Наконец долгожданный выстрел пушки, за ним второй с другого раската. Пушкари деловито набросились на откатившееся орудие, а вся толпа вместе со мной зачарованно наблюдала, как рейд покрывается белыми парусами и на этом фоне проплывают розовые паруса «Орла». Алые паруса у нас не получились, не хватило красителя.
Следить за гонкой не было сил. Самое опасное: пойди кто на таран «Орла» – и все. Особой разницы занятое на старте место при длинной гонке не имеет, но вот получить повреждение в толкучке – вполне можно. Нервы совсем плохи, отвернулся от разворачивающегося зрелища. Пойду домой и лягу спать. Впереди минимум двое суток. Если меня сегодня не разбудят, значит, «Орел» благополучно ушел. А если разбудят, можно стреляться.
Действительно, дошел до дома, стараясь не нарваться на заинтересованных в разговоре со мной, завалился спать. И даже уснул. Но разбудили. В животе опять стало холодно, лихорадочно заметалась мысль: может, еще успеем починить?
Меня, оказывается, настойчиво домогались представители дворянства. Язва меня тут достанет раньше, чем прогресс. Спустился к ним злой, и если они хотели высказать мне что-то, то не успели – начал первым:
– Господа, России кто-то из вас собирается объявлять войну?
Удивленные взгляды и сбитый наступательный напор.
– Тогда почему вы находите возможным прерывать отдых князя и государева порученца, который только что полностью и дословно выполнил государево дело? Если вы про запоздавший к старту корабль, то в царевом закладе оговорен вес балласта, Соловки, которые потребно обогнуть. И все! Время старта не оговаривалось, как и особенности судна. Могу и ныне дать старт любому плоту, который изъявит желание участвовать, пускай берет балласт и догоняет гонку. А теперь вас слушаю и надеюсь, что меня подняли по серьезной причине.
– Князь Александр, там суда столкнулись, – виновато начал первый из представителей. – Хотели, чтоб ты разобрался.
М-да, что-то на людей кидаться начинаю. Думал опять, а это просто суда… Суда?!
– Какие суда?!
Фу-у-у-у-у, не «Орел»! Он ушел в первой десятке, а дальше начался бардак. Пожалуй, плохой из меня организатор регат. Надеюсь, никто не надоумит Петра сделать ее ежегодной. Хотя это решит наши транспортные проблемы. Нет, все же не решит. Больше такого наплыва не будет. Или наоборот, отыграться захотят? Надо будет прозондировать почву у капитанов на эту тему.
Два дня нарастающего напряжения. Два столкнувшихся корабля с регаты снял, разбирался со штрафами. Собрал комиссию по приему финиша. Мне обязательно надо было несколько человек, в том числе и из иностранных дворян, чтобы зафиксировать победителя и чтобы никто не мог обвинить в предвзятости или подтасовке. Вот им-то и рассказал, что тем, кто дойдет до Соловков, вручат медали с номером, вот такие, только серебряные – покрутил золотой медалью. Медаль пошла по рукам. Все покивали, что поняли.
С пониманием тут было иногда сложно. Говорил в большинстве случаев через толмача, так как пришедшие капитаны и прочие любители экзотики русского не знали, в отличие от их соплеменников в Немецкой слободе.
Днем перед ожидаемым финишем пытался отоспаться – сбор комиссии назначили на вечер в управе гостиного двора, и бдеть нам предстояло минимум двое суток, а то и больше. Озаботился, чтобы в управу перенесли лежаки из караулки: если дворяне и побрезгают, то мне все равно, на чем спать.
Отоспаться днем не получилось, не научился спать в нервном напряжении. Тая старалась помочь, очень старалась. Как позже выяснилось, чай мне заваривала на мяте и пустырнике, надо же, даже не почувствовал. По всему выходило, что год этой робинзонады закончится для меня очень серьезным нервным срывом. Немного подумал, отдал все патроны от пистолетов Тае, из стволов тоже вынул. А вот пистолеты нужно было носить, так солиднее и меньше дурных мыслей у окружения возникает.
Вечером собрались в гостином дворе и начали тихо и нервно квасить. Алкоголь особо никого не цеплял. Радовало, что не у меня одного нервишки шалят. На каждый шум выглядывали, рассматривали рейд, потом курили.
Под утро издергались все, колокола на заутреню ударили по нервам, как будто ток пропустили. Часть моей комиссии сбежала хоть чем-то отвлечься. Часть пыталась обсуждать аукцион, только разговоры не клеились.
Двое суток прошло. Примерно в это время два дня назад ударили пушки. И как продолжение мысли… ударила пушка. Не на раскатах, а ближе к морю. Мать моя женщина! Нет на «Орле» пушек!
Народ бежал со всего города, бежал спотыкаясь и что-то крича. Все внешние шумы слились в один неприятный зуд под черепом. Приплыли. Теперь меня у государя закатают в такое, из чего мы селитру получаем. И веры мне уже не будет.
И как эта лоханка умудрилась уделать прекрасные суда? По Двине медленно поднимался большой трехмачтовый галиот. Они на нем что, шестьсот километров гребли?! Не верю, что такая плоскодонка уделала «Орла»!
Немного отлегло. Тут что-то не так. Может, на судне поломка и оно сошло с дистанции? Слегка успокоившись, жду прихода капитана. А на причалах творится что-то непонятное: народ кричит и на руках тащит к нашей компании приплывшего капитана. Капитан улыбается, машет всем руками, тоже что-то кричит. Ну и как это понимать? Комиссия вокруг меня радостная, обсуждают бурно, никто, мол, не ожидал, а вон оно как повернулось.
Оглядываю всех мрачно, прошу быть серьезными, мы государев наказ исполняем. Комиссия приосанилась, стала ждать, когда донесут капитана. Капитана поставили перед нами, он кивнул приветствие и разразился речью. Повернулся к толмачу, приподнял бровь в вопросе.
– Голландец он, говорит, с божьей помощью сполнил спор царский.
Пожалуй, только если с божьей помощью, иначе никак. Голландец закончил речь и довольный уставился на меня.
– Попроси у него отдать медаль, – говорю переводчику и протягиваю капитану руку.
– Он говорит, что не понимает, чего от него хотят.
Вытаскиваю золотую медаль, показываю капитану, прошу переводчика объяснить – такую же медаль, но серебряную. Капитан по-прежнему не понимает, о чем речь.
Поворачиваюсь к комиссии, которая разом растеряла веселье.
– Господа, этот капитан не знает, о какой медали говорю. Что думаете о том?
Комиссия зашумела, общий смысл – гнать в шею обманщика. Поворачиваюсь к стоящим рядом с караулкой стрельцам:
– Арестуйте этого капитана и посадите в поруб до прибытия остальных капитанов и свитков с Соловков. Судно арестовать и оставить у причала также до выяснения. Сопровождающего груз держать под арестом на судне.
Вроде всех предупреждал о регистрации на Соловках, как же капитан так лопухнулся-то? Неужели не понимал, что проверю списки обязательно? Или чего-то не знаю?
