь приобретенной машиной. Я и сам еще этого не знал, а его компьютеры уже засекли этот факт.
Нет, родитель его мне ни к чему. Это скорее вопрос прошлого. Мне человека одного найти надо.
Ну, валяй.
Он пододвинул к себе клавиатуру и развернул монитор.
Барсова Марина Викторовна. Точную дату рождения я не знаю, но в 1941 году ей было 18 лет.
Однако, у тебя и интересы! Сейчас посмотрим.
Компьютер звякнул. Дима удивленно поднял бровь и чтото набрал на клавиатуре. Компьютер снова издал какойто звук. Дима еще раз чтото набрал.
Однако же! сказал он. Человекто из нашего ведомства. Непростой человек. Какие это у тебя к ней вопросы могут быть? Вы ж не пересекались никогда?
Есть такой человек вообще или нет?
Если я говорю, что есть, значит, есть. Барсова Марина Викторовна, 1923 года рождения, уроженка Питера. Подполковник в отставке. Между прочим, ветеран органов госбезопасности. Знак 'Почетный чекист'. Это тебе о чемнибудь говорит?
Более чем. Она жива?
Да, живет в Питере.
А поподробнее о ней самой можно?
О работе? Или о ней самой?
Ну, про работу ты мне все равно ничего не скажешь. Меня она сама интересует.
Ну, поехали. Старший сын, зовут Александром, тоже наш сотрудник. До полковника уже дорос. Младший, Виктор, пошел по дипломатической линии. Сейчас на загранработе.
Сыновья мне без надобности. Сама она, где живет? Адрес дашь?
Не вопрос. В Питере и живет, внуков нянчит. Адрес я тебе напечатаю, телефон тоже.
Принтер, стоявший в углу, выплюнул лист бумаги.
Еще что?
А с чего ты решил, что у меня еще чтото есть?
Ну, я ж тебя не первый год знаю. Так что давай колись.
Интересует меня один немец. Генрих Ланге. В 1941 году он был полковником военной разведки немцев. Был ли такой и жив ли сейчас?
На этот раз компьютер работал дольше.
Да, такой был. Умер в 1968 году в звании генераллейтенанта. А нафиг он тебе нужен? Только не говори, что из праздного интереса.
А почему такого не может быть?
Если бы ты про одного из них спросил, то я бы еще поверил. А два эти имени в связке это уже не просто так.
Да вот, книгу хочу написать.
Ну, если только с грифом 'перед прочтением сжечь'.
Ты серьезно?
Я очень на шутника похож? С некоторых вещей гриф секретности до сих пор еще не снят. И снят уже не будет. Так что мой тебе совет: завязывай со своей писательской деятельностью. Лучше другим делом займись, чемто более тебе знакомым.
Ладно, учту. Пожалуй, с книгами лучше повременить. Но все равно спасибо. Помог ты мне. Время будет расскажу поподробнее.
Попрощавшись, я вышел на улицу, унося с собой адрес Барсовой.
Усевшись в джип, я положил перед собой листок с адресом. Что делать? Ехать в Питер? К утру доберусь и что? Готов я к этой встрече? Что делать будем? Нет. Ехать пока нельзя. Что там Димка про море говорил? Я вытащил мобильник и набрал номер. Трубку подняли после пятого звонка.
Да?
Как спалось, Кир?
Сергеич?! трубка аж дернулась в руке. У говорившего был и так весьма неслабый голос, а тут еще и эмоций добавилось. Был он заместителем командира одной из частей спецназа в Абхазии. Однажды, после совместного празднования Нового года, встретив его в коридоре, я и задал ему этот вопрос. С тех пор он и стал у нас чемто вроде визитной карточки или приветствия.
Да, Кир, это я. Живой пока, как видишь.
Не вижу пока! Только слышу!
Можешь и увидеть. Как там у вас не помешаю?
Когда ты нам мешал? Как скоро будешь?
Завтра же выезжаю. Пара дней и буду у вас. Что хорошего привезти?
Себя привези уже будет хорошо.
Договорились! Жди!
Сборы не заняли много времени, и уже утром джип вырулил на трассу. Несмотря на непрерывные работы по улучшению качества дороги, ехать по ней все еще было возможно. Местами даже и с приличной скоростью. Поэтому, к исходу вторых суток, я уже пересекал границу. Еще три часа и я остановился перед воротами. Выскочив из машины, я с наслаждением потянулся и подошел к калитке.
Вам кого? выглянул в окошко часовой.
Кира найди. Скажи Сергеич приехал.
Здесь обождите, и часовой захлопнул задвижку.
Минут через пять ворота распахнулись и часовой жестом предложил заезжать внутрь.
Проехав вдоль здания, я остановил машину на привычном месте и выбрался наружу. От дверей уже быстрой походкой шел Кир.
Ну, ты метеор! Я думал, еще деньдругой…
А чего кота за хвост тянуть? Сказал еду, вот я и тут. Ребята все где?
Как обычно. Кто наверху, в горах, кто дома. А кто и тут сидит. Так что готовься, я сейчас за вином когонибудь налажу, посидим, как полагается.
О чем разговор? Заодно и машину мою обмоем новую.
Когда купил?
Не покупал. Подарок это, если можно так сказать.
Подарок это хорошо! Заодно и расскажешь как жил, кого видел. Сколько ты уж у нас не был?
Да уж месяцев восемь, пожалуй что будет.
Как бы и не больше. Ладно, в дом пойдем, с ребятами поздороваешься.
Однако же в дом идти не пришлось, народ повыскакивал на улицу и все завертелось. Потом приехала машина, привезли вина… В общем в комнате я оказался только к вечеру. Благо, что погода была отличная и уходить в дом не хотелось. Все там было, как всегда. Койка в углу, напротив окна, тумбочка с вещами. Даже автомат стоял на знакомом месте. Вроде бы как и не уезжал никуда. Поставив сумку на пол, я сел на кровать. Попытался собраться с мыслями. Пока я ехал, отдыхал, в голове постоянно прокручивались воспоминания. Словно бы проявлялся фотоснимок. Теперь я совершенно явственно представлял себе многое из происходившего со мной. Со мной? Так ли? Был ли это я? Наколок на мне не было, но я ведь помнил их в деталях! Шрам на левом боку от пули? Я помнил перекошенное страхом лицо часового, зигзагообразный шрам на его левой щеке, трясущиеся руки. Что все это было? Оружейный тайник в гараже реальность. Барсова и Ланге тоже. Что же произошло?
