в ту же реанимацию. И второй — купить белый халат и пройти внаглую. Как студенту-медику.
— Ну, братан! — протянул Славян. — Это всё как-то на вялого. По разным причинам.
— Почему на вялого? — не согласился Жека. — Если я на той горке свалюсь, и буду лежать типа без сознания, люди вызовут скорую, врачи отвезут в больницу. А там уже разобраться по ходу дела.
— Вот именно, братан, что по ходу дела! — настаивал Славян. — Ты пока скорую дождешься, окочуришься там на снегу. Сам встанешь, и греться побежишь. Ну ты чё? Пока там на горке телефон найдут, да и на автоматах трубки все срезаны, как всегда. Пока врачи приедут. Не... Так не пойдёт. Фуфел галимый. И в больнице тебя непонятно куда ещё затарят. Может, в другое отделение. Или вообще в другую больницу увезут. А ходить тебе нельзя будет — ты ж больной. Любая бабка - санитарка увидит, и шум поднимет.
— Ну... Ладно. Убазарил, — согласился Жека. — А чё нельзя мотнуться как студенту- врачу?
— Да они знают там всех своих врачей как пять пальцев. Запалишься и всё. Тем более студент — не врач. Его тоже спросить могут, куда он чапает в поздний час по реанимации.
— И чё делать? Может, плюнуть на него — пусть живёт? Может, он и в сознание - то не придет, и кирдыкнется завтра же, а мы тут базарим попусту.
— Придёт - не придет, мы не знаем. Может и не прийти. А может, уже через неделю будет сестричек там за жопу мацать, и сдаст мусорам всё, что видел. Нет, брат... В таких делах на авось нет надежды. Выжил — надо мочить.
— И как? Колись, чё у тебя.
— А у меня всё просто. Я уже придумал на ходу. Оденешь спецуру, фофан рабочий. Возьмёшь газовый ключ, и пойдешь, типа сантехник. Всем насрать будет. А спросят — скажешь, что батареи там холодные. А они стопудово, все там холодные. И делай чё хочешь. Короче, завтра я смотыляюсь туда с Кротом, и посмотрю, где там чё. Если его с пулевыми привезли, значит в хирургическом лежит в реанимации. Приедешь завтра с технаря, и в кооператив. Всё нужное уже ждать будет. Так дела делают!
— Ну так-то вроде идея здравая. Где только спецуру рабочую раздобыть?
— Братан! У меня этих спецур навалом! Батя всё на дачу просил. И ключ есть. Только если мочить, то не ключём, или финкарем. Подушку на рожу и всё. Чтоб подозрений не было, что мочканули. А так типа сам помер. Плохой был, чё... Здоровье не выдержало
— Ладно... Убазарил ты меня, — признался Жека. — Давай по-твоему сделаем.
— Кто что сделает? — прервала беседу Пуща, сев Славяну на колени, и обняв за шею. — Славааа! Ну когда пойдеееем? Я на ёлку хочу!
— Да пошли, пошли! — засмеялся Славян, слегка потеребив подружку за щёчку. — Сейчас я такси вызову!
— Но нас же шееестеееро! Мы там не поместимся!
— Значит, вызову скорую! — парировал Славян.
— И как мы поедем на скорой?
— А вот увидишь.
Скорая вместо такси? Возможно ли это?
Глава 39. Скорая, ёлка, и городская больница
Жека знал конечно, куда хотел звонить Славян. У металлургического комбината была своя медсанчасть. И в ней всегда дежурили две машины для оказания экстренной помощи пострадавшим на производстве. Естественно, травмы происходили не каждый день, и два УАЗика постоянно стояли у медсанчасти, перед проходной комбината. Водителям с врачами делать было нефиг, и за определенную мзду они барыжили извозом по вечерам и ночам, когда начальство спит. Надо только телефон скорой медсанчасти знать. А Славян его знал. Это первое, чему работяги учили на комбинате. И что за червонец водила в любую дыру приедет.
— Всё! Выходим! Через 10 минут будут! Собирайте бухло и хафчик в пакет! — скомандовал Славян.
Однако, тёплая компания, разгулявшись, уже совсем не хотела выходить на мороз, и встретила требование громким свистом, визгом, и улюлюканьем. Потом всё равно понемногу стали собираться.
Когда вышли на улицу, у кооператива уже стояла скорая помощь. Восторженная толпа завалила туда, и расположилась на скамейке вдоль бортов.
— Ахаха! — засмеялась Сахариха, держась за Жекину руку, стараясь не свалиться со скользкой дермантиновой обивки скамейки, но всё-таки не удержалась, свалилась на пол при очень крутом повороте, однако это вызвало у неё лишь очередной приступ смеха. Да и остальные не уступали. Ржали от души. А чего ещё делать-то перед Новым годом, когда ощущение праздника заполняет с головы до ног?
Доехали быстро. У городской ёлки толпы людей. Много с детьми, с санками. Дежурит милиция, но народ всё равно кучкуется на скамейках, попивает крепенькое из горла. За углом громадной сталинки с горящей на крыше надписью «Слава КПСС!», так целая компания бухает в открытую. Водитель скорой затормозил на стоянке у памятника Ленину с поднятой рукой, высадил весёлых пассажиров. Славян сунул ему чирик, как договаривались, и машина уехала. А банда пошла на горку.
Расположились сначала ней горкой, чтоб мусора не видели. Выпили, закусили, пританцовывая. Из рупоров над площадью играли старые советские новогодние песни из теле- и кинофильмов, так и побуждая пуститься в пляс.
— Ну чё, кататься-то пойдём? — наехала Пуща. — Вы чё, бухать сюда пришли?
— Даааа! — дружно забухтели пацаны. — Давайте ещё по одной.
Закинули ещё по немного, и уже собрались идти, когда сзади Жеку кто-то толкнул в спину.
— Привет, братан!
Обернулся, а там... Серый! И не один, а с Мариной! Это что ли его девушка? Как они стыканулись-то? Сказать, что Жека был удивлён — это ничего считай что не сказать. Да и Марина сильно удивилась, а потом расхохоталась.
— Вот так да! Евгений! Так это ты тот самый крутой богатый брат, о котором Серёжка всё замолкнуть не может!
— Жека... — неловко сказал Серёга, тоже ничего не понимая. — Ты что, знаешь Маринку?
— Конечно знаю! Это же Марина! Отличница из нашего технаря, комсомолка, спортсменка, и хорошая работница. Мы с комсомольской дружиной ездили порядок на лыжной базе в Еловке наводить. А вы чё где стыканулись?
— А мы с Серёжей на танцы ходим в ДК Металлургов. Вот, — слегка жеманно сказала Марина, переводя взгляд с Серёги на Жеку и обратно.
