раньше или чуть позднее.
Кир пожал плечами.
— Я вижу это также отчетливо, как тебя! — воскликнул Ки-И-ас.
— Он трус, — перебил его Кир.
— Именно такие и бьют исподтишка!
— Пусть попробует, — сказал Кир и предложил: — Поехали в отдел?
— У тебя выходной, — напомнил фанг.
— У меня ненормированный рабочий день. А ты не учись у людей плохому! Еще скажи, что и у тебя выходной.
— У меня? — удивился Ки-И-ас. — Нет. Зачем мне выходной?
— Ну вот и я примерно того же мнения. Ходу!
* * *
— ЧиСД… — Кир кинул на столешницу с десяток фотографий. — Этих хотя бы не жалко.
Его недавних похитителей проткнул штырь: сразу двоих в районе солнечных сплетений. Кир желал им умереть сразу. Уж точно до того, как стрелок вскрыл первого, а со второго снял кожу. Фотограф снял трупы во многих ракурсах. Ясно, что для дела. Однако у Кира возникло ощущение тонкой извращенности. Подобной славились некоторые художники, признанные определенным кругом ценителей. Один такой приковал себя за половой орган к зданию мэрии, а до того писал картины примерно такого же содержания с людьми без кожи в главных ролях. Стрелок обладал похожими вкусами.
Насколько Кир знал, господин Мазкевич попал в дурку, где отсидел полгода, а после сбежал в Австралию к почитателю. Теперь, вероятно, один извращенец пишет картину за картиной, а второй восхищается: и мазней, и художником. Идеальная пара, если подумать. Только факт его отсутствия в России и исключал Мазкевича из числа подозреваемых. Впрочем, и так с подозреваемыми было негусто от слова «совсем».
— А ты жесток, — заметил Ард.
— Как и все люди, полагаю, — ответил Кир. — Если человек не жесток, значит, он безразличен. Вот, скажем, любители животных. Милейшие представители человечества. Но ты попробуй, скажи при них, что численность бродячих псов нужно контролировать, а больных животных усыплять, и они вцепятся тебе в горло, а потом обглодают лицо. Или писатели. У этих заморочек еще больше, если только художники составляют конкуренцию. Мое безразличие к этим двоим, — он кивнул на ворох фотографий, — наилучшее из возможного. Сочувствовать, ужасаться, лить по ним слезы я точно не стану. Сыщик должен быть отстраненным от дела, которое ведет. Только спокойствие позволяет увидеть логические связи, найти преступника. К тому же, если сопереживать всем, то сопереживалка очень скоро отвалится: выгоришь и эмоционально, и физически.
— У нас иначе, — задумчиво проговорил Ард.
— У вас с точностью наоборот, — согласился Кир. — Безразличие порождает жестокость. К примеру, вашим вольным плевать и на друг друга, и на своих отпрысков. Из-за этого с ними часто происходят различные беды: и с отпрысками, и с их родителями.
— Если так подумать, мы полные противоположности, — задумчиво проговорил Ард. — Или идеально дополняем друг друга. Или… или…
— Или-или не бывает. Всегда между ними множество оттенков. Так что? Наш стрелок — фанг или нет?..
Ард нахмурился.
— Ты не задумывался о том, что мы гоняемся за одиночкой и тем допускаем ошибку?
— А на самом деле их двое? — вопросом на вопрос ответил Кир.
Ард кивнул.
— По-киношному все как-то, не находишь? Человек и фанг, объединившись, расследуют преступления еще одного человека и фанга. А Виктор Викентьевич — еще тот пророк, — с ехидцей произнес Кир и спросил: — Ри-Архи допросили задержанных?
Ард кивнул:
— Только мы узнали меньше, чем ожидали.
— От слова «вообще»?
— Абсолютно, Ки-И-рилл. А то, что стрелок — скорее фанг, чем человек… В словах гранов, вытащивших тебя из леса, я не могу сомневаться. Да ты и сам, вроде бы, уверен.
— Я всегда сомневаюсь. Работа, знаешь ли, такая. А братцы-акробатцы здорово струхнули, — подтвердил Кир. — А до них — Ки-И-ас. Он заявил, что стрелок не просто сильнее его, а очень намного.
Ард кивнул.
— Кто способен превосходить грана настолько? Гранд?
— Нет, Ки-И-рилл. Будь так, в защите гранов не имелось бы смысла. В истории есть немало примеров: и граны уничтожали грандов или Ри-Арх, и наоборот. Тот, о ком говорил Ки-И-ас, скорее напоминает Арх-Ри, вот он действительно способен убить с легкостью любого грана.
— Но мы, само собой, не можем запросто заявиться к фангскому главе города Москвы-Вариосы, а заодно всея Российской Федерации и потребовать объяснений.
— К нему прийти аккурат несложно. Тем паче тебе. Он даже ответит, только проблему это не решит.
— Допустим, — согласился Кир.
— И вовсе не потому, что наврет! — правильно угадав ход его мыслей, произнес Ард.
— Допустим, — повторил Кир. — А что утверждают задержанные?
— Утверждали, ты хочешь сказать? — уточнил Ард. — До того, как у говоривших начинала идти горлом кровь, и они умирали или сходили с ума?..
— Почти, как ваши отступившие?
— Да. Только в хищников не превращались.
— К счастью.
— Хотя… — Ард нахмурился.
— Что?
Ард вздохнул и помотал головой:
— Неважно, показалось. А даже если нет, я не сумею объяснить.
— Нам еще повезло подстраховаться, — заметил Кир. — На допросы тащили только доказанных стайров и тех, кто с ними работал. Иначе вони было бы от правозащитников… не отмылись. Родственников этих тварей от воя только стайровство и останавливает: такое клеймо, а кроме того, можно же получить очень неудобный вопрос, как так вышло, что они не были в курсе. И не были ли на самом деле?
— Они все равно люди, Ки-И-рилл.
— Мрази, Ард. Все, кто судит не по поступкам. Все, кто считают себя выше других по месту рождения или цвету кожи-волос-глаз, или расе, вероисповеданию. Все, кто призывает к убийству тех, чьим единственным проступком является непохожесть. Если мрази оказались настолько тупыми и алчными, что тварь, назвавшаяся богом, внушила им откровенный бред, значит, так тому и быть. Дохнут? Значит, мир становится чище. Наш общий мир, гранд Ферн. Гораздо хуже, если бы они превратились в зверей. Люди, конечно, не столь сильны, как фанги, но лишенные тормозов — та еще проблема.
— Я бы давно не существовал, думай так.
— Вот и не думай. Лучше рассказывай.
— Когда Ри-Арх спрашивала организаторов сборища, уже признавшихся в
