Дверь была приоткрыта.
Марселина прижалась к стене. Запустила с наладонника новости Четвертого канала, идущие в прямом эфире.
– …по сообщению полиции, в Маре и Парада-де-Лукас сегодня вечером все спокойно, количество преступлений с применением огнестрельного оружия вернулось к нормальному уровню, – передавал прямо с места событий от полицейского кордона Фагнер Мейреллис, уже давно ходивший с кличкой «Смерть и разрушения».
Присвистнув сквозь зубы, Марселина уменьшила звук. «Вернемся в студию». А вот и Эйтор перед гигантской зеленой картой Бразилии. «Единственный ведущий новостей, которому приходится беспокоиться о цвете своих носков», – как он всегда говорил.
Марселина отправила его в небытие. Радостное волнение сразу превратилось в страх, в сильнейший ужас, она даже не думала, что можно испытать такое и выжить. Все ее тело заболело. К горлу подступила горячая желчь, холодный кофе и наркотики террейру. Она очень хотела, чтобы ее стошнило, но не получилось. Чувствовала, как вокруг замерцала мультивселенная, облако ориша и ангелов. Сейчас. Время пришло. Она достала нож и присела в боевую стойку. А потом медленно-медленно открыла дверь. По-кошачьи осторожно Марселина прокралась через прихожую, составленную из книг. Гибкости нет, совсем нет, но некогда разогреваться. Придется перейти от холода к взрывному действию. Безо всяких жогу и предварительных игр.
Свет не горел, но, присев в кокоринья[233] рядом с дверью, ведущей в гостиную, Марселина увидела силуэт на фоне блестящей панорамы лагуны. Она хотела разрушить все: ее карьеру, семью, друзей, любовника. Затем одного за другим убрали бы Физика, местре Жинга, вратаря Барбозу, всю террейру, любого, кто знал о таинственной форме мультивселенной и об Ордене, который ее защищает. В какой-то момент убрали бы и Марселину Хоффман. И он настал сейчас. «О, маландру мастера, корда вермелья, великие бойцы и танцоры, дайте мне малисия». Она резко поднялась, включила верхний свет и ворвалась в комнату, сделав колесо с опорой на одну руку – ау. Марселина сгруппировалась в жинге с ножом наготове.
Ту, вторую, на миг ослепил свет из кухни. Черное одеяние в противовес белому Марселины. Разумеется. Это битва стихий. Сама с собой. Так не могли бы схлестнуться даже близнецы. Видения курупайра подрагивали вокруг Марселины, и на мгновение она увидела себя глазами врага: ангел-лойра, белая капоэйриста. Мы есть одно. Один разум, раздробленный на сотню миллиардов вселенных. И тут анти-Марселина налетела, как ягуар. Марселина нырнула под ее руку в простом движении резистенсиа[234], а потом нанесла удар ногой, перекатившись в эс-добраду. Задела носком голову врага, после чего согнулась в поясе, опершись одной рукой об пол, а второй изо всех сил сжимая квантовый нож, и перешла в танцующую, оборонительную жингу.
Анти-Марселина наступала на нее слепящей волной ударов, из-за которых в воздухе квартиры вспыхивали крошечные молнии. Марселина пригнулась, перекатилась и снова резко присела, уворачиваясь от горящего лезвия. Одно наблюдение, одна грань в малисии. Ее враг не практиковал капоэйру. Анти-Марселина не в курсе жейту.
Косой удар разрубил стеклянный столик на две опрокинувшиеся половинки. Марселина сделала переворот назад, перелетая через один из кожаных диванов, и встала в стойку.
– Скажи что-нибудь, а? Произнеси мое имя, сука.
Ее соперница улыбнулась и в три удара выпотрошила диван, служащий Марселине укрытием, до пружин и набивки. Теперь Марселина поняла, что недооценила мощь оружия врага. Она может бегать и танцевать, но двойник будет кромсать все и вся на кусочки, пока Марселина не устанет играть в капоэйра. «Ты утратила инициативу. Хватит защищаться. Но я же не убийца. Убийца. Смотри».
Она попробовала провести асфикшанче [235] сопернице в кадык, а потом стремительный боковой удар ножом. Анти-Марселина уклонилась и попыталась сделать выпад сама. Яркая вспышка света, вопль покалеченной реальности. Марселина увидела, как сломанное лезвие ее ножа взмывает в воздухе, а потом падает на пол острием вниз и исчезает. Представила, как обломок летит сквозь этажи. Даже бетонные полы и камень ему не помеха. Оставалось лишь надеяться, что прямо под ними никого нет.
Анти-Марселина сладко улыбнулась и подняла свой целый нож. А потом поманила к себе. Мол, давай закончим.
Хоффман побежала. Жейту. Уличная смекалка. Настоящий маландру знает, где и когда драться. Выпотрошенный диван и разрезанный пополам столик – это Эйтор еще сможет объяснить страховщикам. А вот труп, который выглядит как твоя любовница и по совместительству опальный телепродюсер, положит конец его карьере.
По дороге Марселина ногой выключила свет (глупые трюки срабатывают, в этом вся соль маландра-жен, надменный Жаир тогда упал после приема «бока де калса», стоило дернуть его за штанины, – самое тупое и очевидное приходит в голову последним) и бросилась к дверям лифта. Захлопнувшаяся дверь предаст ее, но пара секунд, которые уйдут у анти-Марселины на то, чтобы разрезать замок, обеспечат время и пространство. Хоффман понеслась вверх по пожарной лестнице. Через два пролета она услышала, как дверь грохнула о голый бетон. «Я же привыкла танцевать, а не бегать», – крикнула она про себя. Послышался топот ног. Вверх, вверх, вверх. Господи, курупайра высосала из нее все силы. Курупайра и все остальные мучения, загадки, угрозы и откровения последних двух недель. С мозгового штурма в пятницу до борьбы за жизнь в воскресенье. Она выбралась на крышу. Здесь есть место для маневра. Пространство для драки. Эйтор приводил ее сюда с шампанским и кокаином, когда одобрили проект Марселины про охоту за НЛО. Ночью в дождь здесь разлита красота: полосы и облака мягкого света, поток огней проезжающих вдоль лагуны автомобилей, мягкое влажное шуршание шин, а надо всем этим – темный силуэт морру.
Дверь распахнулась. Враг на месте. Марселина приняла оборонительную стойку. Анти-Марселина сжала поднятый нож в убийственной хватке. Они двигались взад и вперед, нанося удары и контрудары, по лужам на крыше, поскальзываясь на насыпном гравии, спотыкаясь о спутниковые кабели и трубы. С помощью уловок Марселина подводила свою убийцу к отвесной поверхности морру, буквально прижимаясь к парапету. Над ней бетонные столбы тянулись вверх, как органные трубы, укрепляя скалу. Туда есть служебные ходы. Марселина перепрыгнула через край. Соперница последовала за ней, но Марселина уже поднималась по служебной дорожке – фактически по краю уступа, огороженному цепочкой. Внезапный рывок чуть не сбросил ее вниз. Марселина отпрянула к мокрой скале. Цепь, которая чуть было не утянула ее, упала в темноту между крышами жилых домов внизу. Соперница смотрела ей в лицо. Из последних сил Марселина взбежала по ступенькам на вершину морру. Внизу раскинулся Рио, темный овал лагуны, как блестящий черный камень в золотой оправе. Леблон, Гавеа, яркая Росинья, Ипанема – линия света, которую прерывали темные холмы, а за всем этим светящийся серп Барра-да-Тижука. Слева от нее огни Копакабаны казались золотым ожерельем между плечами морру.
