План авантюрный, но почему не отвлечь немцев от основного удара. Там бой с приходом танков закипел с новой силой. Впечатление было такое, что немцы вгрызались в проход на каждом километре и держались на нём, пока не оборудуют позиции на следующем километре.
Иван выпустил ракету, как только по броне тягача простучала дробь пулемётной очереди. Девять снарядов главного калибра крейсера прилетели очень удачно, перепахав траншею, дзот и стрелковые ячейки огромными, дымящимися воронками, где ничего живого не было видно. Чёрные кратеры, мусор и проплешины белого снега. Механик водитель рванул машину вперёд, а Иван срезал несколькими очередями из ДШК заросли представляющие потенциальную опасность. Позиция была пустынна. Не то чтобы тут вообще никого не было, просто трупов было на удивление мало. Иван выпустил две ракеты, как условились, чтобы к нему прислали пехоту. Если немцы ушли, то надо идти и преследовать их. Тут до соединения этого прохода с тем, по которому прорываются главные силы батальона не так далеко, всего километров десять или один час езды на бронеавтомобиле. По тому проходу БА не пройдут, а по этому, очень даже спокойно можно двигаться. В этом проходе реально непреодолимых препятствий почти нет.
Забирать старлея с холма нельзя, а вот предложить морякам зачистить этот проход с помощью брони, это хороший жест доброй воли поделиться славой. Впрочем, ни Душегубов, ни капитан-лейтенант идиотизмом не страдали, а поэтому Иван получил от старлея целый взвод вооруженный трофейными пулемётами. Что касается капитан-лейтенанта, то он лично повёл свою роту за Иваном. Появление пехоты за бронёй спровоцировало короткий бой, но пулемёты пресекли на корню желание выживших немцев стать героями. План наступления, предложенный Иваном, капитан-лейтенант поддержал. Уточнили лишь детали и порядок следования по проходу.
Иван предположил, что противник может и по главному проходу отходит, но более планомерно, поэтому есть смысл поспешить, чтобы перехватить силы немцев в месте соединения обоих проходов. Только не стоит стремиться перекрыть отход немцам, поскольку их намного больше. Лучший вариант, это расстреливать всю технику и людей с удобного места, не стремясь доводить дело до рукопашной. Лучше уж отойти. Довод всем показался вполне приемлемым, тем более, что большое число пулемётов это позволяет сделать. Против танков, если немцы их подтянули, отход – это самая наилучшая тактика.
Для ознакомления с этим решением сводной группы, Иван отправил бронеавтомобили с ДШК к основной группировке, чтобы поставить в известность полковника. Полковник вполне адекватный человек, а поэтому бронеавтомобили он точно двинет по брошенному немцами проходу и даже усилит группу пехотой. Впрочем, группа в брошенном проходе решает общую задачу в интересах основных сил. В настоящий момент из – за потерь в распоряжении полковника есть до пяти сотен личного состава. Он медленно прогрызает оборону и несёт потери, а тут вариант снизить существенно потери и даже разгромить немецкий батальон в проходе. Штурмовики крылатые как никогда сейчас нужны, но погода нелётная!
Что касается техники, то полковник всю её двинул по первому проходу к месту соединения проходов. Исход боя был предрешен в тот самый момент, когда артиллерия крейсера смешала с почвой немецкие позиции и бронеавтомобили с пехотой вошли в проход. Дальше только упорство и выучка горных стрелков сдерживала продвижение батальона штрафников вглубь прохода. Однако танки и методичный обстрел миномётами и полковыми пушками сбивал все заслоны и выбивал личный состав немецкой обороны.
ПТО ПАК со стволом в пять сантиметров ударила по мотору первого бронеавтомобиля. Бег машины прекратился, но наводчик в башне начал разворачивать орудие на своего врага. Расчёт ПАК тоже не дремал. Водитель БА, спасая себя, открыл водительскую дверь и выпал в снег. Снаряд бронебойный пушки ПАК диаметром в пять сантиметров попал в дверь и рикошетом улетел в сторону, а вот осколочный снаряд из башни автомобиля скосил расчёт ПТО.
