Хозяин кабинета встал со своего места, и подойдя к большому сейфу около стола, отпер его и достал несколько папок.
Вот, уважаемый профессор, извольте ознакомиться. Сей материал был любезно предоставлен нам… кем бы вы думали? НКВД!
Откуда это у них? Разве данное ведомство вообще в курсе моих разработок?
Я тоже так думал. Как видите, мы оба ошибались. Они знают гораздо больше, чем мы все можем предположить…
Бывший главврач госпиталя открыл папку и просмотрел несколько первых страниц. Отложил, схватил следующую, потом еще одну… Положил ее на стол и потер рукою висок.
Стопстопстоп… Виктор Николаевич, вы в чудеса верите?!
В смысле в чудеса?
Здесь упоминается имя профессора Маурера?
Ну да. Вы же его знали? Если не ошибаюсь, он был на конгрессе еще в 1933 году? Ну да, конечно, я помню его выступление там. Правда, никто из нас не ожидал встретить его имя в бумагах подобного рода…
Не я один. Но, дело не в этом! Поверите ли вы мне, что буквально несколько дней назад я разговаривал с человеком, который рассказывал мне о его экспериментах! Именно об этих, насколько я успел рассмотреть!
Но простите профессор, кроме нас с вами, да еще нескольких работников НКВД, никто не знает об этих материалах! Мне это было официально объявлено!
Это не врач и не сотрудник НКВД. Обычный солдат. Он проходил лечение в моем госпитале. Так вот, он в течение нескольких дней общался с человеком, прошедшим подготовку в лаборатории Маурера. Он многое мне тогда рассказал…
Так где же он?! Это ведь ценнейшие наблюдения! Такой человек нужен нам здесь! Немедленно!
Последний раз я видел его во главе горстки штрафников, пытавшихся остановить немцев на подступах к моему госпиталю…
Младший лейтенант Сапельников лежал по пояс в воде, сжимая в холодных руках подрывную машинку. Гимнастерка у него на груди была изорвана пулями. Левая рука окровавлена.
Тащите его к окопам, сказал я бойцам и не узнал своего голоса.
Дым и пыль совершенно окутали противоположный берег, так что мы могли уже не опасаться выстрелов противника. Разглядеть хоть чтонибудь сквозь клубящуюся пыль было невозможно. Предупрежденные мною по телефону, взяли мост на прицел пулеметчики. Но со стороны немцев не последовало не только атаки, смолкли даже одиночные выстрелы. Наползающее от холма облако несло с собой какоето мрачное ощущение. Это чувствовали все, и наши бойцы, в том числе. Сколько там зараз погибло фрицев? Рота? Нет, там уже были солдаты, когда подошедшее подкрепление полезло в расщелину. Во всяком случае, на оставшихся это должно было произвести самое гнетущее впечатление.
Почти не пригибаясь, бойцы донесли тело сапера до наших окопов, но я махнул им рукой несите дальше. Как бы все не повернулось, но он заслужил нормальную могилу. И мне хотелось успеть сделать хотя бы это. Наблюдая приготовления противника, можно было понять, что на этот раз они никуда не уйдут, а значит, времени на то, чтобы полюдски похоронить погибших у нас оставалось не так уж и много. Бойцы уже начали приспосабливать для этой цели воронку от бомбы.
Всех, кто погиб при бомбежке, мы уложили в импровизированную могилу. Чуть сбоку саперы положили своего командира. Ковальчук вопросительно на меня посмотрел.
Командир… Сказать чтото надо…
Не мастер я речи говорить… голос мой оказался неожиданно хриплым. Прокашлявшись, я продолжил. Но нельзя товарищей своих просто вот так в землю зарыть! С кемто из них я уже не первый день воюю, когото только вчера и увидел. А все равно все они товарищи мои. Каждый из нас на их месте оказаться мог. Но выпало им. Не увидели они победы нашей, но все, что могли, для этого сделали. Так как же можем мы их старания и надежды не оправдать? Мало нас… Немцев сейчас на том берегу больше и намного. И что с того? Еще пару часов их там и вовсе до хрена было. Где они все? Здесь в земле! И все остальные в ней будут! Сколько бы их сюда не пришло! Вот это я товарищам нашим могу обещать! Так что пусть будет вам земля пухом. Вы ушли мы остались. Значит, теперь и вашу ношу нам нести. Ничего… Мы русские выдюжим!
Пыль осела на землю примерно через час. Все это время немцы не подавали признаков жизни. Какаято возня у них была. Но глядя на их берег сейчас, никаких признаков подготовки к атаке рассмотреть было невозможно. Маловероятно, что они будут вот так сидеть до темноты. Но что же они постараются сделать?
Звонок на НП ясности не внес.
Движение по дороге почти прекратилось. Во всяком случае, никаких подкреплений к немцам так и не подошло. В окопах на берегу оставалось около сотни фрицев. Для лобовой атаки на мост этого было недостаточно. А никакого другого варианта у них тут пока что не просматривалось. После подрыва танка других очевидных целей у противника не было. Казалось бы чего голову ломать? Танк разбит, пулеметы молчат. Один бросок и их пехота уже на этом берегу! Но еще дымящийся холм наводил на самые мрачные размышления. Это была не та война, к которой уже привыкли немцы. Единственный живой противник, которого они видели за сегодня, это был я. Пулеметы еще не открывали огня, работали только минометы с закрытых позиций. Да и мины взрывались в самых неожиданных местах. После двойного удара под дых камнеметами и братской могилы в расщелине, немцы могли ожидать чего угодно. Вот только чего? Заминированного моста? Очень даже запросто. В таком случае, все, на него взошедшие, становились кандидатами на тот свет. Энтузиазма это прибавить не могло… Даже по самым грубым прикидкам, противник потерял сегодня полнокровный батальон, если не больше. Счет, если учитывать и наши потери, был явно не в его пользу. А фрицы этого не любят… Утешало меня одно обстоятельство. Пока сидим вплотную к мосту бомбежки не будет. Первого попадания в него, как я полагаю, было достаточно для отрезвления противника. Второго мост не выдержит. А значит, все жертвы, понесенные при его штурме коту под хвост! Подобный расклад, как я полагаю, немцев не устраивал…
Чу! Чтото произошло на том берегу! Слитно взревели моторы. Танки?
Бегом к телефону.
НП! Что там, на дороге?
Танки командир! Те самые, трое. Нет, четверо уже! Тому гусеницу починили! Идут в направлении моста.
А мины? На дороге же мины есть!
Нету их командир… Видать, пока пылища стояла, сняли их фрицы.
Так… Танки двинулись и, похоже, что к мосту они подойдут. Ну и что? Пусть подходят. Пересечь его все равно не выйдет там подбитая машина раскорячилась. Но зачемто они ведь идут? Чтото мы просмотрели… Или недопоняли? Занимались же немцы какойто возней последние полтора часа? Даже стрелять перестали… Ох, чует мое сердце подлянку!
Товарищ командир!
