Эванс очень надеялся, что инженеры «Гренвилла» сумеют пустить в ход один из своих тайных козырей – передать на слепые радиолокаторы русских крейсеров картинку-обманку, на которой отряд Хиллгарта будет показан уходящим совсем в другом направлении. Если русские хоть на два часа попадутся на эту уловку, они настолько далеко уклонятся от истинного курса своим сорокаузловым ходом, что до наступления темноты догнать англичан уже не сумеют.
Отряд укроется в Гибралтаре, и пусть в дело вступают дипломаты. Им был нужен повод к войне – пожалуйста, получите. Снимки атакующих штурмовиков – вот они, пожалуйста, с указанием точного времени налёта. Русским ничего доказать и ничем оправдаться не удастся. Они напали первыми на мирно маневрирующий в нейтральных водах отряд – вот и весь разговор. Так что всё может получиться ещё лучше, чем планировалось первоначально. Нагляднее и проще.
Лишь бы сейчас удалось выскочить!
За себя Хиллгарту бояться нечего. Ни одного приказа он не нарушил. Если весь план пошёл наперекосяк – не к нему вопросы. К Эвансу и штабистам на берегу. Могут и наградить, могут наказать «под горячую руку». Так не расстрелом и даже не отставкой, в «старой доброй Англии» разумные нравы.
Теперь бы побыстрее договориться с Эвансом. Списать всё на некомпетентность кэптэна Харвуда, это ведь ему была направлена радиограмма с приказом ни в коем случае огня по русским не открывать, оригинал и квитанции в радиорубке сохранились. А он проигнорировал, его крейсер первым начал стрелять. Хиллгарт просто вмешаться не успел. Да и их взаимоотношения на подобный случай в приказе не прописаны. Адмирал шёл просто «старшим на борту», но не командиром соединения. Пусть наглец получает «по полной», в Адмиралтействе есть кого попросить об одолжении. В отставку наверняка уволят, если без суда – пусть благодарит своего ангела-хранителя.
Адмирал приказал своему флаг-офицеру:
– Быстро в радиорубку, передадите на «Гренвилл»… Нет, подождите, я с вами, буду диктовать. А вы, Харвуд… Командуйте, наконец, своим кораблём. Поднять флажный сигнал: «Эскадре следовать за мной. Курс норд-ост тридцать пять градусов».
Почти бегом поднимаясь по трапам (здоровья пока хватало), адмирал продолжал соображать. Сейчас он потребует от командиров крейсеров поднять в воздух истребители. И – Эвансу:
– «Прикажите Френчу начать постановку активных помех, по варианту «Dark fog»[117]. «Пассажиров» изолировать до прихода в ближайший порт. Предварительную обработку отменить».
Только бы этот маневр удался! А если… Адмирал, стоя на высоко поднятой над палубой тесной металлической площадке, вдруг вцепился руками в поручни. Ведь можно всё отыграть назад! Жребий брошен, но Рубикон ещё не перейдён! И вот тогда Гамильтон-Рэй действительно может оказаться союзником, если заблаговременно провести нужную работу с его порученцем… Тот всё видел своими глазами, нужно будет только слегка по-другому расставить акценты.
Заградительный огонь, выставленный перед русскими самолётами (только в качестве предупреждения), чтобы не допустить их в зону испытания нового зенитного оружия (а почему и нет?). Один случайно задетый «дружественным огнём» «КОР» поводом к войне (если это потребуется политикам) можно не считать. Всё в пределах тяжёлого для всех недоразумения или, на крайний случай, вооружённого инцидента. Радио ведь не работает до сих пор, это уже всему миру известно – внезапная атмосферная аномалия. Прямо сейчас дать русским сигнал ратьером, флажным семафором. Сбросить ход, дождаться подхода русской эскадры, принести извинения, пообещать компенсации, предложить назначить совместную комиссию, как в тысяча девятьсот четвёртом году, во время «Гулльского инцидента»[118]. И всё останутся живы. Кроме экипажей катеров, их придётся ликвидировать непременно…
Эти мысли пронеслись в голове адмирала за две-три секунды. Он сунул в зубы сигару. Флаг-офицер тут же поднёс зажигалку.
Нет, всё это ерунда. Мгновенная слабость. Как раз её Хиллгарту ни за что не простят.
Радиограммы были переданы. Истребители стартовали под гулкие хлопки катапульт, оставляя за собой дымные следы пороховых ускорителей.
Каждый «Суордфиш» вдвое превосходил «КОР» по скорости и почти вчетверо по стрелковому вооружению, естественно уступая в горизонтальной маневренности. Но русских нужно сбивать на вертикалях. Один заход снизу или сверху – один самолёт. В теории или на тренажёре – неотразимо! Однако ещё девяносто лет назад, во время первых столкновений сухопутных истребителей с гидросамолётами и летающими лодками, была отмечена интересная закономерность: при необходимости драться над морем пилоты сухопутных истребителей думали лишь об одном – как бы поскорее выйти из боя. И уже над сушей снова становились отважными асами. Бесконечная водная гладь внизу (тем более, если не гладь, а приличное волнение) плохо действовала на психику – сама мысль о том, что придётся прыгать с парашютом туда, где никто тебя спасать не станет, хоть сразу тони, хоть замерзай, от жажды помирай, жди появления акул, оптимизму и отваге не способствовала. Зная при этом, что экипаж подбитой «летающей лодки», опустившись на воду, мог в тепле и сухости идти к берегу под двигателем (хоть одним) со скоростью торпедного катера, мог парус поставить или просто в сравнительно комфортных условиях жевать бортпаёк и ждать помощи.
К примеру, в Великую Отечественную советские «МБР-2», постройки 1932 г., изготовленные из фанеры толщиной 3 мм, со скоростью 275 км/час вполне успешно отбивались до самого конца войны от «мессеров» и «Фокке-вульфов», при всей несравнимости их характеристик. Ни один из прославленных немецких Руделей и Баркхорнов[119], хоть и врут они безбожно про сотни воздушных побед на всех фронтах, не решился записать себе в счёт десяток сбитых «МБР» или, тем более, ленд-лизовских «каталин». Максимум, на что решался самый отчаянный пилот люфтваффе при встрече с хорошо вооружёнными гидропланами, – несколько пулемётных очередей с предельной дистанции – и давай бог ноги, пока шальная пулька в радиатор не прилетела. На Тихоокеанском театре японские «Зеро» с американскими «каталинами» тоже не связывались.
Отработав и сбросив стартовые ускорители, оба «Суордфиша» стремительно, меньше чем за минуту, вознеслись на пятикилометровую высоту. Удастся ли им благополучно приводниться – большой вопрос. Истребители это были хорошие, спору нет, но летать на них должны только старые, опытные камикадзе. Или извольте за один вылет очистить небо от врага, или садитесь на воду под огневым воздействием противника. Горючего в баках всего на сорок минут.