Осмотр местности показал, что группа Ивана вышла на место соединения двух проходов, и надо было вскорости ждать появление противника. Рейд группы под командой Ивана очень быстро и при минимальном сопротивлении, практически одним рывком достиг цели. Немцы явно в этом месте прорыва не ожидали. Возможно, они не успели в этом проходе создать укрепления, а потом всё оставили как есть. Тем более, что передовые укрепления всё же были и их, без поддержки корабельной артиллерии, прорвать было бы не реально.
Лучшим вариантом было бы провести минирование прохода, но не было мин. Исходя из ситуации, решили устроить засаду. Подбитый бронеавтомобиль оттащили с дороги, ПТО и снаряды к ней перетащили на новую позицию. Удаление засады от дороги было всего метрах в двухстах. Тягачи с ДШК поставили в кустарник, пытаясь, корпус танка запрятать в яму или промоину. Пехота рассыпалась между позициями, зарывшись в снег. Потекли минуты ожидания.
Первую группу машин и бронетранспортёров удалось расстрелять сразу и без затей. Колонна растянулось походным порядком, и надо было просто стрелять по тентованым кузовам и бронированным бортам. Примерно за пол часа боя, немцам часть машин удалось увезти из – под огня с дороги, а некоторыми перекрыть простреливаемое пространство, соорудив пылающий затор. Подкрепления группе Ивана и моряков всё не было, хотя звуки боя явственно приближались со стороны основного прохода. Можно было попытаться ударить немцам в спину, но это был риск и абсолютно не просчитываемый вариант. Возможно, остатки простого пехотного батальона немцев и сдались бы, но это элитная часть и сдаваться они не будут. Идёт сорок второй год и пока только начало ноября месяца. Сейчас Красная армия терпит поражение, а не Вермахт.
Вторая группа немцев выскочила к засаде готовая к бою. Попытка немцев прорваться была достаточно продуманная и организованная, но против ДШК и пушек, без учёта пулемётов, которых прибавилось, это было почти самоубийство. Тем не менее, горные стрелки пошли в атаку на засаду. В этот момент капитан-лейтенант решил контратаковать. Что там переклинило в голове командира моряков, но он и его люди поднялись в атаку. Сшибка произошла почти мгновенно. Смолкли пулемёты и пушки засады, а в этот момент на дороге появился немецкий танк. Оба его пулемёта тянулись трассерами к поднявшимся в атаку воинам. Чавканье пуль, кровавые брызги и гора тел из расстрелянных в упор краснофлотцев.
Бронеавтомобиль и ПТО выстрелили одновременно, снаряд сорокопятки сшиб гусеницу, а ПАК влепил снаряд в корму танка, обездвиженный танк поймал снаряд в боеукладку в башне.
Картина пространства рукопашной резни была просто ужасная. Пространство у дороги завалено телами. Одни не двигаются, а другие что – то кричат и куда – то ползут. Кругом всё в крови. Потом на это пространство выскочил второй немецкий танк. Выстрел его пушки снёс башню на бронеавтомобиле, второй снаряд разбил пушку ПТО, только и пушка успела выстрелить. Танк, продолжая движение вперёд, вспыхнул факелом, а вскоре от него по земле потянулся клубами чёрный дым.
Иван не успел ни понять, ни осознать того, что произошло. Вначале было недоумение и пришлось прекратить огонь из пулемёта, а потом быстротечная перестрелка с танками. Нелепая команда и от роты пышущих здоровьем мужчин остались одни кровавые ошмётки. Это не десяток, а десятки! Разве так возможно? Где ты отдавший приказ, капитан-лейтенант? Отзовись! Иван собрался с духом и отдал приказ.
– Всем перевязывать раненых! Всем искать и перевязывать раненых! Немедленно собирайте раненых на машину. Немедленно! Кто, где видел капитана? Где он???
От роты краснофлотцев остался один взвод. Пятьдесят трупов и два десятка раненых. Погибли башнёры бронеавтомобиля и три бойца из расчёте ПТО. Один приказ, который был не нужен, но его отдали, а люди выполнили, веруя в правоту командира. Договор был, что такого приказа не должно быть, но он прозвучал. Жестокая ошибка! Для себя Иван решил, что раненых он лично и сейчас, довезёт до госпиталя и на этом на сегодня всё. Лично для него, всё закончится. Естество Ивана вопило, что на сегодня достаточно. Если вспомнить, а вспомнить было что, этот бой для Ивана никакой опасности реальной не принёс, ни раны, ни контузии. Только душевные раны оказались внезапно намного страшнее ран телесных.
