устроена просто!
— Ладно, об этом потом! — Бекк положил руку ему на плечо. — Где нам искать эту Платформу?
— Об этом написано в бумагах Мракобоя! Они же у вас! — сказал Стадник.
Вершинин возмутился.
— Все это время бумаги были у тебя? Что же ты голову морочил?
— Бумаг как таковых нет! Они существуют в несколько специфическом виде! — ответил Бекк. — В общем так, бумаги сгорели, но их успела прочитать Сандра и все запомнила! Сейчас она дожидается меня в одном укромном месте…
— Не дожидается! — возразил Стадник. — Она сейчас в допросной, а та находится в Бутырской тюрьме!
Следственный изолятор № 2 УФСИН России по городу Москве. Он же Бутырская тюрьма. Новослободская улица, 45, строение 5. Комната для допросов.
— Ненавижу Москву и ее слабоумных жителей! — заявила Нина Задерихина, куратор Бекка.
Кураторша, следователь УСБ полковник Филимонов и стажер прокуратуры Лямкин смотрели на Сандру, прикованную к столу наручниками, через большое зеркальное с обратной стороны окно.
Девушка вела себя отрешенно. Что и не мудрено.
Филимонов почесал знаменитый нос в виде органа и робко сказал.
— Может не надо было с ней эдак?
Нина глянула на него с такой неожиданной и ничем не мотивированной злобой, что следак проглотил язык. Критический день, подумал он. И еще. Хорошо, что я не женился.
Он вспомнил о современной научной теории, что женщины и мужики это два разных биологических вида. Они благополучно существовали порознь, возможно, в разных мирах, пока Капитаны их не «поженили».
Капитаны те еще ублюдки, решил он.
Сандра тем временем раз за разом прокручивала в уме события последнего часа. Бекк сказал, что ему надо ненадолго отлучится (наверняка, что-то связанное с бабой) и оставил ее в уютной квартирке неподалеку от Старомонетного переулка.
Он обещал скоро вернуться, но раздавшаяся рядом пальба заставила сильно усомниться в его словах. Сомнения усилила пара «байрактаров», которые назойливо крутились около дома. А потом пришел спецназ.
Действовал он крайне профессионально. Вот она в полутемной квартире с занавешенными окнами, и тут же без перехода стоит на коленях на грязном асфальте уже на улице щурясь от яркого солнца.
Зрелище то еще. Вокруг те еще перлы в броне и с пулеметами (как ей казалось), а внутри круга она в легком ситцевом платьице.
— Справились да? — по-детски обиделась она.
Командира это задело (у него самого была дочка примерного возраста). Он обернулся к Задерихиной и спросил:
— Может не надо так?
— Как это так? — взъярилась Нина. — Выполнять!
Она уже оценила красоту девушки и внесла в список личных врагов навечно. Если б была возможность, она бы тушила об нее бычки. Разлеглась тут, корова. Даже в таком незавидном положении умудряется очаровывать мужиков. А она, такая вся распрекрасная, уже и форменную юбку донельзя укоротила, и сиськи увеличила, а мужики не смотрят. Вернее, смотрят, но с каким-то ужасом. Удалось недавно одно в спальню заманить, так у него не встал, и она его чуть не пристрелила. Все мужики сволочи, это понятно. Но как она ненавидит баб!
— Вы что не слышали приказ? — повторила она.
Сандру взяли под руки, подвели к просторному фургону, сильно просевшему на осях. Сандру уже брали по пустяковому делу, и она имела представление об автозаках. Это машина имела гораздо больший по размерам кузов. К тому же девушку подсадили в заднюю дверцу, и конвой следом не полез.
Сразу за ней захлопнули дверь, и она осталась одна. В кузове имелись две лавки вдоль стен. Одна была почти полностью завалена какими-то мешками. Запах стоял тяжелый.
Она села на свободную лавку. Взгляд бродил по куче мешковин, пока она не поняла, что никакие это не мешки. Напротив, нее сидел огромный манекен в виде жирного омоновца метра 4 ростом в полной экипировке без шлема.
— На фига таких кукол делают? — подумала девушка.
После чего генно модифицированный искусственно увеличенный офицер группы Новая Альфа открыл глаза и посмотрел на нее.
Девушка закричала от ужаса и благополучно потеряла сознание.
Допрос.
Пока стажер Лямкин вспоминал статью 46 УК РФ, регламентирующую проведение допроса, Ознобихина зашла в допросную и стала душить Сандру. Та попыталась отшатнуться, но прикованные руки не давали ей этого делать.
— Террористка сволочная! — ругалась Ознобихина.
Знаменитый нос Филимонова потянул все лицо Уэсбэшник книзу, не давая рассмотреть происходящее безобразие.
— Нина Ивановна! — в ужасе закричал Лямкин, не решаясь, однако вступить в открытое противоборство.
Ознобихина отпустила несчастную только тогда, когда та начала синеть. Сандра уронила голову на стол. Нина тем временем обошла ее сзади.
— Вы только что наделали дел на уголовную статью! — набравшись смелости, произнёс Лямкин.
Следачка оглядела задержанную сзади, заметила неодобрительно:
— Хорошее платьице! Наверняка дорогое! Подарок воров!
Накинула на Сандру целлофановый пакет и продолжила душить уже новым способом.
— Мне звонят! — Сказал Филимонов и торопливо покинул допросную, забыв, что сотовый находится у него в кармане.
— Нина Ивановна, вы усугубляете! — Лямкин хотел подойти.
Только хотел, но слабая женщина с такой силой пихнула его, что он отлетел к стене. Перед этим он увидел затылок Сандры сквозь пакет. Синюшный, покрытый крупными каплями пота. Девушка крупно дрожала.
— Оргазмируешь? — хохотнула следачка.
Потом Лямкин был уверен, что именно от циничного смеха Ознобихиной, от ее неузнаваемо искаженного злобой лица, а не удара о стену от тычка следачки, он на несколько секунд потерялся.
А может это лицо и есть ее настоящее, подумал он в окутавшем его вакууме.
Ознобихина тем временем оставила пакет и подняла свою кожаную сумку, намереваясь обрушить на голову своей жертве, но что-то пошло не так. Сумку заботливо забрали из ее рук. Она оглянулась. В глухой стене, где секунду назад не было ничего, была открыта дверь, за которой была видна вереница других открытых дверей, в которых мелькали ошарашенные лица надзирателей. Впрочем, те двери быстро затянулись и исчезли.
Во вновь открывшихся дверях допросной стояли трое: Бекк, Вершинин и незнакомый парниша (Илья Стадник).
— Сами пришли! Вы арестованы! — торжествующе заявила Ознобихина.
Бекк показал ей дулю, а Стадник просто взял наручники с Сандры, легко, как приставшую нитку, и надел на следачку.
— Вы только что подняли себе статью! — пригрозила Нина Ивановна.
— Чья бы корова мычала! — сказал Вершинин.
Ознобихина взъярилась.
— Ты, мразь, меня коровой обозвал!
И рванула к Вершинину. Тому бы сильно не поздоровилось, но оказавшийся на пути Бекк хладнокровно ударил ее между сиськами. Вымя мотнулось, следачка на себе поняла, как это херово, когда нечем дышать.
Лямкин тем временем пришел в себя. Его привели в чувство крики Ознобихиной:
— Остановите их! Они ушли сюда!
Сковавшие следачку цепи уходили прямиком в бетонную стену.
