Я лучше, когда я в движении.
Солнечная пылинка
Силк мылся под душем, когда с консоли послышались громкие, отрывистые гудки, наполнившие весь куб.
— Черт! — Он схватил полотенце и голым бросился в кабинет, оставляя мокрые следы на полу. Вообще-то сейчас не его смена, но так уже повелось — стоит ему только зайти в душ, и тут же пульт начинает сиять, словно ночной Лас-Вегас.
— Ну что там еще? — спросил он, завернув за угол.
— Аварийная ситуация второго класса на спусковой камере, — ответил компьютер спокойным женским голосом.
А еще говорят, что автономным биопатам не присуще чувство юмора. Он явственно слышал насмешку в ее словах. Силк не сомневался — эта тварь знает, что застала его за мытьем. В хорошем настроении Силк называл ее «Баблз», ну а когда был не в духе, придумывал по-настоящему интересные имена.
Должно быть, прошлой ночью он забыл включить защитный экран, и вот теперь на краю пульта примостился геккон. Завидев Силка, геккон тут же засеменил обратно к окну, под лучи мауского солнца. Передняя и задняя лапы с каждой стороны двигались синхронно, почти соприкасаясь друг с другом, так что в движении он смотрелся как серия бесконечно чередующихся скобок. Впрочем, это может быть «она». Почему бы и нет? Самка-геккон и компьютер с женским голосом немного посплетничали.
Силк покачал головой. Мозг никак не врубался. Хотя немудрено: ни тебе помыться как следует, ни кофе выпить. Он ведь заснул поздно, потому что рассчитывал на свободный день и полное безделье. Ладно, надо включаться.
Авария второго класса Е. Опасность, грозящая шаттлу, но не представляющая угрозы для населенных районов. До чего удобная кодировка.
— Ну-ка покажи, что там такое. — Он расстелил полотенце на стуле, сел и натянул на голову тонкую проводящую рамку. Пластиковые датчики памяти туго обхватили его виски, на глаза опустились специальные очки, наушники прижались к костям за ушами.
— Информацию с линии или виртуальную?
— Вначале с линии.
Перед ним вспыхнул голопроектор — призрачное изображение, сквозь которое просвечивал пульт. Имена, номера, статистические данные, схемы — все это проплывало мимо него в несколько слоев, каждый из которых для удобства был выделен своим цветом. Он сосредоточился на верхнем слое, красном, и тот тут же потек медленнее, подстраиваясь под движение читающих глаз.
У спусковой камеры номер 113 — шаттла под названием «Гавайская звезда» — серьезный сбой механизмов связи с наземным управлением, рулевые плоскости стабилизатора и правого борта вышли из-под контроля, и в результате корабль при входе в атмосферу вошел в штопор. Дублирующая система управления оказалась неисправна, связь между управляющими и исполнительными компьютерами прервалась. Попытки вырваться за счет форсажа двигателей бесполезны — они могут с тем же успехом бросить корабль не вверх, а вниз. Экипаж уже попробовал это сделать, но лишь усугубил ситуацию. Да, дело дрянь.
А вот и цифровые данные. На борту четыреста шестнадцать пассажиров и шесть членов экипажа. Скоро придется говорить о них в прошедшем времени.
— Репортеры к нам пробиваются, — доложил компьютер.
— Смотри, какие шустрые. У тебя утечка информации?
— Только не у меня, — ответила Баблз. — Рабочие каналы закрыты, трубки чистые. Так что, придержать их пока?
— Ага. И давай виртуальную.
Компьютер выдал новый оптический образ, созданный по информации из файлов, по снимкам со спутников связи и по информации от самого шаттла. Схемы связи «Гавайской звезды» по-прежнему работали исправно, направленный радиотрансляционный луч попадал на приемные устройства порта Мауи. Устройства эти находились на другом конце острова от того места, где голый Силк сидел сейчас на мокром полотенце. Возможно, кто-то перехватит направленный луч — это возможно, если знаешь, где искать. В устройствах связи шаттлов компании стояли шифраторы и вариаторы частот, но что может спрятать один компьютер, то в состоянии найти другой. Такое случалось сплошь и рядом.
Шаттл представлял собой закругленный на конце конус с крыльями и хвостом. Под обшивкой устанавливались теплопоглощающие пластины. Сейчас, кувыркаясь в воздухе, камера подверглась интенсивному трению в местах, не рассчитанных на тепловые нагрузки. Ее волоконно-углеродный корпус раскалился докрасна, а кое-где даже мерцали желтоватые пятнышки. Пригнувшись, Силк наблюдал за изуродованным кораблем так, словно до него было рукой подать. Корабль падал с неба, как большой булыжник, горячий большой булыжник.
— Температура внутри корабля?
— Сто семьдесят четыре целых девять десятых градуса по Цельсию. И непрерывно повышается.
Силк шумно выдохнул воздух. Да, для пассажиров это многовато. Настоящая духовка. Даже если бы Господу вдруг вздумалось подхватить корабль и плавно посадить его, они все равно к этому времени спекутся.
Боже! Что за бардак.
— Где и когда они врежутся в землю?
— Место падения: 20 градусов 36 минут северной широты, 154 градуса 45 минут западной долготы. Время падения: 08:31 по местному времени. Примерно через 208 секунд.
— Отключи виртуальный канал. Вернись на информационный. Дай мне карту.
Компьютер выполнил приказание.
Образы мелькали, сменяя друг друга. Появилась карта Большого Острова, по ней поплыли цифры. Силк покачал головой. У него выходной, времени только девятый час, и вот — на тебе. Серьезный кризис. Похоже, корабль упадет примерно на сотню километров севернее Хило и чуть к востоку, вдали от крупных островов. Межостровное транспортное управление уже предупредило все морские суда. Конечно, нужно колоссальное невезение, чтобы попасть точно под падающий шаттл, но кто знает? В прошлом году космический обломок величиной с кулак уложил одного парня наповал в его собственном кубе. Парень лежал в постели с женой. У нее — ни царапины. Женщина слышала, как обломок пробил потолок, потом ее тряхнуло и обдало дождем горячих и влажных песчинок. Обернувшись, она увидела, что мужу снесло полголовы. А ударь осколок сантиметров на пятнадцать левее, оба остались бы живы. Один шанс был из десяти миллионов, что осколок попадет в того парня — согласно неискаженной версии, которую Силк узнал от своего приятеля из «Молнии». Ох и торжествовали тогда все эти группы «Не-лезь-в-космос-сиди-дома»!
Эй, Силк, проснись, тут работа, а не вечер воспоминаний.
— Дай-ка мне Лжеца.
— «Лжец» — жаргонное слово, и корпорация рекомендует сотрудникам от него отказаться.
