– Передаем тебе Азни, султан! – сказал Козма, выезжая вперед. – Как и договаривались. Где твой фирман?
– Ты получишь его! – невозмутимо промолвил Саладин. – Как только все условия нашего договора будут выполнены.
– Что не так?
– Я разрешил уехать всем, кто того пожелает, и забрать свое имущество. Но то, что принадлежит мне, должно быть оставлено.
– Я прихватил что-то твое? Прости, если это так. Я верну.
– Ты не взял ничего чужого, а вот он, – Саладин указал плетью на Роджера. – Должен вернуть.
Роджер положил руку на рукоять меча.
– Я ничего не брал у тебя, султан!
– Месяц тому ты приехал в принадлежащий мне город Эль-Кудс, который вы зовете Иерусалимом, и взял там одну вещь. Верни ее мне, и можешь ехать куда хочешь.
– Ах ты!..
Роджер выхватил меч – лезвие его молнией сверкнуло на солнце. В тот же миг сотня конных мамлюков, возникнув словно из-под земли, взяла голову колонны в полукольцо. Бросив поводья, мамлюки натянули луки и подняли арбалеты, ожидая команды.
– Так вот каково твое слово, султан! – крикнул Козма, бросив взгляд на изготовившихся сарацин.
– Слово мое нерушимо. Повторяю: вы уйдете живыми и невредимыми, вместе со своим скарбом, – насмешливо сказал Саладин. – Но то, что принадлежит мне, останется здесь. Любой, кто воспрепятствует моей воле, будет убит.
– Сначала сразимся! – воскликнул Роджер, потрясая мечом. – Козма, рыцарь Игорь! Бросайте свой гром!
Саладин перевел взгляд на брата. Аль-Адил привстал на стременах, но Козма опередил его.
– Мы отдаем твою вещь, султан.
– Попробуй забрать, предатель! – воскликнул Роджер. – Останешься здесь навсегда!
Козма обернулся и кивнул Иванову с Колбиным. Рука полковника сделала неуловимое движение – Роджер захрипел и выронил меч. Колбин подъехал, завел руки комтура за спину и ловко связал их прочным ремешком. Козма тронул коленками своего жеребца и подскакал ближе. Из седельной сумки Роджера достал увесистый сверток.
– Проклинаю тебя! – прохрипел Роджер. Ему было трудно говорить – удар Иванова пришелся ему под подбородок, ушибив гортань. – Да сгоришь ты в аду вместе со своими разбойниками!
– Охота тебе ругаться, рыцарь! – буркнул Козма и поскакал к Саладину.
– Ты это хотел, султан? – спросил, протягивая сверток.
Подчиняясь кивку Саладина, к Козме подскочил Ярукташ, принял сверток и высвободил тяжелую плоскую шкатулку.
– Она, Несравненный!
– Открой!
– Нужен ключ!
– Без ключа справишься, – насмешливо сказал Козма. – Ты ведь собирался ее украсть?! Евнуху из гарема не привыкать отпирать чужие замки.
Саладин с любопытством посмотрел на Ярукташа. Тот смутился, но тут же торопливо извлек из кармана шаровар какой-то крючок и дрожащими руками стал ковыряться в замочной скважине шкатулки. Скрипнула сталь, крышка отскочила, и Ярукташ вытащил наружу многократно сложенную ткань.
– Разверни! – велел Саладин.
Ярукташ, пристроив пустую шкатулку на седле перед собой, стал разматывать плащаницу. Край выскользнул из его рук, и неширокая полоса материи вытянулась во всю длину – от рук всадника до самой земли.
– Это и есть святыня многобожников? – пожал плечами Саладин, разглядывая грубо намалеванное на плотной ткани изображение лежащего человека со сложенными на груди руками. – Это то, что должно поднять заморских королей на войну со мной?
– Да, Несравненный! – торопливо выпалил Ярукташ, облизывая толстые губы.
– Я не ощущаю исходящей от нее святости, – пожал плечами Саладин, – а ты? – повернулся он к брату.
– Я тоже ничего не ощущаю, Несравненный!
– Это изображение вашего бога? – насмешливо спросил Саладин у Козмы.
– Да. Оно появилось на плащанице нерукотворно. Этот тот, кого правоверные зовут "пророк Исса",
– Мы почитаем Иссу, но Аллах запрещает изображать людей. Даже пророков. К тому, думаю, это не нерукотворный образ. Обычный обман многобожников.
– Ты кощунствуешь, султан! Плащаница Господа нашего – великая реликвия!
– Это легко проверить! Бог не позволит смертному причинить вред истинной святыне. Брось ее в костер! – велел Саладин стоявшему рядом мамлюку.
За спиной Козмы послышался крик Роджера.
– Будь ты проклят, язычник! Господь поразит тебя! Сдохнешь! Сгниешь заживо, вместе с отродьем своим!
– Прости его, султан! – сказал Козма, беспокойно оглядываясь. – Тяжкие испытания повредили рассудок рыцаря.
Саладин усмехнулся. Мамлюк, обрадованный вниманием султана, выхватил плащаницу из рук Ярукташа и помчался к горевшему неподалеку костру. Длинная полоса ткани развевалась в его руках как стяг. Подскакав, мамлюк бросил плащаницу в огонь.
Ткань, сложившись, упала комом, закрыв пламя. Оно погасло. Синеватый дымок потянулся из-под краев плащаницы, стелясь над утоптанной землей.
– Не горит! – воскликнул Козма, подбирая повод коня.
– Погоди! – остановил его Саладин.
Все в долине, не отрываясь, смотрели на погасший костер. Дымок по-прежнему стелился из-под ткани, постепенно густея. По краям показались маленькие язычки пламени – и внезапно ткань вспыхнула разом. Саладин удовлетворенно откинулся к задней луке седла. Козма понурился. Саладин сделал знак, и ближний мамлюк достал из седельной сумки скрученный в трубку пергамент, завернутый в шелк. Султан взял его и протянул Козме.
– Вот твой фирман!
Козма развернул, а затем расправил пергамент. На тщательно выделанной коже бежала красивая арабская вязь. Снизу на шелковом шнурке висела печать зеленого воска. Козма скрутил фирман и спрятал в седельную сумку.
– Можешь ехать, чужеземец! Если тебя остановит отряд правоверных, покажешь фирман. И сообщи мне, если кто не поклонится до земли султанской печати!
– Это не все, султан!
Саладин удивленно посмотрел на Козму.
– Ты не расплатился со мной за лечение!
Султан пожал плечами:
– Что хочешь?
– Это! – указал Козма на шкатулку в руках Ярукташа.
Саладин мановением руки подозвав эмира Азни, взял у него шкатулку и стал внимательно рассматривать.
– Там нет второй плащаницы, султан!
– Золото, серебро… – усмехнулся Саладин, протягивая шкатулку Козме. – Я уже предлагал это.
– Здесь еще и дерево…
Козма забрал у Ярукташа ткань, в которую была завернута шкатулка, аккуратно упаковал ее и сунул в седельную сумку. Взял поводья.
– Погоди! – остановил его Саладин. – Хочу спросить. Почему ты друзья не вступился за плащаницу? Почему твои друзья не бросили гром? Ты мог бы убить меня!
– Вместе с собой. В моем времени, султан, жизнь ценится дороже вещей.
– Но это была ваша реликвия!
– Ты оказался прав: она поддельная. Настоящая плащаница – в Константинополе, у императора ромеев.
