– Ты молодец.
– Наташа, вот от тебя не ожидал. И ты не ревновала?
– Эля моя лучшая подруга, я не могла ей отказать. Конечно, сама виновата, похвасталась, вот Элька и загорелась, услышав, сколько фейерверков любви я за ночь с тобой испытала.
– Ей что, Скуратова мало?
– Выходит, мало.
– Ладно, проехали. Наташа, как твоя фамилия?
– Иванова. А тебе зачем?
– Глупенькая, может, вернусь не скоро, где тебя искать прикажешь?
Наташа назвала почтовые адреса, я отложил информацию на «полочку».
– Мою фамилию ты знаешь – Романов, у мамы другая – Павлова. У меня – по отцу. Если выдастся свободное время, заглядывай к моей маме, ей не так будет одиноко. И коттедж не забывай.
– Конечно, Володя, я Лидию Григорьевну не оставлю, а ты береги себя и знай, я тебя всю жизнь буду ждать.
Потом мы уснули. Сна не запомнил, но война в нем отсутствовала, помню точно.
Ранним утром, часов в семь, отправились в город. Мои пассажиры дрыхли без задних ног.
Скуратова разбудил в городе, возле своего подъезда:
– Дуй за деньгами.
Семен кинул чемодан в багажник и я повез девчонок на работу, они проснулись лишь у самого Управления.
Разбудил, все попрощались, Эля шепнула на ухо:
– Ты классный мужик, надеюсь, мы еще встретимся.
Ну, Евина дочь, кто о чем, а кошка о сметане.
Наташа держалась хорошо: никаких слез, обняла на минуту и молча ушла в здание. Мы отчалили.
– Деньги отдал?
– Тьфу ты, разворачивай, хан. Совсем старый стал, совсем плохой, да.
Вернулись.
– Семен, ты хоть объясни Эле, что и зачем даешь.
– Ну, не совсем дурак.
Ухватив из багажника чемодан, Скуратов понесся в Управление.
Отсыпались до обеда, перехватили чего-то из холодильника и стали собираться в путь-дорогу.
По моему совету Семен оставил импортные шмотки у меня.
– Наверняка наша одежка пропадет в командировке, а тут появишься – и переодеться есть во что.
Оделись в новенький камуфляж, переобулись в берцы, кепи на голову, и принялись за укладку багажа. Все, ключ от гаража отдали хозяину, поехали.
Не удержался, заскочил к маме в больницу попрощаться. Чувствовал, увижу не скоро. Дела в городе закончены, вперед – на малую Родину. За час с небольшим добрались до деревни. Заехали к Валерке домой, выгрузили мотоцикл.
Валентина, его жена, пояснила, что муж на работе, репетирует. На ее резонный вопрос, что за «Урал» мы притащили, ответил:
– Валя, извини, но ваш «ижак» остался очень далеко, этот аппарат вам взамен.
Съездили и забрали с работы Витю Крюкова, следом вытащили из клуба его брата Валерку. Выехали на природу, выпили пару бутылок коньяка, посидели, пообщались, потравили анекдоты – на посошок распили третью бутылочку. Затем доставили братьев по домам, а сами отправились на озера, порыбачить.
В удобном месте, на берегу, поставили машину. Лодку накачивать не стали.
– Сеня, пока я снасти готовлю, съезди к лесу, набери сухостоя на костер.
Семен подался за дровами, а я закинул удочки: снасти и червей прихватил у Виктора. Сыпанул распаренной перловки поближе к поплавкам, привязал садок к камышу.
Помаленьку начало клевать. К приезду Семена в садке плескалось с десяток карасей. Порыбалив пару часов, взялись за готовку ухи.
Ее мы сварганили на керогазе. Хлебая уху, Семен заметил:
– Со стерляжьей не сравнить.
Не спеша похлебали чайку, расстелили спальники и заснули на свежем воздухе.
Утром завел часы, зафиксировал число – двадцать пятое июня, пятница. Умылся водой из озера, время девять. Долго занимались укладкой вещей.
Все второстепенное поместили в прицеп. Два больших рюкзака набили продуктами, аптечками, патронами и прочими вещами первой необходимости. Бушлаты кинули себе на сиденья, АПС и «ПМ» у каждого в кобурах на поясе – автоматы в ногах у Семена. Винтовку с глушителями умудрились запихать в рюкзак.
– Хан, – спросил Скуратов, – чего у нас заднее сиденье пустое? Я тут словно мышь в норке – обложил со всех сторон рюкзаками.
– Терпи, боец, доедем до города – раскидаем.
Заскочили в деревню, отдал снасти Витюхе – на прощанье всучил остатки денег, шесть тысяч рублей и три тысячи баксов.
– Не пропей, грядут тяжелые времена в России. Пока.
Распрощались, и алга.
Про себя загадал: проскочим Черлакский тракт, значит, до Казани зеленый свет – там точно попадем в тринадцатый век. Не проскочили. Приложило нас на сорок третьем километре трассы.
Когда заметил поперек асфальта голубоватую дымку, рефлекторно нажал на тормоз.
– Держись, Сеня.
На скорости сто двадцать километров в час, тормозной путь минимум метров пятнадцать-двадцать – ну и втюхались по самое не могу.
Вспышка, темнота и резкий металлический щелчок.
Перед нами опять дорога, только грунтовая, справа поле пшеницы, слева опушка леса. Кручу руль, и мы влетаем в кусты. Спинным мозгом чувствую дискомфорт, глохнет двигатель, что за хрень, сидим под углом. Такое ощущение, будто задние колеса сперли на ходу. Поворачиваюсь – нет половины «волги» и прицепа, за нашими сиденьями машина собственно заканчивалась. Словно гигантским резаком отсекли полмашины с прицепом и отбросили неизвестно куда. Перегруз нам боком вышел.
– Сеня, вылазь, приплыли.
Скуратов выполз из-под рюкзаков, зевая – спал, засранец.
– Ты проспал самое интересное.
– Зря так думаешь, посмотри в ту сторону, – он махнул рукой.
Глянул, ну ебть – не в говно, так в пионеры. Семен выразился более непечатно.
Слева, метрах в семистах от нас, в тени березок стоял немецкий танк PzIII.
© Лошаченко В., 2012
© ИК «Крылов», 2012
Вперед (татарск.).
