В холле отеля была необычная для «дома гостеприимства» этого класса суматоха, вполне впрочем объяснимая — не каждый день в гостиницу заселяется глава государства…
— Мэм, где здесь можно перекусить… — Марианна поймала первую же служащую отеля…
— Мадам, ресторан находится…
— Есть предложение получше.
Марианна вздрогнула как от удара током — голос прекрасно знакомый. До ужаса знакомый!
Русский!
— Как вы смотрите на итальянскую кухню… Здесь есть очень милое заведение и совсем недалеко…
— У нас проблемы?
Господи… Донован…
— Нет… — Марианна посмотрела на агента Донована — нет, все нормально. Это… специалист из местной службы безопасности. Мы должны обсудить кое-какие вопросы визита… Не здесь. Присмотри за Ковбоем, пока меня не будет, хорошо…
Русский и Донован осмотрели друг друга — даже не осмотрели, а смерили взглядами, как это делают при встрече двое незнакомых самцов. Марианна поняла, что дольше здесь стоять нельзя…
— Пойдемте…
Вместе с русским они вышли на тихую вестминстерскую улицу, перекрытую с обеих сторон полицией.
— Как вы догадались, что у меня прикрытие службы безопасности?
— Какого черта вы сунулись сюда?
— Меня разыскивают, забыли? Лучший способ остаться не замеченным — нагло торчать у всех на виду. Для всех я — просто журналист. Сюда.
У русского была машина — с дипломатическими номерами. Вот так внаглую — бело-красные номера…
— Дипломатические?
— Дипломатические. Только не русские. Для всех я — германский дипломат.
— Как вы смогли передать мне визитную карточку на самолете?
— Работаем…
Рейндж Ровер плавно тронулся с места, через какое-то время в хвост ему пристроились сразу две машины.
— Хвост…
— Знаю. Они не могут меня опознать. Вот и бесятся.
— Почему?
— В первый день моего пребывания я им подсунул отпечатки пальцев. Чужих, конечно. Они прогнали их по своей базе. Она ничего не показала, кроме того что я не Кросс. Кроме того — не совпадают некоторые внешние признаки, например — цвет глаз и волос. Теперь они не знают что делать. Кроме того — у меня дипломатический паспорт и дипломатическая неприкосновенность. Вот они и бесятся, сукины дети — им не хочется портить отношения еще и со Священной Римской Империей после того, как они напрочь испортили отношения с нами. Черти…
Русского, казалось, это все веселило.
Какого черта я здесь делаю…
— Они могут пойти на силовую операцию.
— Могут. Во второй машине — мое прикрытие. Посмотрите что в бардачке.
Марианна открыла бардачок — пальцы сразу наткнулись на холодную сталь ствола.
— Браунинг. Двадцать патронов в обойме — прокомментировал русский
— Думаете, это их остановит?
— Думаю. Я намерен присоединиться к журналистскому пулу, документы у меня есть.
— Какие?
— Специальный корреспондент Берлинер Айнцайтунг.
— Крыша для третьего отдела… [Третий отдел генерального штаба — военная разведка Священной римской империи Германской нации. Работала и в нашем мире в Первую мировую войну]
— Вот именно. Дипломатический номер на моей машинке становится легко объясним. А так… я надеюсь, что если я буду поближе к президенту, меня защитит от похищения Секретная служба Североамериканских соединенных штатов.
Ресторан назывался Да Скальца и находился совсем недалеко от отеля. Как и все рестораны итальянского стиля был он милым, уютным и семейным — с деревянной мебелью, связками чеснока под потолком, милыми официантками и толстым, усатым шеф-поваром. Как и в любом итальянском ресторане, здесь было шумно.
Русский заказал сам — и для нее тоже, что для североамериканки было дико, в Северной Америке в ходу была эмансипация. Это ей не понравилось — а вот то что русский открыл перед ней дверь ресторана и подвинул стул — понравилось. Североамериканские мужчины, опасаясь исков о харассменте вообще не ухаживали за дамами.
— Что за вино вы заказали?
— Est! Est!! Est!!!? У этого вина долгая история. Как-то раз, в средние века, один итальянский синьор не помню кто, возможно архиепископ, а возможно и сам папа решил отправиться в долгую дорогу. А в долгой дороге необходимо вино — тогда стеклянных бутылок с пробкой не знали, вино быстро портилось, и с собой взять запас было просто невозможно. Плохим вином можно было даже отравиться. И тогда этот владетельный синьор отправил впереди себя слугу. Он должен был ехать той же дорогой, что и сам синьор, останавливаться во всех трактирах и харчевнях по дороге и оценивать качество вина. И если вино хорошее — он писал мелом на двери Est. Est по-итальянски значит «есть», то есть хорошее вино. И вот он зашел в один трактир, и отведал там такое вино, что не в силах сдержать изумления, он написал на трактире именно это. Est! Est!! Est!!! С тех пор и пошла торговая марка этого вина. И качества оно, смею вас заверить, ничуть не утратило…
Марианна задумчиво посмотрела на русского. Как то некстати пришло сравнение с тем, что творилось за океаном. В Североамериканских соединенных штатах не было аристократии. И они этим даже гордились, что у них нет аристократии. Всего на что хватало североамериканских женщин — это подать в суд за приставание, а всего на что хватало североамериканских мужчин — это затащить даму в «бар для одиночек», и подмигнуть бармену. Бармен в таких случаях продавал виски, разбавленное чистым спиртом — чтобы дама быстрее потеряла над собой контроль и… Можно прямо в машине — тогда не придется платить за мотель.
Вот и все, на что хватало североамериканских мужчин. Увы…
— Мисс Эрнандес…
— Что…
— Мне бы хотелось узнать одну небольшую вещь… Президента собираются вывозить куда то за город?
Сказать?
— Возможно…
Русский улыбнулся — они хорошо понимали друг друга.
— Я понимаю, доверять мне нельзя. Но пару советов я вам дам. Любой снайпер работает только тогда, когда все предметы вокруг него находятся на своих местах, когда он чувствует это и готов к выстрелу. Он не будет бегать с винтовкой, целиться, одновременно пытаясь восстановить сбитое дыхание. Снайпер — это флегматик. За редким исключением. Поэтому, ваше спасение в том, чтобы отступать от протокола. Меняйте все что можно. Под любым предлогом. Маршруты, графики, все что угодно. Этим вы затрудните его работу.
Марианна фыркнула. Вот тут русский явно не знает реалий, царящих в Белом доме
— Как вы себе это представляете? Есть протокольный отдел, выедающий мне весь мозг каждую пятницу, когда утверждается график рабочих встреч и визитов президента. Если отступить от него хоть на йоту — разразится дипломатический скандал, а мой скальп «мисс гениальность» повесит у себя над каминной доской.
