Сергей Демченко - Ангел

…С раннего вечера за маленькими, крашенными в милую розово-белую краску окнами, разразилась просто невиданная за последние двадцать лет гроза. Ветер дерзко и залихватски драл кроны испуганных деревьев. Обхватив верхушки, восторженно грыз их красу, их гордость — кучерявые и любовно уложенные парикмахером-солнцем зелёные «кудри». Он задорно тряс обладателей аккуратных «причёсок», словно желая целиком вынуть из них их «опилочную» душу. И весело гнал по безлюдным улицам полученные с них в виде щедрого «откупного» ветки и листья по земле, подбрасывая их ворохом и нещадно пиная, словно расшалившийся мальчишка ногами пустую коробку.

Редкие яркие огни ещё работающих магазинов и единственной заправочной станции вносили некое умиротворение в тревожное ожидание, застигнувшее городок.

Небо, словно непосильной беременностью, было отягощено стремительно скользящей низкой облачностью.

Хлынувший внезапно холодный ливень яростно и злобно хлестал ледяными иглами капель стёкла и крыши, словно силясь пробить их насквозь и ворваться в жилища. Предгорья обычно ярких и зелёных Альп сейчас выглядели серо и сурово, словно построенные к последнему решающему бою седые солдаты. Вдоль его вершин всё тот же ветер теперь разнузданно гнал тяжелогружёные влагой тучи.

Перед мирно светящимся экраном, на маленьком пухлом диване в уютном домике, сидела пожилая супружеская пара. Ярко горел камин, бросая такие домашние блики на умилительные обои стен.

Дородный мужчина клевал носом и тихо храпел, иногда, впрочем, делая это так громко, что сам, встрепенувшись, на миг выпрямлялся и недоумённо приоткрывал закисшие глаза. Затем, осоловело оглянувшись вокруг и обнаружив, что причин просыпаться и тревожиться за что-то на ближайшие пять минут не имеется, снова неторопливо впадал в зыбкую явь чуткого сна.

Его сухонькая, невысокая супруга, укутав вечно зябнущее тельце в плед, вязала, временами прерывая это занятие, затеянное для собственного «успокоения», и прислушивалась одновременно к завыванию бури за окном и к бормотанию телевизионной передачи. За просмотром которой и уснул так сладко её муж.

Впрочем, так происходило в последние годы постоянно. Едва супруг оказывался перед телевизором, из него будто выползал коварный бесёнок сновидений, и муженёк послушно отдавался в его власть. Засыпал уже на третьей минуте показа. Будь это сериал или футбольный матч.

Изредка она, раздосадованная тем, что вынуждена вздрагивать от постоянного страха одна, когда её весьма упитанному супругу абсолютно не мешают ни какофония бури за окном, ни работающий телевизор, она в сердцах толкала локтем столь бесстрашного спящего:

— Ганс, да посмотри же ты, наконец, какая нынче разыгралась непогода!

Тот громко и раскатисто всхрюкивал от неожиданности, сонно приоткрывал глаза, зевал и послушно, заученно говорил:

— Да, дорогая… видимо, всё это к дождю, — и снова стремительно впадал в объятия Морфея.

Старушка нервно дергала и рвала нить, что служило новым поводом для гневного бормотания и тихих нападок на никак не слушающего её Ганса.

После очередного такого «выпада» фрау Гибберт раздражённо встала и прошлёпала к окну. Распахнув занавески на крошечном оконце, она взглянула за стекло и покачала головой:

— Прямо форменное безобразие какое-то происходит! Нет, ну вы посмотрите на это! Не к добру, что ли? — всплеснула тоненькими ручонками.

В этот момент грозную черноту небосвода разорвало беззвучное, ослепительное белое сияние.

Ожидая особо сильного раската близкого грома, фрау моментально втянула голову в птичьи плечи, но вместо положенного раскатистого грохота низкую облачность стремительным золотым росчерком разорвал пылающий факелом след падающего предмета.

Пламенеющий болид исчез без звука за вершинами гор, и лишь спустя почти минуту оттуда донёсся приглушённый расстоянием несильный хлопок, словно удумала соседка вытряхивать половик среди ночи. В том, что на землю залетел именно предмет, фрау не сомневалась. Она была наслышана о метеоритах, падающих с неба частях спутников и прочего «космического мусора», коего, говорят, скопилось на небе за прошедшие десятилетия освоения космоса уже немало.

— Проклятые Советы! Сколько же они туда своих ракет загнали, что теперь они валятся и валятся на голову мирным бюргерам?! — держась за сердце, прошептала испуганная старушенция. Хотя уже давно не было ни Советского Союза, ни даже СНГ, все напасти мира они с мужем, по укоренившейся смолоду привычке, старательно и дружно списывали на СССР, величая все понятия о России по старой памяти имён и определений. Таких, как «воттка, матрошка, метветт, баллалаэка, Горбаттчов, Сибир, Сталингратт».

Задёрнув с испуганным айканьем занавеску, бабуля ещё долго не могла успокоиться. Постояв с бьющимся сердечком спиной к окну, пошла затем на кухню за водой и таблеткой «от волнения» и при этом не сразу заметила, что экран телевизора перестал давать картинку.

Вернувшись в комнату, фрау обнаружила мужа всё так же беззаботно храпящим, а телевизор показывающим мельтешащее «молоко». И превратившимся тем самым в полного союзника мужа по покою.

Потому она совсем уж преисполнилась возмущения и, уперев руки в боки, злорадно приготовилась к началу затяжного акта, призванного таки загнать, в наказание за «чёрствость» к её переживаниям, несчастного заспанного супруга на щедро поливаемую ливнем крышу для починки внезапно отказавшей древней антенны.